Как немецкие парашютисты штурмовали крит. Вдв германии - спецназ блицкрига

Вооружение немецких парашютистов времен второй мировой войны

В любой армии мира парашютные подразделения или воздушно-десантные войска - это элита вооруженных сил. Вокруг них создан ореол непобедимости, храбрости. Эти подразделения формируются в основном из добровольцев, которые проходят через сито жесточайшего отбора по своим физическим и психологическим кондициям. Элитность десантников подчеркнута буквально во всем: в специальной экипировке, в вооружении, в названии, наконец.

Парашютисты Германии проходили серьезную и достаточно разностороннюю подготовку. Только после совершения шести прыжков десантнику выдавался нагрудный знак, символизирующий принадлежность к элите германской армии - парашютно-десантным подразделениям.

В экипировке парашютистов отличий от обычного пехотинца было еще больше, чем в вооружении. В первую очередь это касается шлема. При разработке парашютного стального шлема использовались данные, полученные при разработке стального шлема образца 1935 года и испытаний под кодовым названием «Вулкан фибер» (Vulcanfiber), которые проходили в 1933-34 гг.

Первая модель парашютного шлема получилась путем обрезания полей каски М35. Она имела дополнительные прорези для быстросъемного подбородочного ремня, который использовался при ношении каски в полевых условиях. Эта модель шлема начала выпускаться в 1936 году. Она красилась в серый цвет и имела две декали по бокам. С левой стороны это был летящий кондор, держащий свастику (эмблема «Люфтваффе»), а справа - германский триколор - черный, белый, красный. На каски появившихся в 1937 году армейских парашютно-десантных подразделений наносилась эмблема в виде армейского орла.

Однако парашютистов не удовлетворила надежность крепления подшлемника (использовался подшлемник обр. 1931 г.), который фиксировался в каске при помощи трех кнопок. Бывали случаи, когда во время прыжка потоком воздуха шлем просто срывало с головы парашютиста и он, теряя каску, приземлялся в одном подшлемнике. Это заставило немцев в 1937 г. модернизировать и шлем, и подшлемник. Из шлема была удалена прорезь для ношения в полевых условиях, вместо трех кнопочных креплений подшлемника были введены четыре отверстия под болты, в самих болтах имелись вентиляционные отверстия. Со временем крепежные болты видоизменялись. На самых первых образцах шлемов болты были медные, позже они стали производиться из стали, для удобства на головке болта появился шлиц. Спустя некоторое время болт стал алюминиевым. В конце войны исчезло вентиляционное отверстие в болте. Ремни каски регулировались по длине, а в подшлемнике появилась прослойка из пористой резины.

После появления второй модели каски парашютиста первая модель либо изымалась из войск, либо в нее ставился модернизированный подшлемник, который крепился на болтах. Интересно, что согласно инструкции «Люфтваффе» от 15 марта 1938 г. срок службы шлема ограничивался 15 годами. На сегодняшний день первая модель имеет огромную коллекционную ценность. Цена таких касок в каталогах достигает нескольких тысяч долларов. Достаточно редко встречается и вторая модель шлема с армейской декалью (сидящий орел с опущенными крыльями), так как такими касками был экипирован только один батальон, причем к 1 июня 1938 г. новое пополнение батальона уже имело на каске декаль «Люфтваффе», а с 1 января 1939 года армейский парашютный батальон был включен в состав «Люфтваффе».

В 1940 году изменения коснулись конструкции кожаного подшлемника, который выполнялся из цельного куска овечьей кожи. Теперь его стали кроить из двух частей, а в качестве материала стало возможным использовать свиную кожу.

Боевые действия в Голландии и Бельгии показали необходимость изменения окраса касок. Мокрая каска давала легко заметные блики, поэтому в соответствии с приказом от 12 июня 1940 г. стальные шлемы стали краситься в серо-голубой цвет, при этом краска смешивалась с песком и поверхность каски становилась шероховатой. Тем же приказом была отменена декаль триколора и был введен матерчатый камуфлированный чехол с шестью крючками для крепления на каске.

Для того, чтобы стропы парашюта при десантировании не цеплялись за экипировку, парашютисты перед прыжком одевали прыжковый комбинезон. Парашютный комбинезон выполнялся из прочной хлопчатобумажной ткани. Первый образец комбинезона десантников сухопутных войск был зеленого цвета. Он не имел отложного воротника и застегивался на две разъемные молнии, которые шли параллельно вдоль груди. С правой стороны груди нашивался орел - эмблема сухопутных войск. Парашютисты называли этот костюм «мешком для костей».

Комбинезон парашютистов ВВС отличался наличием отложного воротничка и коротких штанин. Вместо карманов сделаны прорези, через которые можно было попасть в брючные карманы. На груди вышивалась эмблема ВВС (пикирующий кондор). После 1940 года на комбинезонах появились разные варианты карманов (до этого их не было вообще). Большинство комбинезонов имели один нагрудный карман. А, например, во время операции на Крите парашютисты были одеты в комбинезоны, имевшие четыре кармана: два нагрудных и два набедренных.

Брюки парашютистов были серо-зеленого цвета, имели два боковых и два набедренных накладных кармана. С брюками носился обычный поясной ремень с пряжкой «Люфтваффе». Под коленями имелись прорези для фиксации накладных наколенников. На правой ноге ниже колена имелся карман для стропореза.

В состав экипировки парашютиста входили специальные прыжковые ботинки на толстой резиновой подошве. На первых моделях шнуровка находилась с внешней стороны ботинок, а после 1940 года стали выпускаться ботинки, которые зашнуровывались обычным способом - спереди. Сами ботинки были черными, но позже стали коричневыми.

Десантировались парашютисты в перчатках и с налокотниками. Перчатки парашютистов изготавливались из черной кожи и имели длинные эластичные манжеты, в которые для надежной фиксации на запястьях были вшиты стальные пружины. Применение наколенников и налокотников было обусловлено особенностями парашюта, который обеспечивал большую скорость снижения, причем подвесная система была сконструирована таким образом, что парашютист после раскрытия купола занимал не вертикальное положение, а был как бы наклонен вперед. Поэтому при приземлении десантник ударялся об землю коленями и локтями. По-видимому такое положение парашютиста было необходимо для уменьшения его проекции, видимой с земли, что затрудняло попадание в него. Большая скорость снижения должна была сократить время пребывания парашютиста в воздухе и, тем самым снизить вероятность его поражения. Купол парашюта выдергивался фалом (вытяжной парашют отсутствовал). Применение фала сокращало время раскрытия парашюта и позволяло прыгать с минимальных высот (от 60 метров).

Под комбинезоном парашютиста располагались специальные подсумки, которые перекидывались через шею и нижними концами крепились к поясному ремню. На них в 12 карманах могли размещаться 20 винтовочных обойм (100 патронов). Подсумки для парашютной винтовки FG42 по конструкции практически не отличались от винтовочных, но имели 8 карманов для магазинов к FG42. Подсумки под МР40 были рассчитаны на 3 магазина. На шею же вешался прорезиненный мешок, в котором размещался противогаз. Кроме того, на груди парашютиста крест-накрест вешались два матерчатых чехла для гранат М24. Каждый из них вмещал 3 гранаты. Парашютисты в шутку называли чехлы «спасательным жилетом».

На поясном ремне располагалась пистолетная кобура. Позже из-за того, что сразу после приземления пистолет было очень трудно достать из-под комбинезона, кобуру стали пришивать к комбинезону. Сзади на поясной ремень вешались фляжка, сухарница и штык с саперной лопатой. В зимнее время применялись стеганые костюмы и вязаные подшлемники. Костюм был светло-серого цвета (оборотная сторона - белая) одевался под прыжковый комбинезон.

Отношение десантников к своей форме было исключительно уважительным. Подчеркивая свою исключительность, принадлежность к элите вооруженных сил парашютисты не снимали прыжковые комбинезоны ни на парадах, ни на учениях, ни на фронте. Случалось так, что даже награды парашютисты получали в комбинезонах. Кроме того парашютисты нашивали на прыжковый комбинезон памятные нарукавные ленты, которые по уставу должны были носиться на кителе. Немецкое командование не препятствовало этому, так как все это повышало престиж десантных войск.

Информация отсюда.

В апреле-мае 1940 года немецкие парашютисты высадились на аэродромах Норвегии , захватили бельгийский форт Эбен-Эмаэль и мосты через канал Альберта. Всё это были тактические победы, хотя и обеспечившие успех вермахта на оперативном уровне. Но при подготовке майской кампании 1940 года немецкое командование разработало и более масштабную воздушно-десантную операцию. Ее целью стало обеспечение максимально быстрого захвата Голландии – страны с богатыми военными традициями, сильными укреплениями, современным вооружением и 240-тысячной армией.

Десантники впереди танков

Голландия не имела столь мощных укреплений, как бельгийские, но ее сердце было защищено сетью рек и каналов, а также заливом Зейдер-Зее. Голландская армия не планировала оборонять всю страну, рассчитывая укрыться за этими преградами – по традиции голландцы полагались более на воду, чем на сушу.

Чтобы добраться до Гааги (одной из главных целей наступления), соединениям правофланговой 18-й немецкой армии группы армий «Б» требовалось преодолеть нижнее течение Мааса, Ваала и Рейна. Для захвата мостов в Мурдейке (через Маас), Дордрехте (через Ваал) и Роттердаме (через Нижний Рейн) немецкое командование решило задействовать силы 22-й воздушно-десантной дивизии (22. Infanterie-Division (Luftlande)). Наконец, запланированная высадка воздушного десанта в самой Гааге давала шанс захватить военное руководство и правительство Голландии, обезглавив вражескую армию и заставив голландцев прекратить борьбу.

Общая схема немецкого наступления в Голландии
Источник – waroverholland.nl

В Мурдейке, Дордрехте и Роттердаме парашютисты должны были удерживать мосты до подхода с юга 9-й танковой дивизии, двигавшейся между Эйндховеном и Бокстелем. В случае успеха десантников для немецкой армии открывалась свободная дорога на Гаагу. Для операции предназначалась вся 22-я воздушно-десантная дивизии (16-й, 47-й и 65-й пехотные полки) общей численностью до 9500 человек. Кроме того, здесь должна была действовать основная часть 7-й авиационной дивизии – 1-й и 2-й парашютные полки (около 3000 человек). Десантникам предписывалось высадиться в ключевых пунктах вдоль шоссе от Мурдейка до Гааги, а также на аэродромах вокруг самого города.

Парашютами оснащались лишь 47-й и 65-й полки, которые должны были выбрасываться первыми для захвата взлетных полос, мостов и ключевых пунктов вражеской обороны. Подкрепление к ним доставлялось посадочным способом – на транспортных самолетах, которые предполагалось сажать на захваченные аэродромы или подходящие участки местности. Основной транспортной машиной являлся тихоходный Ju.52 – для операции выделялось лишь 430 таких самолетов, за один раз они могли взять порядка 5500 человек. Таким образом, переброска посадочного десанта требовала не менее трех рейсов. Кроме того, в боях против голландцев было задействовано свыше тысячи бомбардировщиков и истребителей – в том числе, двухмоторные Me.110, способные долго находиться в воздухе и оказывать поддержку десанту, атакуя наземные цели. В отличие от высадки в районах Эбен-Эмаэля и канала Альберта, использовать десантные планеры не предполагалось.

Высадка в Мурдейке

С мостами в деревне Мурдейк у немцев проблем не возникло – утром 10 мая они были захвачены 2-м батальоном 1-го парашютного полка под командованием капитана Прагера (численность – около 600 человек). К этому моменту Прагер уже был смертельно болен – у него диагностировали рак прямой кишки, и он буквально сбежал из госпиталя, когда узнал, что жить осталось недолго. 19 июня 1940 года Прагер был произведен в майоры, а 3 декабря умер.

Майор Прагер с Железным крестом
Источник – Chris Ailsby. Hitler"s Sky Warriors

В 5:40 по берлинскому времени парашютисты Прагера высадились на оба берега реки Голландше Дип (так именовалось устье Мааса), имевшей здесь около километра в ширину. Чтобы избежать разброса при посадке, десантники прыгали с очень малой высоты (около 200 м). Почти без боя они захватили оба параллельных моста – старый железнодорожный и шоссейный, построенный в 1936 году.

Мосты оборонял голландский пехотный батальон численностью около 350 человек при двух 57-мм пехотных пушках и двенадцати станковых пулеметах. В случае нападения немцев его должен был сменить 6-й пограничный батальон (750 человек), поэтому пехотинцы оказались не готовы к обороне и под немецкой бомбардировкой даже не успели занять окопы с южной стороны моста.

Мосты в Мурдейке. Немецкая аэрофотосъемка, север – внизу. С обоих концов моста видны купола спускающихся парашютов
Источник – waroverholland.nl

Впрочем, оборонять мост голландцы и не собирались – при наступлении противника его предполагалось взорвать, поэтому бетонные укрепления находились лишь на северной стороне реки и держали ее под обстрелом. В Мурдейке находилась трехорудийная 75-мм батарея – правда, одно из орудий оказалось неисправным. Для предотвращения преждевременного взрыва запалы из зарядов были вынуты, поэтому мосты достались немцам неповрежденными. В боях за мосты и деревню голландцы потеряли 38 человек убитыми, у немцев погибли 24 парашютиста, еще около 50 были ранены. Из полутысячи голландских солдат, оборонявших район Мурдейка, 350 оказались в плену.

Дот у моста в Мурдейке, вооруженный 47-мм противотанковой пушкой и пулеметом. Он сопротивлялся целых шесть часов
Источник – waroverholland.nl

Около 17:00 захваченные немцами мосты пытались бомбить три легких голландских бомбардировщика «Фоккер» T.V (про другим данным – C.V) под прикрытием шести истребителей «Фоккер» D.XXI. Попытка потерпела неудачу – голландские самолеты были отогнаны истребителями «Мессершмитт» Bf.110 из 1-й группы 1-й эскадры тяжелых истребителей. В ходе кратковременного боя один бомбардировщик был подбит и пошел на вынужденную посадку, оба летчика спаслись.

Следующим стал налет четырех легких бомбардировщиков «Фоккер» C.X, под прикрытием которого перешел в атаку наконец-то подошедший сюда с юга 6-й пограничный батальон. Пограничникам удалось приблизиться на 500 м к мосту, но затем они были отброшены назад (при этом немцы потеряли убитым одного унтер-офицера). Наконец, в 18:30 по мосту открыли огонь береговые батареи, размещенные у Хуксваарда, в 8 км к западу – одна 125-мм и три 75-мм. Из-за плохой корректировки стрельбы нанести мосту существенные повреждения не удалось, зато от снарядов погибло несколько мирных жителей. В итоге голландцы прекратили стрельбу, решив подготовить атаку на следующее утро…

Мост в Мурдейке, вид с немецких позиций 10 мая 1940 года
Источник – waroverholland.nl

Дордрехт: гибель 3-й роты

Одновременно с высадкой в Мурдейке на шоссе между Мурдейком и Дордрехтом были выброшены основные силы 1-го батальона 1-го парашютно-десантного полка под командованием гауптмана Эриха Вальтера – 2-я и 4-я роты, медицинская рота, взвод связи и штаб полка. Здесь же находился командир полка полковник Бруно Бройер. Задачей этой группы было перехватить шоссе на Дордрехт и организовать командный пункт дивизии для координации действий всех высаженных сил. 1-я рота 1-го батальона в это время находилась в Норвегии, поэтому южнее Дордрехта высаживались всего 400 его бойцов (еще 200 человек составляли полковые и дивизионные подразделения).

Район между Мурдейком и Дордрехтом и места высадки парашютистов вдоль шоссе
Источник – waroverholland.nl

Высадка на шоссе в целом прошла успешно, хотя парашютисты оказались разбросаны на большой территории, и им потребовалось много времени, чтобы собраться. А вот в самом Дордрехте, где выбрасывалась 3-я рота 1-го батальона, у немцев начались неудачи. По данным разведки, гарнизон города составлял около 500 человек, но в действительности он оказался втрое большим. Здесь размещался 1-й батальон голландского 28-го пехотного полка, усиленный еще двумя ротами, а также некоторое количество других подразделений, принадлежавших к различным военным структурам. Из артиллерии у голландцев имелись лишь две 47-мм противотанковые пушки. Комендантом гарнизона был подполковник Йозеф Муссерт, приходившийся старшим братом лидеру голландских нацистов Антону Муссерту, поэтому многие офицеры не доверяли своему командиру.

Мосты через Ауде-Маас (Старый Маас) между Дордрехтом и Звейндрехтом
Источник – waroverholland.nl

Сектор Дордрехта подчинялся командующему «Крепостью Голландия» генералу Яну ван Анделю – это создавало проблемы во взаимодействии с соседними секторами, имевшими другое подчинение. Дело в том, что территория к югу от Дордрехта входила в сектор Кил, ему же подчинялась и вся расположенная на ней артиллерия: три батареи 125-мм орудий из 14-го артполка и две батареи новых 75-мм полевых орудий из 17-го артполка (последние были размещены совсем рядом с мостами).

Непосредственно мосты прикрывались четырьмя дотами – двумя артиллерийскими (с пулеметом и 50-мм противотанковой пушкой каждый) и двумя пулеметными; охрана мостов насчитывала 275 человек.

Мосты в Дордрехте, немецкая аэофотосьемка
Источник – waroverholland.nl

3-я рота должна была приземлиться на оба берега реки Ауде-Маас. Ее 3-й взвод (36 человек), выброшенный на северной стороне реки, сумел подавить сопротивление охраны на своем берегу, занять оба моста и прикрывавшую их позицию зенитных пулеметов. Однако основная часть 3-й роты приземлилась слишком далеко от цели, а главное – рядом с казармами голландцев в полутора километрах восточнее мостов. Здесь разгорелся тяжелый бой, голландцы подтянули свежие силы. В итоге 3-я рота была разгромлена, ее командир погиб. Немцы потеряли 14 человек убитыми, 25 парашютистов пропали без вести, еще около 80 попали в плен. Лишь десяти десантникам удалось пробиться на север и присоединиться к 3-му взводу, продолжавшему отчаянно драться на мостах.

Успехи графа фон Блюхера

Тем временем основная часть 1-го батальона, наконец, собралась воедино. Потери при высадке оказались небольшими – пропал лишь минометный взвод 4-й роты (позже оказалось, что он по ошибке был выброшен в районе Эйпенбурга). Более того, рассеивание парашютистов по большой территории обернулась неожиданным и анекдотичным успехом. Часть десантников к своему огромному удивлению приземлилась на позициях голландской артиллерии у деревни Твееде Тол. Пушки никем не охранялись – артиллеристы мирно спали в своих казармах. До 10 часов утра голландцы безуспешно пытались отбить свои пушки, понеся при этом серьезные потери. Часть 75-мм орудий немцы сумели использовать в последующих боях.

План Дордрехта
Источник – waroverholland.nl

К 10 часам утра полковник Бройер собрал свои силы на шоссе и начал наступление на Дордрехт. Обнаружив, что основные голландские силы сосредоточились в парке возле поместья Амстелвийк (у шоссе южнее города), Бройер выслал вперед небольшую группу под командованием лейтенанта графа Вольфганга фон Блюхера. Группа Блюхера обошла поместье с тыла и неожиданно атаковала его, стреляя и бросая гранаты. Среди голландцев возникла паника – воспользовавшись ей, немцы атаковали поместье с юга вдоль шоссе. Деморализованный голландский гарнизон был разбит, потеряв 25 бойцов убитыми (еще 75 человек, включая командира батальона, попали в плен). Немцы потеряли 5 человек убитыми и захватили несколько бункеров, прикрывавших подходы к Дордрехту с юга.

Следующий укрепленный пункт голландцев, находившийся в школе возле шоссе, сдался после обстрела из минометов – в плен попало около сотни голландских саперов, немцы потеряли убитыми четырех человек. Около полудня десантники, наконец, вышли к мосту, отчаянно обороняемому остатками 3-й роты.

Схема боев в Дордрехте 10 мая 1940 года
Источник – waroverholland.nl

Теперь мосты в Мурдейке и Дордрехте прочно удерживались немцами, однако связь между ними отсутствовала – во второй половине дня сильный голландский отряд из сектора Кил (две роты 2-го батальона 28-го пехотного полка и рота из 1-го батальона 34-го полка, усиленные пулеметами) переправился с соседнего острова и занял оставленный немцами Амстелвийк. Теперь основные силы десантников сосредоточились в трех точках – мостах в Мурдейке, мостах в Дордрехте и деревне Твееде Тол между ними. Теперь главной задачей немцев стало удержание занятых позиций под атаками многократно превосходящего противника.

В ночь с 10 на 11 мая командир воздушно-десантного корпуса генерал-лейтенант Курт Штудент распорядился перенаправить к Дордрехту часть резервов, предназначенных для выброски в районе Роттердама. В частности, здесь должны были высаживаться одна из рот 16-го пехотного полка, взвод противотанковых орудий, батарея 75-мм гаубиц и половина саперной роты.

Высадка у Роттердама

Высадка в районе Роттердама оказалась не столь успешной. Первой здесь должна была приземляться группа обер-лейтенанта Германа-Альберта Шрадера – 120 человек из 11-й и 12-й рот 16-го пехотного полка и 22-го саперного батальона, переброшенные на двенадцати гидросамолетах He.59. Их задачей было занять четыре моста через Ньиве-Маас, соединявших южную и северную части города, а также находящийся посреди реки остров Ноордэрейланд.

Почти одновременно 3-й батальон 1-го парашютного полка (9-я, 11-я и 12-я роты) под командованием майора Шульца и 2-й батальон 2-го парашютного полка (без 6-й роты) выбрасывались на аэродром Ваалхавен. 650 человек первой волны должны были занять аэродром и в течение 45 минут подготовить его к приему самолетов со второй волной десанта. Вторая волна высаживалась в 5:30 по берлинскому времени, в нее входили основной состав 16-го полка, часть 2-го батальона 2-го парашютного полка, два батальона 72-го пехотного полка 46-й дивизии, а также дивизионные части 22-й дивизии, включая две роты противотанковых орудий, батарею из шести легких зениток и три батареи 75-мм горных орудий. Кроме того, один взвод 11-й роты выбрасывался в районе стадиона и должен был направиться на помощь десантникам, занявшим мосты. Воздушное прикрытие высадки и последующее патрулирование над аэродромом осуществляли тяжелые истребители «Месершмитт» Bf.110 оперативной группы генерал-майора Рихарда Путциера из состава 2-го воздушного флота.

Перед высадкой аэродром с бреющего полета атаковали бомбардировщики He.111, ведомые самим командиром бомбардировочной эскадры KG 4 полковником Мартином Фибигом. Их задачей было подавить огневое сопротивление, но при этом сохранить в целости взлетную полосу и аэродромные сооружения, поэтому атака велась легкими 50-кг бомбами. Большой аэродром Ваалхавен до войны использовался, в основном, как гражданский, поэтому его противовоздушная оборона была относительно слабой – 12 тяжелых зенитных пулеметов, два 20-мм автомата и семь 75-мм зенитных орудий, боеприпасы которых позволяли вести огонь на дистанции не менее 1000 м. Зато на аэродроме находилась эскадрилья тяжелых истребителей «Фоккер» G.1 (аналогов немецкого Bf.110).

Высадившись с гидросамолетов, десантники захватили мосты, однако занять плацдарм на северном берегу им так и не удалось. Правда, и голландцы не сумели сбить врага с позиций, несмотря на артподдержку канонерской лодки Z-5 и миноносца TM-51.

Бой за Ваалхавен

Немецкие самолеты атаковали аэродром Ваалхавен около 4 часов утра. Первыми же бомбами были выведены из строя три «Фоккера» G.1, еще один оказался неисправен, но восемь машин все же смогли взлететь. Они нанесли немцам огромный урон, сбив как минимум восемь бомбардировщиков, три истребителя и два транспортных «Юнкерса». Голландцы потеряли в этом бою всего два самолета – один был сбит и упал в реку, другой получил повреждения и совершил вынужденную посадку в поле. Однако в ходе боя голландские истребители израсходовали все топливо, были вынуждены садиться где попало и в итоге потерпели крушение или попали в руки немцев. Уцелел лишь один истребитель, который дотянул до аэродрома Де Коой в Ден Хелдере на севере Голландии.

Мост Виллемсбург в центре Роттердама, захваченный немецкими десантниками утром 10 мая 1940 года
Источник – waroverholland.nl

Высадка парашютистов началась около 4:45. Аэродром оборонял 3-й голландский егерский батальон – 750 человек при двенадцати тяжелых пулеметах и двух танкетках «Карден-Ллойд». Он также оказал сильное сопротивление немецким парашютистам, нанеся им серьезные потери. Положение спасли прикрывавшие высадку тяжелые истребители Bf.110 – они проштурмовали позиции зенитной артиллерии и заставили ее прекратить огонь. После этого десантники совершили отчаянный бросок и заняли позиции голландских зенитчиков. Решающим стал захват в плен голландского майора, командира авиабазы – под дулами немецких пистолетов он отдал своим солдатам приказ сдаваться, и большинство подразделений его исполнили. Часть голландцев отошла к Роттердаму.

Пусть и не без трудностей, но аэродром в итоге был занят. Тотчас же здесь начали садиться транспортные машины с бойцами 3-го батальона 16-го воздушно-десантного полка. 11 мая около 9 часов утра для осуществления непосредственного руководства войсками на Ваалхавен прибыл генерал-лейтенант Штудент. Ближе к вечеру сюда была переброшена по воздуху 7-я артиллерийская батарея 22-й дивизии, всего за день на аэродром посадочным способом было доставлено около тысячи человек.

Прибывшие подкрепления Штудент сразу же отправил к мостам через Рейн – два из них уже контролировали немецкие десантники, еще два находились под их обстрелом. Однако продвинуться дальше на север немцам не удалось – более того, части голландской морской пехоты выбили десантников из нескольких высотных домов на северном берегу реки.

Тем временем противник перешел в контратаку. Голландская артиллерия начала обстрел Ваалхавена, с моря ее поддержала канонерка «Мориц ван Нассау», а направленные сюда свежие пехотные подразделения попытались выбить немецких парашютистов с аэродрома. Более того, уже через полтора часа после начала немецкой высадки аэродром пытались бомбить пять бипланов «Фоккер» C.X. Два из них были повреждены истребителями Bf.110 и совершили вынужденную посадку, однако сброшенные бомбы легли на группу немецких транспортных самолетов и повредили несколько из них. Около полудня налет повторился – теперь аэродром атаковали три двухмоторных «Фоккера» T.V из 1-й эскадрильи 1-го голландского авиаполка. Уже отбомбившись, они были перехвачены «Мессершмиттами» Bf.109 , которые сбили две машины из трех.

Немецкие десантники из 3-го батальона 1-го парашютного полка в Ваалхавене, 10 мая 1940 года
Источник – I. M. Baxter, R. Volstad. Fallschirmjuger. German Paratroopers from Glory to Defeat 1939–1945

Во второй половине дня против Ваалхавена были направлены английские самолеты – разрешение на их использование было дано британским Военным кабинетом после отчаянных просьб голландского правительства. Первыми аэродром атаковали шесть тяжелых истребителей «Бленхейм» IVF из 600-й эскадрильи, однако они не добились никаких результатов (при этом было потеряно пять машин). Командир единственного вернувшегося «Бленхейма» сержант Митчелл доложил, что аэродром прикрывают двенадцать двухмоторных «Мессершмиттов». Несколько позже Ваалхавен атаковали восемь «Бленхеймов» бомбардировочной модификации из 15-й эскадрильи: они уничтожили на земле восемь транспортных самолетов и потерь не понесли – из-за нехватки горючего немецким истребителям пришлось вернуться на свою базу.

Уже в ночь с 10 на 11 мая Ваалхавен бомбили 36 бомбардировщиков «Веллингтон» из британского Бомбардировочного командования. Они обрушили на аэродром 58 т бомб: часть из них упала на аэродром, вызвав там пожары, другая обрушилась на жилые районы за его пределами (погибло как минимум двое голландских солдат и неопределенное число мирных жителей). Прочие результаты этого налета неизвестны, однако очевидно, что ночью, действуя по точечным целям, вряд ли можно было добиться больших успехов. За весь день 10 мая немцы потеряли до тридцати самолетов (из них четырнадцать Ju.52 на аэродроме), погибло 20 десантников и примерно столько же летчиков. Потери голландской авиации составили 11 тяжелых истребителей, 2 средних и 2 легких бомбардировщика; погибло 58 солдат, еще около 600 попало в плен. Англичане потеряли шесть двухмоторных «Бленхеймов».

К исходу первого дня операции немецкие десантники удерживали позиции в левобережной части Роттердама и мосты через Ньиве-Маас, однако их положение оставалось крайне ненадежным. Голландские войска в городе и его окрестностях насчитывали в общей сложности до 7000 человек и готовились к контратаке…

Литература:

1. Д. М. Проэктор. Война в Европе, 1939–1941 гг. М.: Воениздат, 1963
2. А. Гове. Внимание – парашютисты! М.: Издательство иностранной литературы, 1957
3. Д. Ричардс, Х. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во Второй мировой войне 1939–1945 гг. М.: Воениздат, 1963
4. Б. Кверри, М. Чаппел. Германские парашютисты, 1939–1945. М.: АСТ, Астрель, 2003
5. А. Степанов. Пиррова победа Люфтваффе на Западе // История Авиации, 2000, №3
6. Ю. Пахмурин. MLD идет на войну. Морская авиация Голландии на защите метрополии // Морская война. Люди, корабли, события, 2008, №2
7. Simon Dunstan. Fort Eben Emael. The key to Hitler’s victory in the West. Osprey Publishing, 2005 (Fortress 030)
8. Chris McNab. Fallschirmjager. Nemecti vysadkari. Praha: Svojtla & Co, 2003
9. I. M. Baxter, R. Volstad. Fallschirmjuger. German Paratroopers from Glory to Defeat 1939–1945. Concord Publishing, 2001 (Concord 6505)
10. Chris Ailsby. Hitler"s Sky Warriors. German Paratroopers in Action 1939–1945. London: Brown Partworks Ltd, 2000

Формирование парашютных частей

Немецкое военное ведомство интересовалось возможностью боевого использования воздушно-десантных войск с середины 30-х годов. Локомотивом претворения в жизнь планов их создания стал сам командующий люфтваффе и министр авиации рейхсмаршал Геринг. Заложенные в новом роде войск возможности как нельзя лучше подходили для концепции блицкрига: проведение молниеносных глубоких наступательных операций с прорывом в глубину расположения противника мощных танковых клиньев. Прокладывать для них дорогу в соответствии с этой доктриной и были призваны парашютные войска (Fallschirmtruppen - FST). В их задачу входило быстрое овладение стратегическими объектами - мостами, по которым должны пройти колонны танков и мотопехоты, укрепленными районами, узлами связи и т.д. Знаменитые киевские учения 1935 года, на которых присутствовало несколько германских военных наблюдателей, доступно проиллюстрировали теоретические выкладки армейских специалистов и послужили дополнительным толчком к началу формирования собственных ВДВ. Добавим, что руководство вермахта, вынужденное воссоздавать его практически с нуля, было во многом свободно от косных представлений о ведении современной войны, господствовавших в военных кругах прочих стран.

Формирование парашютных частей началось практически одновременно как в сухопутных войсках, так и в ВВС Германии. 1 октября 1935 года полицейский отряд личной охраны генерала Г. Геринга (Landespolizeigruppe General Goering), который, помимо прочих чинов и титулов, являлся шефом полиции земли Пруссия, был перечислен в состав люфтваффе как отдельный полк «General Goering». Примерно в это же время добровольцы из его состава направляются в городок Альтенграбов, где идет формирование парашютного стрелкового полка ВВС, для прохождения специальной подготовки. Во время первого показательного прыжка перед личным составом полка спортсмен-парашютист, выполнявший его, неожиданно получил серьезную травму при приземлении и был унесен с поля на носилках. Несмотря на этот инцидент, около 600 солдат и офицеров этой элитной войсковой части сразу же добровольно изъявили желание пройти курс парашютной подготовки. Таким образом, в составе полка «Генерал Геринг» был сформирован 1-й стрелковый (парашютный) батальон (Jagerbataillon, затем Fallschirmjagerbataillon), развернутый к концу 30-х годов в полк, в свою очередь получивший название 1-го парашютного (Fallschirmjagerregiment 1). Возглавил его майор Бруно Брауер (Bruno Brauer), впоследствии дослужившийся до чина полковника. Значительное число бойцов новой части были военнослужащими, прошедшими серьезную боевую закалку во время кровопролитной войны в Испании в составе известного «Легиона Кондор» (Legion Condor). Условия отбора в батальон были чрезвычайно жесткими - почти 2/3 первоначальных кандидатов были отвергнуты, причем такой же процент отсева волонтеров, не удовлетворявших требованиям командования ВДВ, сохранялся вплоть до 1940 года.

Обучению германских десантников навыкам парашютных прыжков придавалось огромное значение. Недостаточно проработанное и примитивное снаряжение для прыжков делало необходимой особо тщательную подготовку личного состава. Основные приемы, употребляемые при совершении прыжка, в особенности приземление, отрабатывались в ходе длительной спортивной подготовки. Эти тренировки вместе с изучением парашюта составляли начальный этап подготовки бойца-десантника, после чего начинался курс изучения матчасти и обучения укладке. В дальнейшем солдат начинал тренировки в совершенствовании прыжков с макета самолета, а также изучал иностранные (трофейные) образцы материальной части. К моменту завершения парашютно-десантной подготовки курсанты были обязаны полностью овладеть навыками обращения с парашютом - в дальнейшем все прыжки выполнялись только с собственноручно уложенными средствами десантирования.

Общеспортивная и военная подготовка тоже носили чрезвычайно жесткий характер, причем на первых порах офицеры и солдаты тренировались по идентичным методике и нормативам, а впоследствии занятия для офицеров были значительно усложнены. Большое внимание придавалось воспитанию у личного состава инициативности - предполагалось, что в будущем десантники будут действовать в небольших боевых группах, причем не исключался выход из строя офицеров и унтер-офицеров. В этих условиях каждый военнослужащий должен был активно действовать по собственному усмотрению, не дожидаясь команды старшего.

Перед войной в Стендале была создана центральная парашютная школа. Десантником, имеющим право на ношение особого нагрудного знака (Fallschirmschutzenabzeichen), считался военнослужащий, прошедший курс специальной подготовки и совершивший не менее шести зачетных прыжков. Первый из них совершался в одиночку с высоты 180 метров. Прочие были групповыми и производились со все более низких высот. Венчал курс специальной подготовки прыжок взвода парашютистов (36 человек) с трех самолетов и с высоты менее чем 120 метров. По завершении десантирования подразделение немедленно приступало к выполнению учебной тактической задачи. Для подтверждения полученной квалификации была необходима ежегодная переаттестация. Но к 1944 году, в связи с резким ростом численности воздушно-десантных войск, изменением характера их боевых задач и отсутствием возможности проведения длительной тренировки личного состава такая квалификация стала присваиваться уже всем солдатам и офицерам, а также представителям медицинского, юридического и административного персонала ВВС, совершившим хотя бы один прыжок в жизни.

Вооружение и экипировка

В германских ВДВ использовались парашюты весьма простой конструкции. Разработку отечественных моделей, развернутую в начале 30-х годов профессорами Хоффом (Нoff) и Маделунгом (Madelung), успешно продолжил отдел технического оснащения имперского Министерства авиации. Работы по созданию и испытанию новых систем проводились в четырех экспериментальных центрах в Берлине, Рехлине, Дармштадте и Штутгарте. Цикл испытаний позволил успешно провести доводку нового парашюта и вскоре началось серийное производство первой десантной модели с принудительным раскрытием - Rueckenpackung Zwangsausloesung I (RZ 1).

В начале 1940 года на вооружение ВДВ принята усовершенствованная модель RZ 16: причиной для этого стали регулярные доклады о чрезмерном раскачивании первого образца в воздухе и приводящих к трагедии неполадках в системе принудительного раскрытия. Доработанный RZ 16 получил широкое распространение, а последним массовым образцом десантного парашюта стал появившийся в 1941 году RZ 20, применявшийся вплоть до конца войны в качестве стандартного.

Культура изготовления парашютов в Германии не была столь высока, как в США или Великобритании, поэтому их примитивное устройство не позволяло уверенно управлять куполом в воздухе. В боевых условиях, когда летчики часто проводили выброску на глазок, уклоняясь от зенитного огня, этот фактор вел к тяжелым потерям среди десантников, приземлявшихся в неподходящих для этого местах. Кроме того, большая скорость приземления, угрожающая травмами, заставила парашютистов применять защитные налокотники и наколенники.

Белый шелковый купол RZ 16 с полюсным отверстием имел 8,5 метра в диаметре и состоял из 28 панелей. С момента высадки на Крит немцы стали использовать и купола, имевшие камуфляжную расцветку.

Немцы прыгали с одним парашютом, размещавшимся на уровне поясницы в квадратном ранце. Существовали две незначительно различавшиеся модели парашютных ранцев. Ранний вариант, известный по довоенным фото, предназначался для первого образца немецкого десантного парашюта - RZ 1. Ранец для RZ 16 появился в 1940 году, для RZ 20 - в следующем; для обеих этих систем применялись, как правило, модифицированные ранцы второй модели. Конструкция лямок подвесной системы, сшитых из полос прочной стеганой материи светло-серого цвета, у всех трех образцов практически не различалась.

Сложенный купол укладывался в матерчатую сумку, его верхушку с горловиной сумки связывала специальная стропа. Сама сумка жестко соединялась с вытяжным фалом - отрезком толстого плетеного троса с массивным карабином на противоположном конце. Сложенный купол и аккуратно свернутые в спиральную бухту стропы упаковывались в прочный матерчатый «конверт», пристегивавшийся к тыльной стенке ранца. Из прорезей на его углах выходили два отрезка толстых сдвоенных фалов - свободных концов подвесной системы. Последние шли из точки соединения парашютных строп и прикреплялись карабинами к D-образным кольцам на поясной перемычке круговой лямки.

Перед началом десантирования 12-18 солдат сидели лицом друг к другу на откидных сиденьях внутри грузовой кабины транспортного самолета. Выброска осуществлялась в следующем порядке: при подлете к назначенному району выпускающий (Absetzer) отдавал команду встать и выстроиться в колонну вдоль отсека. При этом каждый парашютист зажимал карабин вытяжного фала в зубах, чтобы его руки оставались свободными. После приказа десантники защелкивали крючья карабинов на тросе или продольной балке, проходящей вдоль фюзеляжа к люку. Подойдя к нему, парашютист широко расставлял ноги, брался обеими руками за поручни по сторонам проема и резко выбрасывал себя наружу, падая головой вниз (этот маневр постоянно отрабатывался на тренировках). Свернутый в бухту вытяжной фал начинал разматываться сразу после покидания самолета, а когда он вытравливался на всю длину (9 метров), вес солдата и импульс, созданный противоположным движением машины, заставляли фал вырывать содержимое ранца наружу, распахивая сложенные клапаны горловины. В продолжающемся падении солдата сумка с куполом парашюта выскакивала наружу: в это время небольшая застежка, удерживавшая «пакет» с парашютом в закрытом состоянии, раскрывалась и сумка срывалась с купола. Вытяжной фал вместе с пустой сумкой оставался висеть в люке самолета, а спирально свернутые стропы продолжали некоторое время разворачиваться и после того, как купол полностью наполнялся воздухом. Все это время десантник падал головой вниз и только расправившиеся стропы резко «выдергивали» его в нормальное положение, что сопровождалось весьма чувствительным рывком.

Такой способ раскрытия парашюта сильно отличался от принятого в большинстве стран мира и признавался союзниками достаточно примитивным (в особенности, если учесть силу динамического удара при полном разворачивании купола и строп в англо-американо-советских и германских моделях). Однако немецкая методика имела и ряд преимуществ, в том числе и при десантировании с малых высот. Неприятные ощущения при рывке в данном случае с лихвой компенсировались малым промежутком времени до полного наполнения купола воздухом, а следовательно, и возможностью совершать выброску с высот, значительно меньших, чем это могли позволить себе, например, британцы на своих «Хотсперах». В случаях, когда парашютист попадал под огонь с земли, беспомощно болтаясь под куполом, это приемущество было трудно переоценить. В германских ВДВ нормальной высотой выброски считался эшелон 110 - 120 метров, однако в условиях сильного противодействия сил ПВО (например, на Крите) десантников выбрасывали и с 75 метров. В этом случае купол эффективно тормозил падение парашютиста не более чем в 35 метрах от земли.

Главным же недостатком парашютов системы RZ была их подвесная система: наличие такого количества конструктивных изъянов трудно объяснить, учитывая традиционно высочайшее качество всех предметов немецкого военного снаряжения. Подвесная система была стандартной для всех стран и представляла собой классическую «ирвиновскую» схему - ранний вариант предусматривал наличие широкой круговой лямки, проходящей по бокам и под ягодицами и перекрещивающейся свободными концами за спиной в районе лопаток. Над точкой пересечения на каждый конец лямки пришивалось по одному D-образному кольцу для крепления карабинов парашютного ранца. Довоенные образцы ранцев отличались зафиксированной в вертикальном положении бухтой вытяжного фала (размещался на лицевой поверхности ранца с его правой стороны) с белым ярлычком-чекой, удерживающим мотки в бухте и закрепленным на левой боковой поверхности или левом крае лицевой стороны. Впереди имелись грудная и поясная перемычки с застежками, а внизу - два ножных обхвата.

Ранцы поздней модели отличались наличием широкого матерчатого хомута, интегрировавшего в себя концы круговой лямки. Вытяжной фал, как правило, сматывали в горизонтальной плоскости и укладывали в верхней части ранца, частично прикрывая его боковыми клапанами. Свободные концы подвесной системы от карабинов, застегнутых на боковых D-образных кольцах, пропускали вертикально вверх и прятали под клапаны ранца в его верхних углах. Эти доработки были вызваны частыми авариями, связанными с ненадежной конструкцией прежних парашютных укладок.

Половины узкой грудной перемычки застегивались с помощью затяжной пряжки; левый, более длинный конец, обматывали вокруг лямки, чтобы не болтался. Аналогично соединялась более широкая поясная перемычка. Концы ножных обхватов пристегивались карабинами к D-образным кольцам на круговой лямке.

В 1941 году разработали упрощенную модель подвесной системы. Вместо неудобных в обращении D-образных колец и карабинов на грудной и поясной перемычках, а также на ножных обхватах введена система массивных однозубых защелок, удерживавшихся в гнездах упругими пластинами-фиксаторами. Это позволяло быстрее освобождаться от лямок после приземления и все же время, затрачиваемое на всю операцию, оставалось по-прежнему значительным.

Основным отличием немецкой подвесной системы от американской, английской или советской стало то, что на RZ свободные концы подвесной системы проходили не за плечами, как у остальных систем, а по схеме, принятой в старом итальянском парашюте системы Сальваторе: все стропы сходились в одну точку, расположенную за спиной десантника повыше уровня плеч. Стропы соединялись с подвесной-системой только двумя фалами свободных концов, проходящими от их связки к D-образным кольцам на поясной перемычке.

Прямых последствий такого конструктивного решения было несколько, и все они по своей сути негативны. Во-первых, описанное выше «пикирование» десантника вниз головой после покидания самолета было не показателем бравады, а насущной необходимостью: если бы в момент раскрытия купола боец находился в горизонтальном положении, рывок в области поясницы был бы таким сильным, что мог переломить тело парашютиста в положение «голова к ногам» с очень болезненными ощущениями и серьезной опасностью травмы. Если же десантник в это время падал вниз «солдатиком», динамический рывок легко перевернул бы его вниз головой с неплохими шансами запутаться ногой в стропах или намотать их на себя.

Во-вторых, спускаясь к земле, парашютист не имел никакой возможности управлять куполом путем подтягивания свободных концов подвесной системы. В общепринятой до настоящего времени «ирвиновской» схеме подтягивание одной из четырех групп строп вызывает изменение обтекания соответствующей стороны купола потоком воздуха и понуждает парашют к совершению маневра. Так, например, сообщение системе вращения путем рывка одного из свободных концов придает устойчивость десантнику, попавшему в порыв ветра, а также позволяет осматривать район приземления. Разворот по ветру перед посадкой обеспечивает парашютисту ее дополнительное смягчение и значительно сокращает продолжительность возможного «дрейфа» по земле до того, как удастся погасить купол. Немецкие же парашютисты были начисто лишены возможности совершать любые маневры - покинув самолет, они становились покорной игрушкой ветров, не будучи в состоянии контролировать ни место приземления, ни его скорость, ни положение, в котором они при этом окажутся.

Отсутствие возможности управлять скоростью приземления особенно остро ощущается в момент посадки. Чтобы хоть как-то снизить уровень риска, парашютистов обучали приземлению в положении «наклон вперед»: в последние секунды перед касанием земли десантник мог попытаться развернуться по ветру, совершая руками и ногами судорожные «плывущие» движения. После этого он оказывался перед необходимостью совершить посадку с падением на бок и быстрым перекатом вперед. Этим, кстати, объясняется наличие в снаряжении немецких ВДВ массивных щитков-амортизаторов на коленях и локтях, совершенно неизвестных десантникам союзных армий. Несмотря на эти защитные «устройства», травмы и переломы при прыжках были очень распространенным явлением (скорость приземления солдата с парашютом RZ составляла 3,5 - 6,5 м/с даже в безветренную погоду).

Наконец, последним неприятным фактором, присущим немецкой подвесной системе, было отсутствие у десантника возможности быстро освободиться от ее лямок после приземления. Как рассказывалось выше, немецкая система соединялась четырьмя довольно неудобными защелками на карабинах, в то время как англичане с самого начала применяли замок «quick-release» (парашюты летчиков люфтваффе оснащались именно таким «центральным» замком, а вот на десантников немцы почему-то поскупились). Крайне затрудненным было и гашение купола после приземления - стропы заканчивались на довольно большом расстоянии от спины десантника и во многих случаях дотянуться до них руками было весьма сложно. При сильном ветре парашютиста за это время запросто могло втащить в водоем или ударить о какой-нибудь камень. По этой причине особым приемом в групповой подготовке немецких десантников стала отработка гашения купола товарища по оружию (на него с размаху бросались всем телом).

Самым парадоксальным является тот факт, что все эти труднообъяснимые недостатки соседствовали с наличием у летчиков ВВС парашютов совершенно нормальной конструкции. Известно, что немцы пытались решить эти проблемы: в середине 1943 года разработан парашют RZ 36 с треугольным куполом и улучшенными маневренными характеристиками, но в строевых частях ВДВ он так и не появился.

* * * ​

Как уже говорилось выше, кроме внутренних прокладок-амортизаторов, немецкие парашютисты на коленях носили специальные щитки (для их прочного крепления под коленями обеих штанин часто устраивались специальные петли).

Щитки делали из капка или толстой пористой резины с кожаным покрытием черного цвета и прошивали толстыми валиками. На ногах они фиксировались перекрещивающимися затяжными полосками эластичной тесьмы с пряжками на внешней стороне.

Для парашютистов был введен специальный образец стального шлема. За короткую историю существования ВДВ рейха сменилось несколько образцов шлемов.

Вначале в ВДВ использовались обычные армейские стальные шлемы М35 (испытывались также модифицированные, с улучшенными подшлемниками-амортизаторами старые каски M17 времен первой мировой войны). Поскольку большой вес этих образцов не удовлетворял командование ВВС, вскоре парашютисты получили облегченные образцы неглубоких шлемов с узкими полями. Варианты I и II отличались друг от друга устройством подбородных ремней и вентиляционных отверстий.

Использовавшийся в парашютном батальоне сухопутных войск вариант I представлял собой армейский шлем М35 с полностью срезанными полями (козырьком и назатыльником). Внешне его легко можно было отличить от авиационного аналога по наличию маленькой горизонтальной прорези над каждым виском - элементом крепления подшлемника.

Сухопутный образец окрашивался в цвет «фельдграу», вариант II, разработанный для ВВС, - в серо-голубой. На правой боковине каски по трафарету наносился трехцветный черно-бело-красный щиток, а слева - белое изображение орла («вермахтовский» - в черном щитке для армейцев, авиационный с «волнистыми» крыльями - для парашютистов люфтваффе). Застежка Y-образного подбородного ремешка снабжалась скользящей пряжкой. Все эти экспериментальные модели вместе со стандартными пехотными шлемами М35 ввиду нехватки новых образцов широко применялись еще в Норвежской кампании.

В 1938 году на вооружение принят стальной шлем М38 конструкции инженера Хайслера (Heissler) с почти полностью срезанными полями. Ремешок Y-об-разный; за уши отходили и крепились к затылочной части каски дополнительные фиксирующие ремни - такое крепление обеспечивало более плотную посадку шлема на голове во время прыжка с парашютом. Ремешок имел двуслойную конструкцию: внешний слой изготовлен из темно-коричневой толстой кожи, внутренний - из мягкой верблюжьей замши. При желании ремешки могли передвигаться вдоль бортов шлема.

Вместо армейского подшлемника, представлявшего собой кожаные перфорированные лепестки, стянутые по центру шнуром, впервые появился усиленный образец. На стальной каркас, который привинчивался к куполу шлема тремя полыми болтами (на височных и затылочной частях), одновременно служившими гайками вентиляторов, натягивался пробково-кожаный колпак с двенадцатью крупными отверстиями. Колпак сшивался из двух половин свиной или бараньей кожи.

Поздние образцы стальных шлемов стали штамповать из более толстого, чем в пехоте, металла (благо меньшие габариты каски оставляли резерв веса). Легированная углеродистая сталь бортов шлема с добавлением марганца и хрома имела толщину 1,15 мм и выдерживала давление 220 кг на квадратный миллиметр.

Шлем образца 1942 года имел не завальцованный, а отбортованный край. Ремешки стали делать толще и шире, а расположенная слева пряжка получила более надежный замок с крючком-фиксатором. Изменилась и конструкция подшлемника: вместо пробки в качестве амортизатора стали использовать губчатый каучук (семь каучуковых деталей различной толщины присоединялись к алюминиевому или чугунному кольцу, в свою очередь приштампо-ванному к внутренней поверхности шлема четырьмя болтами.

В начале войны шлемы окрашивали в серо-голубой цвет и украшали с правой стороны национальным трехцветным щитком, а с левой - изображением летящего орла ВВС (головой по ходу движения). Впоследствии демаскирующие эмблемы исчезли: уже в 1940 году в Норвегии парашютисты часто закрашивали яркий щиток (орел в этом случае мог оставаться на виду). В 1943 - 1944 годах окраска шлемов изменена на защитную, преимущественно песочно-желтую, серо- или оливково-зеленую (русской зимой или в условиях североафриканской жары шлемы часто окрашивались белилами; в первом случае для маскировки, во втором - для меньшего нагревания солнцем). Песочного цвета каски можно было встретить уже на Крите. На Средиземноморье применялась более сложная камуфляжная окраска: например, нанесенные пульверизатором пятна песочного или темно-серого цветов по базовому зеленому. В песочную с розоватым оттенком «африканскую» краску часто добавляли песок для предупреждения глянцевого блеска.

Встречались и неуставные варианты эмблем: так, в 1-м батальоне 1-го парашютного полка в Северной Африке и Италии на левой стороне шлема носили эмблему части - цветное изображение кометы, чья расцветка различалась по ротам. Например, в штабной роте комета была белой с васильковой окантовкой, а в 1-й - черной с белой. Впоследствии эта эмблема принята 4-й парашютной дивизией и наносилась на различное дивизионное имущество до самого конца войны.

М38 и его варианты применялись до конца и послужили образцом для создания британского аналога. Когда парашютисты были вынуждены переключиться на выполнение функций элитной пехоты, в их частях появилось большое количество общевойсковых предметов снаряжения, в том числе и обычные пехотные каски, значительно лучше обеспечивавшие баллистическую защиту головы.

В начале войны пистолетами-пулеметами была вооружена только четверть личного состава ВДВ (в основном унтср-офицсры и офицеры).

В парашютные части, как и в другие формирования специального назначения, в небольших количествах поставлялись пистолеты-пулеметы МР 40/11 (Geraet 3004), разработанные на основе стандартного, но снабженные двойными магазинами. Последние укладывали в вертикально закрепленные на поясе подсумки увеличенной вместимости.

Для всех военнослужащих парашютных частей обязательным являлось ношение пистолета Р 08 (для солдат и унтер-офицеров) либо Р 38 (для офицеров). Оружие носили поясе справа. Парабеллум носили в черной клиновидной кожаной кобуре с глубокой выштампованной крышкой, застегивающейся на косой ремешок с пряжкой. На переднем ребре кобуры имелся кармашек для запасного магазина. Офицерская кобура для Р 38 была сходной по дизайну, но была несколько меньшего размера и имела слегка измененную форму и устройство. Изготавливалась она из коричневой кожи.

Столь высокая насыщенность ВДВ пистолетами объяснялась тем, что при выполнении прыжка с парашютом по уставу каждый десантник имел при себе только пистолет и нож: все остальное стрелковое оружие, а также шанцевый инструмент, рации, перевязочные материалы, плащ-палатки, котелки, фляги и т. п. сбрасывались в гробообразных металлических контейнерах (Waffenhalter) на парашютах одновременно с десантом. Такая концепция основывалась на стремлении предотвратить неполное раскрытие купола из-за зацепки строп за торчащие предметы снаряжения, а также уменьшить общий вес десантника.

После приземления десантник должен был быстро разыскать первый попавшийся контейнер, раскрыть его и вооружиться винтовкой, автоматом или пулеметом. Поскольку контейнеры рассеивались на довольно большой площади, а их быстрое обнаружение было вопросом жизни и смерти, их поверхности окрашивались в белый цвет с широкой красной поперечной полосой. Кроме маркировки контейнеров общего назначения, применялась также специальная окраска: например, радиооборудование обозначалось темной «молнией» войск связи вдоль белого корпуса «ваффенхальтера». Медицинские грузы отличались изображением красного креста в белом круге (на всех гранях контейнера).

В 1941 году применялось три основных типа «ваффенхальтеров». Небольшие контейнеры использовались для погрузки тяжелых компактных грузов (например, боеприпасов), более крупные - для объемных, но легких (медицинский инвентарь). Учтя опыт Крита, немецкие ВВС приняли на вооружение десантников единый образец грузового контейнера, квадратного в сечении, с закругленными углами и несколькими ручками для переноски. Длина корпуса составляла 1,5 метра, длина боковой стороны - около 40 сантиметров. Пара небольших обрезиненных колес и Т-образная рукоятка на противоположном торце позволяли пользоваться контейнером в качестве тележки при разгрузке и транспортировке различного снаряжения в «Fall-Zone». Масса полностью снаряженного контейнера составляла примерно 105 килограммов, а для обеспечения вооружением и предметами экипировки стрелкового взвода численностью 43 человека требовалось 14 таких агрегатов. Сминаемый гофрированный металлический амортизатор цилиндрической формы устанавливался на нижней торцевой части корпуса, парашют прикреплялся к верхней. Обычно контейнеры доставлялись к цели внутри грузовых отсеков Ju 52, закрепленные в специальных козлах. Однако нередко их перевозили и на внешних подкрыльевых узлах подвески (на «Юнкерсах» и других типах самолетов, в том числе и Не 111).

Несовершенство этой системы доставки стало причиной гибели многих немецких десантников на Крите, где они приземлялись буквально на головы англичан и, не успев расхватать винтовки и автоматы, уничтожались в рукопашном бою.

По этой причине парашютисты часто пускались на разного рода ухищрения: так, из матерчатых противогазных сумок нередко шили чехол для пистолета-пулемета МР 40. Чехол застегивался в длину на «молнию», автомат укладывался в него со сложенным плечевым упором и отомкнутым магазином. Всю конструкцию засовывали за поясную лямку подвесной системы, подобно тому, как это делали американцы. Автомат без чехла могли подвешивать и на боку, закинув его лямку на шею «по-драгунски». Однако для немцев этот способ десантирования оказался весьма опасным: при мощном рывке, сопровождавшем открытие купола RZ 16, согнувшийся пополам десантник мог причинить себе серьезные травмы стволом оружия. По этой причине такие методы не прижились, хотя порочность концепции доставки стрелкового оружия в групповых контейнерах к 1941 году стала ясна всем строевым командирам ВДВ.

Официальных нормативов по десантированию с личным оружием, скорее всего, немцы так и не выработали: в этом случае резко повышался риск травмы при выполнении переката вперед в точке приземления. В 30-е годы в парашютной школе Стендаля пытались разработать методику прыжков с винтовкой, которую держали в вытянутых вперед и вверх руках. Остается неизвестным, был ли указанный способ рекомендован бойцам парашютных частей и применялся ли он в боевых операциях: риск нанести себе увечья или повредить оружие в этом случае оставался слишком велик.

Кроме пистолета, каждый десантник во время прыжка имел при себе специальный парашютный нож, предназначавшийся и для экипажей боевых самолетов (Flieger-Kappmesser или Fallschirmjaeger-Schwerkftmesser). Этот, оказавшийся очень удачным, нож создали в Золингене к началу 1936 года по техническому заданию командования ВДВ. Как прочие образцы подобного инвентаря, он предназначался для быстрого выпутывания из парашютных строп в аварийной ситуации.

Концепция ножа предусматривала возможность моментально раскрывать его одной рукой. При резком встряхивании руки вниз и освобождении рычага-стопора клинок выскакивал из рукояти под собственной тяжестью и становился на замок. Энергичное поднятие ножа вверх с повторным нажатием на рычаг позволяло убирать лезвие. Эта манипуляция оказывала на противника значительный визуально-психологический эффект, так как оружие напоминало пружинный нож.

Kappmesser имел простой массивный клинок с односторонней заточкой, помещенный в стальной каркас рукояти. Клинки всех ножей, поступавших в ВДВ и ВВС, были намагничены. На обухе клинка имелся вырез, фиксировавшийся зубом рычага-стопора. Последний поддерживался плоской пружиной, которая представляла собой самый слабый элемент конструкции: в ходе эксплуатации она часто подвергалась повреждениям либо ломалась. Накладки на рукояти, соединенные стальными перемычками, изготавливались из темного орехового дерева (в незначительных количествах встречались рукояти со щечками из бука). На торцевой части предусмотрено подвижное стремя для крепления страховочной стропы, а также откидывающееся шило, служившее для распутывания узлов. Уже после принятия ножа на вооружение выяснилось, что шило можно с успехом использовать в качестве щупа для поиска мин.

Общая длина раскрытого оружия составляла 27,8, длина клинка 10,7 сантиметров, толщина у обуха 4,2 мм. Масса составляла порядка 500 граммов.

В 1936 - 1945 годах оружие изготавливалось различными фирмами. Большинство сохранившихся экземпляров на пятке клинка имеют надписи «SMF - STOCKER COMPANIE (SOLINGEN MEALLFABRIK)», «PAUL WEYERSBER - SOLINGEN» или буквенно-цифровую шифровку «R. В. Nr ...» - сокращение от термина «Reichsbetriebes Nummer» (кодовое обозначение государственного завода). Кроме того, на обухе шила часто размещался штамп о приемке партии Управлением вооружений, как правило, в виде государственного орла, обычно с цифрой «5». Ножи разных выпусков сильно отличаются друг от друга способом отделки. Встречаются экземпляры с металлическими частями, оксидированными в синий цвет, никелированные, выполненные из нержавеющей стали либо (выпускавшиеся в конце войны) с корпусом из обычной стали, за исключением оксидированного клинка.

Бои на Крите показали, что общевойсковое стрелковое оружие, состоявшее на вооружении парашютистов, не всегда отвечает требованиям, предъявляемым спецификой использования в ВДВ. Описанная выше необходимость десантирования винтовок и пулеметов в групповых контейнерах делала взводы парашютистов на первых порах после приземления практически беззащитными. После Критской операции вооруженные пистолетами-пулеметами командиры рот, взводов и отделений, а также их заместители, несмотря на опасность травмы, стали прыгать с личным оружием.

Однако малая прицельная дальность МР 38/40 (всего около 100 метров) делала это оружие практически бесполезным в борьбе с противником, ведущим по приземляющимся парашютистам эффективный огонь из винтовок и пулеметов с дистанции, в несколько раз превышающей указанную.

В связи с отмеченной слабостью пистолетного патрона немецкие десантники потребовали разработать компактное оружие с большой прицельнрй дальностью. Управление вооружений сухопутных войск (Heereswaffenamt), ответственное за разработку стрелкового оружия, тем не менее отклонило заявку, сославшись на то, что ВДВ организационно подчинялись командованию люфтваффе. На это решение повлияли и завышенные тактико-технические требования, которые парашютисты предъявили к создаваемому образцу (тем более, что в это же время ВВС проигнорировали проводимые армией работы по созданию автоматической винтовки под облегченный патрон, более перспективной, чем оружие, заказанное десантниками): этот образец должен был стать универсальным, способным заменить и пистолеты-пулеметы, и в некоторой степени единые пулеметы MG 34/42. С одной стороны, новое оружие должно было сохранить прицельную дальность и точность стрельбы, характерные для самозарядных и магазинных винтовок, с другой - обеспечить скорострельность автоматического оружия. Кроме всего прочего, ею габариты и вес не могли превосходить подобные характеристики у уже имеющегося стрелкового оружия и должны были обеспечить скорость приземления, не превышающую приемлемой цифры. Одновременно велась разработка новых парашютов, обеспечивающих возможность десантирования солдата с личным оружием.

Новое оружие должно было вести огонь одиночными выстрелами при закрытом затворе и очередями - при открытом, дабы избежать самопроизвольного воспламенения порохового заряда в патроне при чрезмерном нагревании конструкции. Винтовку предписывалось сконструировать под стандартный патрон карабина Mauser 7,92x57, который подавался бы из коробчатых магазинов емкостью 10 - 20 патронов. В задание была включена возможность установки оптического прицела, штыка, а на место пламегасителя - насадки для стрельбы винтовочными гранатами либо прибора бесшумной стрельбы. Длина винтовки не должна была превышать 1000 мм, а масса без магазина с патронами - 4 кг. Живучесть ствола рассчитывалась не менее чем на 2000 выстрелов, но в целом в конструкции оружия должны были максимально использоваться металлические сплавы (без использования высококачественной стали), а также упрощенные технологии производства.

Отсутствие интереса со стороны Управления вооружений привело к тому, что работы по созданию нового оружия стало курировать одно из подразделений Министерства авиации - Dienststelle GLG-6 Abt. Bordwaffe. В процессе поисков перспективного разработчика авиаторы разослали проекты тактико-технического задания во все немецкие КБ. Ответ пришел из фирм «Groessfuss», «Gustloff Werke», «Krieghoff», «Mauser Werke», а также «Rheinmetall», но после рассмотрения предложенных проектов к участию в конкурсе допустили только три последние компании. «Маузер» предложил вариант авиационного пулемета MG 81, который в принципе отвечал всем требованиям парашютистов, за исключением массы, составлявшей 6,5 кг. Две другие фирмы к весне 1942 года представили проекты совершенно нового оружия. Победителем стал проект, разработанный известным инженером, создателем знаменитого пулемета MG 34 Луизом Штанге (Stange) из конструкторского бюро компании «Рейнметалл» в тюрингском городке Земмерда.

Таким образом, в 1942 году десантники получили очень оригинальное по тем временам оружие, получившее название автоматической винтовки FG 42 (Fallschirmgewehr - винтовка парашютиста образца 1942 года). Фактически этот образец, снабженный складными сошками и стрелявший мощным винтовочным патроном, был очень близок к ручным пулеметам.

В июне 1942 года ВВС закончили продолжавшиеся с апреля испытания опытных образцов винтовки, а также работы по подготовке ее серийного выпуска. Новое оружие было передано и в Управление вооружений, которое еще в течение нескольких месяцев продолжало его испытания на Куммерсдорфском полигоне. С целью выявления и устранения недоработок конструкции винтовки подвергли таким интенсивным тестам, что в конце концов они оказались практически полностью разрушены. До конца

1943 года серийный выпуск винтовок в полном смысле этого слова так и не смогли наладить: выпускались только небольшие опытные серии, направлявшиеся для войсковых испытаний в части ВДВ. Таким образом, на вооружение «зеленых дьяволов» попали три партии всех трех версий винтовки, из которых лишь последняя была признана годной к крупномасштабному принятию на вооружение (интересно, что на большинстве фронтовых фотографий встречаются главным образом винтовки I серии, что дает большинству авторов основания утверждать, что это и есть основной поздний вариант оружия).

Использование мощного винтовочного патрона при относительно легкой конструкции и длине ствола привело к тому, что винтовки I серии отличались сильной и неприятной отдачей, мощной вспышкой значительно превосходившим привычный звуком выстрела. Первая из перечисленных особенностей делала практически невозможной ведение огня длинными очередями. Тесты показали, что не вполне удачной оказалась и конструкция пистолетной рукоятки, которая была необычно сильно скошена назад. По замыслу конструктора, такой профиль рукояти управления огнем должен был обеспечивать десантнику ведение огня вниз во время спуска с парашютом. Однако практические испытания показали, что уже первые очереди вызывают круговое вращение десантника в воздухе, что (в сочетании с невозможностью одновременного ведения огня и управления парашютом) могло иметь небезопасные последствия. Кроме того, большой угол наклона рукояти не обеспечивал устойчивого удержания оружия при ведении огня в нормальных условиях.

Вторая модель имела пистолетную рукоятку более классической конструкции, в форме, напоминающей рукояти револьверов. Изменениям подвергся также плечевой упор, ранее выполнявшийся в виде выштамповки из тонкой стальной жести. При низких температурах прижатие к нему щеки грозило ее обморожением, из-за чего солдат не мог эффективно использовать приклад при прицеливании. В новом варианте металлический приклад заменили деревянным. Для получения более высоких эксплуатационных характеристик предохранитель от случайного выстрела и переводчик огня были разделены. Изначально над пистолетной рукояткой размещался флажок, вращавшийся на 180 градусов и занимавший три фиксированных положения: F (постановка на предохранитель), D (автоматический огонь) и Е (одиночный огонь). После внесенных в конструкцию изменений с левой стороны ствольной коробки стали устанавливаться два флажка. Больший по размеру служил в качестве переводчика огня (флажок в переднем положении соответствует литере Е, обращенный назад - D). Сразу же за переводчиком огня был размещен несколько меньший флажок предохранителя, занимавший нижнее (литера F, оружие готово к стрельбе) и верхнее (S, запирается спусковой рычаг) положение. Буквы S и F обозначены в затылке спусковой коробки.

Во второй модели была изменена и конструкция пламегасителя, что уменьшило до приемлемой степени звук и пламя выстрела, но существенно не повлияло на снижение отдачи. Лишь в третьей и последней модели оружия отдача была уменьшена благодаря удлинению возвратной пружины; этого удалось достичь ценой некоторого увеличения длины ствола. Кроме того, конструкторы увеличили массу затвора и его ход: благодари этому темп стрельбы упал с 900 до 600 - 700 в/мин. Оба этих усовершенствования вызвали рост общей массы и длины оружия, однако эта цена оказалась вполне приемлемой, особенно если принять во внимание отмечавшееся ранее не лучшее поведение винтовки при стрельбе очередями.

Прочие изменения носили характер второстепенных. Так, узел крепления выштампованной из металла двуногой сошки, ранее размещавшийся перед законцовкой деревянного цевья, перенесли в район дульного среза, в связи с чем в третьей модели они складывались под стволом не вперед, а назад. Окно экстракции, предусмотренное с правой стороны ствольной коробки, стало снабжаться крышкой, предохраняющей внутренние механизмы винтовки от загрязнения; кроме того, был предусмотрен особый выступ, направлявший выброс гильз вперед, от стрелка. Крышкой была снабжена и горловина для примыкания магазина, изменения также внесли в форму рукоятки заряжания. Наконец, Луиз Штанге разработал вариант винтовки с ленточным питанием, но последний остался в единственном образце.

В конце 1942 года последний вариант FG 42 был признан доведенным и пригодным к принятию на вооружение. Во время проведенных сравнительных испытаний с карабином Mauser 98k, самозарядной винтовкой G 41 и автоматом МР 43 новое оружие показало большую точность при ведении огня одиночными выстрелами (точная стрельба длинными очередями винтовочными патронами из оружия массой менее 5 кг была совершенно невозможна, даже с учетом наличия сошки) и произвело в целом неплохое впечатление, хотя отдача по-прежнему оставалась чрезмерной, а масса приближалась к предельно допустимой. Несмотря на свое обозначение, FG 42 была запущена в серийное производство только зимой 1943/1944 годов, и то после личного вмешательства рейхсмаршала Геринга и самого Гитлера. Форсируя развертывание выпуска винтовки для нужд ВДВ, Геринг даже апеллировал к широко известной неприязни фюрера по отношению к программе обеспечения армии стрелковым оружием под промежуточный патрон.

Первый заказ люфтваффе на производство 100 000 единиц FG 42 оказался абсолютно нереальным: заводы «Рейнметалл» в это время не были готовы даже приступить к серийному производству винтовки, из-за чего на изготовление партии из 5000 «фалльширмгеверов» подрядилась фирма «Heinrich Krieghoff» из саксонского города Зуль, причем производитель особо обязался использовать максимально дешевые материалы и технологии. В настоящее время отсутствуют какие-либо достоверные данные о количестве FG 42, выпущенных во время второй мировой войны. Некоторые источники свидетельствуют, что их общее количество не достигло и 1500 единиц, по другим данным, выпуск винтовок прекратился на 7000 экземплярах в связи с приближающимся концом войны либо после ряда неудачных попыток улучшить не вполне надежные механизмы затвора, которые в полевых условиях часто выходили из строя.

FG 42 так никогда и не стал основным индивидуальным оружием солдат, даже в значительно разросшихся к концу боевых действий воздушно-десантных войсках. Тем не менее винтовки спорадически использовались в частях «зеленых дьяволов», в частности, во время операции по освобождению Муссолини и сражений в Италии, Нормандии и самой Германии.

Винтовки первой модели имели следующие ТТХ: длина без штыка 940 мм; длина ствола 502 мм; вес без магазина 4,15 кг (вес магазина с патронами - около 0,8 кг); темп стрельбы 900 в/мин; начальная скорость пули 685 - 720 м/с. Характеристики третьей модели: общая длина и длина ствола 975 и 500 мм соответственно; вес без магазина 4,98 кг; темп стрельбы 600 в/мин.

FG 42 состоит из следующих основных частей и механизмов: ствола с газовой каморой и пламегасителем, ствольной коробки, приклада, сошки, штыка, затворной рамы с затвором и двумя пружинами (боевой и возвратной), спускового и ударного механизмов и прицельного приспособления.

Винтовка работает на принципе отвода пороховых газов через поперечное отверстие в нижней стенке ствола (примерно на половине его длины). Под стволом находится газовая камора, в которой движется поршень, объединенный с толкателем, приводящим в движение механизмы затвора. Конструкция толкателя и затвора заимствована у известного американского ручного пулемета Lewis. На верхней поверхности толкателя (тыльная часть газового поршня) смонтирована боевая личинка затвора, в которую погружен ударник. Затвор с двумя симметричными боевыми упорами в передней части наложен на затворную раму, проходящую через криволинейный паз в его остове. Во время движения рамы вперед назад взаимодействие этого паза со скошенными плоскостями на ее стойке вызывает поворот затвора вокруг продольной оси и запирание либо отпирание им ствола.

Спусковой механизм смонтирован в спусковой коробке, которая имеет рукоятку управления огнем с бакелитовыми щечками.

Ударный механизм ударникового типа. Как уже говорилось выше, FG 42 вела одиночный огонь при закрытом затворе, а автоматический - при открытом. Такой вариант конструкции автоматического оружия встречается крайне редко: кроме немецкой винтовки, он использован в американском ручном пулемете Johnson M1941 и в современных испанских винтовках семейства СЕТМЕ.

В конструкции FG 42 этот эффект достигался благодаря двум отверстиям в штоке газового поршня, в одно из которых, в зависимости от положения переводчика огня, входил соединенный со спусковым рычагом стержень разобщителя, задерживая механизм затвора в заднем положении (при ведении автоматического огня) либо оставляя при каждом выстреле затвор в переднем, запертом, положении (огонь одиночными выстрелами). В последнем случае возвратная пружина растягивалась на всю длину, а так как система не имела курка, который освобождался бы спусковым рычагом и приводил в движение ударник, в конструкции пришлось предусмотреть наличие боевой пружины, действующей после нажатия на спуск. Головка разобщителя, взаимодействуя со скосом затворной рамы, может поворачиваться вправо и влево, вследствие чего происходит срыв разобщителя со спускового крючка.

Ударник соединен со стойкой затворной рамы и разбивает капсюль за счет энергии обеих пружин (возвратной при открытом затворе и боевой - при закрытом). Спусковой механизм позволяет вести одиночный и автоматический огонь. Он состоит из спускового крючка, спускового рычага с разобщителем, пружины спускрвого рычага с направляющим стержнем, вкладыша спускового рычага и переводчика огня.

Как уже упоминалось выше, переводчик огня - флажкового типа, с фиксатором флажка. При повороте флажка переводчика вперед (к букве «Е») разобщитель со спусковым рычагом поворачивается на вкладыше вправо, что обеспечивает одиночный огонь. При повороте флажка назад (к букве «D») разобщитель поворачивается влево, обеспечивая большее зацепление со спусковым крючком, что и позволяет вести автоматический огонь.

Газовая камера закрытого типа, расположена на середине ствола и снабжена на конце регулятором с четырьмя отверстиями разных диаметров. Каждому отверстию соответствует выемка на головке регулятора. Перестановка регулятора для увеличения или уменьшения количества отводимых пороховых газов производится его поворотом с помощью отвертки до совмещения какой-либо выемки на головке регулятора с выемкой на газовой каморе. Это приспособление было введено для предупреждения задержек при различной степени загрязнении внутренних механизмов винтовки. От соприкосновения с горячим стволом и газовой каморой руки стрелка предохраняло деревянное ложе, наложенное на корпус оружия от скобы спускового крючка до переднего конца газовой каморы. В вырезе с его правой стороны двигалась рукоятка заряжания.

Питание патронами при стрельбе производится из коробчатого приставного магазина, в котором 20 патронов располагаются в два ряда в шахматном порядке. Магазин примыкается горизонтально слева. Поскольку газовый механизм был смонтирован в нижней части затворной коробки, а конструкция винтовки предусматривала возможность установки оптического прицела, гнездо магазина не могло быть размещено в нижней или верхней части оружия. Немцам пришлось выбрать способ бокового примыкания магазина на высоте верхнего среза пистолетней рукоятки. Кстати, FG 42 с определенной натяжкой можно считать предтечей современного оружия, выполненного по схеме «булл-пап», то есть с магазином, размещенным за рукояткой управления огнем и спусковым механизмом. Кроме того, как и у винтовок «булл-пап», в конструкции FG 42 едва ли не впервые в мировой практике ствол, затвор и приклад находятся на одной оси, что существенно снижает отдачу, но требует установки высокорасположенных прицельных приспособлений (высоко расположенные на стволе и крышке затворной коробки мушка и прицел для большей компактности сделаны откидными). Прицел диоптрический, поворотного типа. Прицельная дальность - 1200 метров.

Чрезмерную силу отдачи частично компенсировали размещенный в затыльнике приклада амортизатор и смонтированное у дульного среза приспособление, снабженное 10 тонкими внешними ребрами. Последнее выполняло функции пламегасителя, частично - глушителя, а также дульного тормоза (компенсатора).

Винтовка снабжена штыком совершенно нетрадиционного для немецкого стрелкового оружия образца. Игольчатый четырехгранный штык, напоминавший применявшийся в конструкции французской винтовки MAS 36, мог устанавливаться в двух положениях: походном и боевом. В первом случае он покоился в особом подствольном гнезде, скрытом под сложенной сошкой, и был обращен острием в сторону, противоположную дульному срезу. В случае нужды его надлежало вынуть и закрепить в обратном положении. На FG 42 также применялся оптический прицел ZF 42 и редко применявшаяся насадка для стрельбы винтовочными гранатами (снабжалась собственным прицелом).

В течение лета 1938 года полк достиг пика подготовки. Он во много раз превосходил остальную пехоту, что усилило среди служивших в нем чувство долга и личной ответственности. Мы полностью сознавали, что сделали все от нас зависящее для формирования авиадесантных частей.
Нас учили высаживаться на аэродромы, на свекольные поля, на луга, всегда в расположении условного противника, обычно представленного настоящими солдатами.
Так мы приучали наших людей отражать атаку с самого момента приземления; всегда предусматривались наиболее неблагоприятные условия, часто на месте посадки устанавливались учебные мины, чтобы приучить солдат к такой возможности.
Мы многократно совершали групповые прыжки с парашютом, целью которых было приземлиться на относительно небольшом участке и сразу же атаковать неприятеля.
Мы, в случае мобилизации, должны были вобрать в себя лучших бойцов из предыдущих призывов. Так и произошло, когда нас отправили в Силезию, откуда должен был начаться поход в Чехословакию.

Линия чешских укреплений была построена по образцу линии Мажино. Мощные и надежные подземные сооружения занимали важнейшие в тактическом отношении позиции и чередовались с ДОТами.
Эти ДОТы были поставлены так, что могли продолжать вести бой, оказавшись в изоляции, если бы нам удалось осуществить прорывы слева и справа от них.
Большим недостатком этих мощных фортификационных сооружений, частично вырубленных в скалах, было малое количество артиллерийских и пулеметных башен, а также слабая связь с господствующими высотами, поскольку именно эти элементы обеспечивают устойчивость обороны.
Имеющиеся башни были установлены так, что могли вести огонь по фронту, по флангам и даже в тыл. Основным недостатком этой фортификационной системы, как и линии Мажино, являлась ее малая глубина - укрепления были выстроены лишь в одну линию.
Для меня большой интерес представляли полные ненависти надписи, обнаруженные на стенах ДОТов. Они с поразительной ясностью раскрывали всю степень отчаяния чехословацкой армии, которая без малейшего сопротивления оставила позиции, считавшиеся практически неприступными.
Я впервые четко осознал, жертвой какого внутреннего конфликта может стать армия, превратившаяся, помимо своей воли, в орудие политики, прекращения которой она желала. Оставлявшая Судетскую область чехословацкая армия была внутренне сломлена политикой своего собственного правительства.

Польша.

Промежуток времени между чехословацкими событиями и вторжением в Польшу был проведен с пользой. Мы совершенствовали свою подготовку, стараясь сохранить свои подразделения в прекрасном состоянии.
Другие полки 22-й дивизии тоже начали тренировки по высадке с самолетов. Само собой разумеется, мы часто отправляли своих солдат в увольнительные, чтобы дать им возможность расслабиться.
Ход боевых операций в Польше, казалось, не давал никаких случаев для использования авиадесантных частей, и наш полк уже думал, что ему не доведется принять участие в Польской кампании, как вдруг, утром 12 сентября, мы получили приказ выступать.
Была поставлена задача: транспортные самолеты собираются на высоте 300 метров над слоем облаков, в трех километрах западнее аэродрома. Отправка подразделений заняла довольно много времени, поскольку я лично отдавал приказы каждому самолету, увозившему наши группы.
Сначала мы летели в направлении Позена (Познани), затем повернули на юго-восток, к Лодзи. На фронте сложилась кризисная ситуация, и мы должны были заткнуть брешь, помешать прорыву поляков из окружения в направлении Лодзи и успокоить возбужденное население.
Без малейших помех со стороны противника мы приземлились за нашими позициями, на сжатом поле, уже удерживаемом германскими войсками, и, после короткой подготовки, заняли позиции между баварской и саксонской дивизиями, перед которыми стояла задача форсирования небольшой речки Бзура.

Задание было выполнено. Речь шла не о крупной операции; рассказывая об этих боях, я пытаюсь лишь подчеркнуть уровень подготовки и замечательный боевой дух наших людей.
Мне пришлось отдать капитану моего батальона четкий приказ остановить, при необходимости даже силой, тормозить неудержимый порыв наших людей, которые, не заботясь о поддержке слева и справа, забыв об осторожности, атаковали без приказа и сделали много больше, чем от них требовали поставленные задачи.
Чтобы сдержать на будущее подобный пыл, я после боя сделал длинный и обстоятельный доклад по данной теме. И тем не менее полк получил боевое крещение; приобретенная в мирное время подготовка показала свою эффективность. Мы понесли незначительные потери и одержали большую тактическую победу.

Голландия.

Накануне начала наступления у меня состоялся с командиром батальона одного парашютно-десантного полка разговор, который я хотел бы привести здесь, поскольку он очень ярко характеризует душевный настрой большинства молодых офицеров.

Обговорив последние технические детали совместной операции, я задал ему такой вопрос: "Ну что, дружище, вы с радостью идете на это?"

Он: "Да, я делаю это по глубокому убеждению".

Я: "А вас не смущает, что нашей целью является маленькая нейтральная страна?"

Он: "Что вы хотите? Она занимает важное для безопасности нашей родины положение".

Я: "Мой юный друг, как я завидую вашей вере, которую хотел бы с вами разделить".

Он снова попытался убедить меня, но я хлопнул его по плечу и, хоть и с тяжестью на сердце, но с улыбкой, сказал: "Остановимся сегодня на этом, приятель, а завтра свидимся в Ваалхавене".
Так и вышло.

Аэропорт Ваалхавен являл нам зрелище жуткого разрушения. Голландский командир, отвечавший за резервы для контратаки, принял неудачное решение: чтобы укрыть свой батальон от непогоды, он разместил его весь в ангарах.
При атаке с воздуха батальон понес такие потери, что оказался не в состоянии выполнить возложенную на него задачу. Вместе с остальными войсками он смог вступить в бой только на подступах к городу.

В сильной спешке, ведя тяжелые бои и неся большие потери, мы сумели соединиться с нашими товарищами из 11-й роты Шрадера, которая как раз в это время высадилась с гидросамолетов, и вместе с ней проложили себе путь в направлении северного плацдарма.

В ходе коротких разведрейдов имели место небольшие перестрелки, затем начался настоящий бой, и мы ощутили на себе ответ храброго и решительного противника.
Следующие часы были отмечены крайним напряжением, требовавшим стальных нервов. Нас обстреливали голландские канонерки. Бронеавтомобили, явно имевшие приказ подорвать мост, попытались выйти к нему с севера. Пехотные части и отряды морской пехоты соединились, чтобы защитить священную землю родины ("det helige Vaderland").

Другие наши батальоны, которые тем временем приземлились на аэродроме Ваалхавен, атакованном между тем британской авиацией, оказали нам помощь. Они вышли в назначенный им оперативный сектор шириной 13 километров и глубиной 25 километров с окружностью около 80 километров.
Сосредоточение сил, связь, глубокая оборона - прежде эти факторы имели ценность. Теперь же мы держали оборону мелкими рассредоточенными группами, каждой из которых достался участок фронта, для удержания которого в обычных условиях требовалось не менее полка.

Мы, находившиеся впереди, возле передовых позиций противника, были счастливы, когда наконец услышали выстрелы двух пехотных орудий и батареи горной артиллерии, предоставленных в наше распоряжение. Как только позволили погода и общая ситуация, прибыли группы германской авиации.

Так развивался наш бой в неприятельском тылу, когда ко мне поступило сообщение, не предвещавшее ничего хорошего. В нем говорилось о том, что высадка в "Крепость Голландия" севернее Роттердама прошла с меньшим успехом, и нам не следует ждать оттуда никакой помощи.

При этом нам приходилось признать, что с каждым часом голландское командование все яснее осознавало ценность моста, открывавшего путь нашим танковым частям, готовым к атаке, и мы могли быть уверены, что оно использует все имеющиеся в его распоряжении силы для защиты входа в крепость.
Мой штаб был выведен из строя, мой юный адъютант, очень толковый молодой человек, смертельно ранен; парализованный, он лежал в одном голландском госпитале, и, когда через несколько дней этот чудесный юноша умирал, он в предсмертном бреду в последний раз приподнялся со словами: "Задание выполнено!"

В результате переговоров, приведших к капитуляции, была достигнута договоренность о том, что голландские войска в 3 часа по местному времени оставят занимаемые ими позиции и начнут сдавать оружие.
Нам пришлось назначить более раннее время, поскольку мы опасались, что не сможем достичь своей цели - штаба противника - до наступления темноты, к тому же мы ожидали трудностей при передвижении по охваченному огнем городу.

Наши войска со всей возможной быстротой построились в колонну. Один молодой парашютист взял флаг, который его товарищи развернули на крыше самого высокого дома в качестве опознавательного знака для германских самолетов.
Словно во сне, он двинулся вперед, а за ним бойцы, удерживавшие передовой плацдарм.

Многих недоставало; одежда живых была грязной и разорванной; некоторые были без оружия или имели одни лишь гранаты, засунутые в карманы.
В таком виде, около 19 часов, мы вступили в горящий город. Навстречу нашим подразделениям двигались группы вооруженных голландских солдат, направлявшиеся на назначенные им пункты сбора. Мы промаршировали перед штабом, где генерал Штудент, командир 7-й воздушно-десантной дивизии, передал мне пост коменданта города Роттердам.

В это время усиленный моторизованный полк СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер" получил приказ выдвинуться в северные окрестности Роттердама и быть готовым к штурму "Крепости Голландия".

В 20 часов танки 9-й танковой дивизии, в составе которой здесь действовал полк "Лейбштандарт", пошли вперед по горящим улицам. Эсэсовцы (и остальные) не знали настоящего положения и того, что уже подписана капитуляция; увидев группу вооруженных голландцев, они решили, что должны подавить этот воображаемый очаг сопротивления, и открыли по ним огонь из пулеметов и башенных орудий.

Когда, удивленный, я выглянул в окно штаб-квартиры, генерал Штудент, стоявший рядом со мной, вдруг рухнул, получив пулю в голову, и, падая, увлек меня за собой, а немецкие и голландские офицеры вместе искали укрытие.

У генерала было сильное кровотечение, и, когда несколько минут спустя я выбежал к моим солдатам, остававшимся внизу, на площади, я сам был весь в крови.

Перед штабом собрались сотни голландцев, ожидавших команды начать сдачу оружия. Я проскользнул сзади через их ряды и с ужасом увидел, что мои люди готовы открыть по ним огонь из пулеметов, поскольку в возникшей неразберихе решили, что подверглись атаке противника.
Я бросился вперед с поднятой рукой, крича им, чтобы они опустили оружие. Моя залитая кровью форма еще больше усилила их возбуждение, поскольку они решили, что я ранен.

В этот драматический момент передо мной возник голландский адмирал. Я попросил его встать справа от голландских солдат, на что он мне ответил, что не совершил ничего, заслуживающего расстрела.
Только в этот момент я осознал страшную серьезность положения и его возможные последствия. Случайно мой взгляд упал на угол здания церкви. Повинуясь внезапно сработавшей интуиции, я велел голландцам идти туда спокойным шагом и укрыться в ней. Когда последний солдат вошел в церковь, я почувствовал огромное облегчение, словно с души у меня свалился тяжелый камень.

Обращая взор в прошлое, я часто благословляю случай, приведший меня в нужный момент в нужное место. Если бы я был ранен или если бы задержался на несколько минут, началась бы стрельба.
Части солдат удалось бы бежать, но голландцы имели бы полное право утверждать, что соглашение об их капитуляции нарушено нами. Сопротивление возобновилось бы, подобно тому как огонь вновь вспыхивает на очаге пожара, который сочли потушенным, а поскольку мы удерживали город весьма ограниченными силами, борьбу за Роттердам пришлось бы начинать снова.

Все это может служить примером того, как срываются тщательно разработанные планы, многие обстоятельства могут радикально измениться из-за ошибок отдельных лиц, и напрасно искать персонально ответственных за них.

Бельгия.

В период оккупации Бельгии, последовавший далее, наш полк использовался в различных воздушно-десантных операциях, которые мы осуществляли без ущерба для бельгийского сельского хозяйства в районе севернее города Антверпен. Нам часто выпадала возможность съездить в Роттердам на могилы наших солдат, похороненных рядом с солдатами голландской армии.

В то время я был назначен командиром полка, и мне посчастливилось сохранить под своим началом моих солдат. В должности командира батальона меня заменил призванный из резерва офицер, бывший на десять лет старше меня; я со спокойной душой вручил в его руки это подразделение, которым так дорожил, и никогда об этом не жалел, а мое доверие не было обмануто.

Полковник, занимавший должность командира полка до меня, пользовался высочайшим уважением и в качестве награды за свою службу получил под свое начало егерскую дивизию." - из воспоминаний командира III батальона 16-го пехотного полка в 1939-40 г, Дитриха фон Хольтица.

На Восточном фронте немецкие ВДВ использовались для укрепления слабых участков фронта. Как и для большинства погибших солдат вермахта, СССР стал могилой и для военной элиты Третьего рейха.
Так, в октябре 43-го вся 1-я воздушно-десантная дивизия - 6 000 солдат с оружием, техникой и снаряжением - на 75 железнодорожных составах была передислоцирована в Россию. 1.06.1944 г. остатки некогда грозного соединения вместе с полученным уже на фронте пополнением вернулись обратно в рейх на 2 составах.

В ходе войны мобильные специальные силы вермахта выросли до 50 тысяч бойцов, объединённых в 2 корпуса и 5 дивизий ВДВ. Чем труднее немцам становилось воевать, тем больше десантников сражалось в качестве пехоты. Например, знаменитый 6-й пдп (3 500 штыков) воевал в Нормандии без тяжёлого вооружения и транспортных средств.
Потери росли, учебные батальоны и парашютные школы не поставляли достаточно смены, курс подготовки сокращался, в армию призывались всё более молодые рекруты.
Для пополнения боевых частей прочёсывались штабы, управления, вспомогательные службы.

Немолодые солдаты, державшие в руках только винтовку, ставились перед выбором: в парашютисты или в одну из полевых дивизий. 16-летние мальчишки получали доппаёк - пол-литра молока в день, потому что они ещё росли; большинство не имело никакой парашютной подготовки, целые полки только по названию были десантными.
С лета 1944 года рота десантников в 30 штыков считалась полностью боеспособной, а в полках зачастую не набиралось и 200 бойцов. Войска утрачивали качество элиты, в их составе было лишь немного старослужащих, собственно "зелёных дьяволов", основную же массу теперь составляли фанатики из гитлерюгенда.

Но даже в 1945 году они сражались, не щадя себя, идя на самопожертвование. Была попытка использовать это психическое состояние (камикадзе) для массированного штурма американских баз ВВС в северной Италии, откуда шли ковровые бомбардировки рейха (операция "Улей"), но времени на это уже не было.

Десантные части стали с боем прорываться на запад, в американский плен. Корпусу "Герман Геринг", элите из элит, своего рода войскам СС люфтваффе, это не удалось. Под Дрезденом он был окружён и сдался русским.

Фильм "Зеленые дьяволы" Монте-Кассино.

Основан на реальной истории эвакуации культурных ценностей аббатства "Монте-Кассино" подполковником дивизии "Герман Геринг" Юлиусом Шлегелем в октябре 1943 года. В первых кадрах показан отдых и тренировки немецких парашютистов в Авиньоне, но пребывание в этом раю оказывается недолговечным: подразделение переводят под Монте-Кассино.

В древнем монастыре хранятся шедевры мировой культуры - картины Рубенса, Леонардо да Винчи, Тициана и Рафаэля, древние манускрипты эпохи Римской империи и другие ценности. Немецкое командование, желая уберечь Монте-Кассино от разрушения, приказывает парашютистам занять линию обороны ниже монастырских стен и заодно во спасение вывезти шедевры в Ватикан.

Итальянские партизаны, подозревая немцев в грабеже достояния республики, организуют нападение на колонну... В фильме искусно вмонтированы эпизоды военной немецкой хроники; добротно и детально показаны будни войны с ее каждодневными трагедиями и маленькими радостями жизни.

Как например, эпизод с конфискованным к рождественскому столу поросенком, которого наши герои уложили на носилки, укрыли плащ-палаткой и пронесли под видом погибшего камерада мимо генерала. Растроганный генерал было отдал честь, но вдруг увидел поросячий хвостик...

ВЫСОКАЯ боевая эффективность воздушной пехоты Третьего рейха была результатом не «уникальных качеств германского солдата», как утверждал Геббельс, а восприимчивости немецких военных к новым техническим достижениям.

Большое впечатление на них произвели в 1935 году киевские манёвры Красной Армии с парашютной и планерной высадкой тысяч солдат. Руководитель делегации полковник Курт Штудент увидел в этом неслыханные возможности для эффективных действий на стратегически важных пунктах и немедленно сообщил это шефу люфтваффе Герингу. Тот с беспокойством наблюдал за усилением своего соперника Гиммлера с его отборной гвардией – войсками СС. Рейхсмаршалу было нужно подобное элитное подразделение.

Генерал Штудент

Но самое главное: мобильность ВДВ идеально соответствовала характеру задуманной войны нового типа – блицкрига. Конечно, поначалу были сомнения в эффективности «вертикального охвата противника»: смогут ли легко вооружённые солдаты держаться против пулемётов, артиллерии и танков противника? Хватит ли им в реальном бою боезапаса до подхода подкрепления? Но в Германии тех лет идеи быстро воплощались в дело, и немцы приступили к созданию десантных войск. Двигателем дела был Геринг, получивший на это согласие фюрера. Возникли парашютные школы в Стендале, Виттштоке, Гарделегене, Брауншвейге, позже к ним прибавились 2 школы во Франции.

Зародышем ВДВ люфтваффе стал полк «Герман Геринг», в котором действовали такие же правила, как и в СС. Отбор был чрезвычайно жёстким; к проверочным тестам допускались лишь сообразительные, физически отлично подготовленные добровольцы, проявившие себя незаурядными пехотинцами; предпочтение отдавалось бывшим солдатам легиона «Кондор» с опытом войны в Испании. В кандидатах самым важным считались агрессивность, инициативность, вера в себя.

Двое из трёх нагрузки не выдерживали и возвращались в прежние подразделения, но всё равно от желающих не было отбоя. В Третьем рейхе ценилось всё связанное с военным делом (как и в СССР: «Первым делом, первым делом самолёты»), а это и было настоящее дело для храбрых парней, магнитом притягивавшее в войска людей незаурядных, предрасположенных именно к такой деятельности. О пополнении рядов ВДВ заботилась и военно-техническая организация «Национал-социалистический лётный корпус», аналог советского Осоавиахима.

Избранные воины вермахта

ПОЛК «Герман Геринг» стал 1-м воздушно-десантным полком. Появилось соединение под кодовым обозначением «7-я авиационная дивизия». В 1941 году она состояла из трёх пдп, одного дшп и вспомогательных подразделений; позже стала называться 1-й воздушно-десантной дивизией, за которой последовали 2-я вдд, потом всё новые и новые соединения.
В сухопутных войсках 22-я пехотная дивизия была переэкипирована и прошла обучение высадке посадочным способом с самолётов или планеров, чтобы в качестве второй волны следовать за парашютным десантом; возникли другие подобные дивизии.

С самого начала десантникам прививалось элитарное мышление. Своих традиций ещё не было, и в будущих боях предстояло доказать, что они достойны своего символа (атакующий орёл) – олицетворения мужества и благородства. Чтобы развить в солдатах нацеленность на успех, генерал Штудент практиковал нетипичный для немецкой армии (с её чинопочитанием и повиновением) стиль руководства: «Развивать в десантниках гордость… больше взаимного доверия, чем дисциплины и повиновения… превратить десантные войска в большую семью».

Он наделил своих бойцов «Десятью заповедями героя»: «Вы – избранные воины вермахта; ваше призвание – бой. Крепите товарищество; будьте немногословны и неподкупны, спокойны и осмотрительны, сильны и решительны. В плен не сдавайтесь, дело вашей чести – победа или смерть. Постигайте смысл военной операции, чтобы каждый мог заменить командира. С врагом будьте благородны, с партизанами – безжалостны. Будьте стремительны, как гончие, жёстки, как дублёная кожа, тверды, как крупповская сталь». Такой настрой значительно способствовал боевым успехам немецких десантников. Совместно вынесенные тяготы и лишения породили дух товарищества, хорошо переданный в словах песни «Солнце светит красным светом», ставшей гимном десантников Третьего рейха.

Скрупулёзное тактическое обучение прививало им наилучшие качества немецкой пехоты. Физическая подготовка была очень жёсткой, с акцентом на парашютные прыжки, посадочное десантирование, развитие выносливости, умение владеть телом, форсированные марши, рукопашный бой, лёгкую и тяжёлую атлетику. Вначале подготовка была одинаковой, позже тренировка офицеров значительно усложнилась. Нередкие случаи гибели во время парашютных прыжков только укрепляли боевой дух курсантов.

Большое внимание уделялось обмундированию с учётом специфики прыжков. У стандартной немецкой каски убрали кромку, за которую могли зацепиться стропы парашюта; ввели короткие сапоги на шнуровке с толстой резиновой подошвой, шаровары, свободную широкую куртку, кожаные перчатки, противогаз специальной формы, защитные наколенники. По сравнению со строгой и грозной формой СС форма парашютистов выглядела небрежной. Сильно отличаясь от прочих солдат вермахта внешним видом, они вследствие маскировочной расцветки своих комбинезонов были прозваны «зелёными дьяволами». Командование использовало их и как диверсантов, и как ударную силу на фронтах.

Проба мускулов

ОПИСАННАЯ операция была задумана ещё в октябре 1939 года. На секретном совещании в узком кругу фюрер предложил использовать десантников на острие удара по Западной Европе. Им отводилась задача ликвидации ядра бельгийской обороны – форта Эбен-Эмаэль, а также захват 3 мостов через канал Альберта.

Солдат ВДВ после освобождения Муссолини. На заднем плане DFS 230

Генералы, сочтя этот план «акробатическим трюком», настаивали на 4-недельной осаде форта, Гитлер же выделил десантникам 1 час! О его убеждённости в их способности совершить невозможное свидетельствует то, что генеральное наступление должно было начаться всего лишь через 60 минут после их расчётной высадки на форт. Судьба стратегической операции (захват половины континента) зависела от удачи или неудачи одной роты диверсантов!
Проба окрепших мускулов рейха – оккупация Судетской области Чехословакии – прошла без применения военной силы.Десантников разочаровал и польский поход: бестолковое сопротивление поляков было легко сломлено и без нокаутирующих ударов с воздуха.

Первым боевым опытом для немецких ВДВ стала операция против Дании и Норвегии в апреле 1940 года с захватом важных мостов и аэродромов. Случилось также то, что потом повторится множество раз: рота Герберта Шмидта приземлилась посреди норвежских позиций, израсходовала боезапас, понесла тяжелые потери и сдалась в плен. Но в общем ценность десантников для стратегии блицкрига подтвердилась. Немецкие планы чуть было не рухнули в Нарвике, откуда в рейх шла железная руда, «хлеб» военной промышленности: британский флот потопил все 10 задействованных в операции эсминцев, а англо-французское вторжение стало для немцев капканом. Дело спасла высадка десантников Геринга: окружённые (2000 горных стрелков и 2500 «спешившихся» матросов) оправились, оказали действенное сопротивление и продержались, пока противник не отвёл войска вследствие начала германского наступления на Европу.

Вооружение ВДВ

ДО 1942 года главным оружием немецких ВДВ были карабин Mauser 98к и чешский карабин 33/40 со складным деревянным прикладом; лишь 25 % личного состава (в основном командиры) имели пистолет-пулемёт МР 38/40.

Беда была в том, что практически всё – карабины, пулемёты, групповое вооружение, боеприпасы, продовольствие – сбрасывалось в контейнерах отдельно от солдат. Конструкция парашюта не позволяла брать с собой длинноствольное оружие, считалось, что это чревато тяжёлыми травмами; самолёт покидали, имея при себе пистолет Luger 08 с двумя магазинами, ручные гранаты и нож, лишь изредка МР, оружие совсем не дальнобойное.

Приземлившись, нужно было под обстрелом отыскать контейнер (норматив – 80 секунд!), распаковать его, и лишь потом вступить в бой. Недостающая огневая мощь после приземления была причиной высоких потерь, начиная с самой первой высадки, и солдаты шли на любые ухищрения, лишь бы не прыгать безоружными. Рассказывает бывший преподаватель стендальского учебного центра Курт Крафт: «Узнав о критской бойне, мой товарищ стал прыгать в обнимку со своим MG 34, закрепив его с помощью фала на поясе и отпуская перед касанием земли. Оружие было там за секунду до него, не мешая кувыркаться после приземления. Отстегнув парашют, он лёжа подтягивал MG к себе – и был готов к бою».
Были разработаны варианты различных видов упаковки и крепления оружия непосредственно на парашютистах, и скоро они могли прыгать в полном боевом оснащении, после приземления быстро изготавливаясь к бою.

Оружейники рейха пытались помочь делу созданием нового оружия с качествами винтовки, пистолета-пулемёта и пулемёта. Техническое задание было таким: оно должно быть компактным (100 см), иметь массу карабина 98к (4 кг), автоматический/одиночный режим огня, складную сошку, массивный приклад для устойчивости при стрельбе очередями; удобным в рукопашном бою, стойким к ударам, нечувствительным к сильному загрязнению, способным выстреливать винтовочные гранаты; при оснащении оптикой выполнять снайперские задачи.
Кроме того, в нём должен был использоваться стандартный винтовочный патрон 7,92 57 Mauser. Опыт Крита показал слабость калибра 9 19 Parabelum пистолетов-пулемётов: противник, используя винтовки.303 и пулемёты Bren, наносил немцам тяжёлые потери на дистанции до 1,5 км, они же доставать его не могли.

Результатом стала «винтовка парашютиста FG 42» конструктора Луиса Штанге длиной 0,98 м, весом 4,2 кг, питанием слева из коробчатого магазина на 20 патронов, игольчатым штыком и сошкой посередине ствола. Фактически это был лёгкий ручной пулемёт. Приемлемую стабильность при стрельбе ему обеспечивали дульный тормоз и амортизирующее устройство в прикладе, сильное отклонение пистолетной рукоятки предохраняло от захвата оружием строп парашюта.

В апреле 1942 года фирма Rheinmetall-Borsig выдала первый прототип, однако интриги внутри военного ведомства тормозили выпуск. FG 42 делали штучными партиями, несмотря на то, что при сравнительных тестах она отстрелялась лучше, чем карабин 98к, самозарядная винтовка Walther G-41 и автоматический карабин Mkb-42. Лишь в начале 1944 года после личного вмешательства Гитлера оружие пошло в серию, но до конца войны было произведено не больше 7000 штук FG 42, она так и не смогла заменить пулемёты MG 34/42. Десантники потерпели фиаско от своих же бюрократов.

Применялась FG 42 в основном против западных союзников, ею вооружались лучшие стрелки и старшие офицеры. Ряд улучшений привёл к появлению модели II весом 4,8 кг (фото 9). Тяжёлый затвор снизил темп стрельбы до 650 выстр/мин, сошка крепилась в передней части ствола, жестяной приклад сменился деревянным, улучшилась защита от грязи, изменился дульный тормоз. Был специально разработан 30-мм наствольный гранатомёт для стрельбы осколочными и кумулятивными гранатами на дальность до 250 м. Летом 1944 года появилась модель III с улучшенным пламегасителем. Правда, производство FG 42 было технически сложным и дорогим; патрон оказался слишком мощным для относительно короткого ствола, оружие быстро перегревалось, ствольное пламя слепило стрелка, отдача была сильной, начальная скорость пули была всего 760 м/сек. Но в целом идея FG 42 была хороша, и американцы использовали её через 20 лет в своём пулемёте M60 7.62 mm.

Тяжелое вооружение

ДИВЕРСИОННЫЕ подразделения были немногочисленны, однако их огневая мощь была впечатляющей.

Так, группа «Гранит» везла с собой на операцию следующий арсенал: 56 кумулятивных устройств, «торпеды Бангалор» для проделывания проходов в проволочных заграждениях, 4 огнемёта Flammwerfer 40, 6 пулемётов MG 34, польские противотанковые ружья УР, карабины, пистолеты-пулемёты, пистолеты, ручные гранаты; одной взрывчатки было 2,5 т. И с этим грузом нужно было быстро высадиться и работать под огнём противника.

А вот ахиллесовой пятой фронтовых десантных частей была их недостаточная огневая мощь, требовались средства огневой поддержки, годные для десантирования парашютным способом. Ими стали 75-мм горная гаубица, 20-мм горная зенитка, 37-мм противотанковая пушка Pak 36/37, 28-мм тяжёлое противотанковое ружьё sPzB 41 (с 1943 г. их заменили безоткатные орудия 75-мм/105-мм, частично сделанные из лёгких сплавов и стреляющие кумулятивными гранатами).


Эффективным противотанковым средством был гранатомёт RPzB 54 «Панцершрек» («Ужас для танка»), он же «Офенрор». Это оружие калибра 88 мм, длиной 1,64 м и массой 9,5 кг было разработано в 1943 году на основе захваченного в Тунисе американского гранатомёта «Базука», существенно переработанного и улучшенного: при одинаковой дальности стрельбы бронепробиваемость возросла вдвое.

В отличие от одноразового «Панцерфауста» (фаустпатрона) RPzB 54 был чисто реактивным многоразовым оружием; граната массой 3,25 кг летела со скоростью 105 м/сек и на удалении 150 м пробивала броню 160 мм.

Новинка появилась как нельзя кстати: на Восточном фронте большой проблемой был танк Т-34. Требовалось более мощное оружие для «эффективного противодействия всем образцам бронетехники русских» и замены фаустпатронов калибра 30, 60, 100 и 150 мм (впрочем, для поражения слабой брони англосаксов их тоже оставили на вооружении).

В то время как фаустпатрон мог применяться любым солдатом, в т.ч. мало обученным фольксштурмовцем (подростки, пенсионеры), RPzB 54 был оружием специалистов и обслуживался стрелком и заряжающим, опытный расчёт обеспечивал высокую скорострельность. Правда, RPzB 54 боялись и сами солдаты: в отличие от трофейного прототипа метательный заряд горел и после выхода гранаты из трубы, нанося опасные ожоги на расстоянии до 2,5 м, так что стрелку приходилось защищаться огнеупорной накидкой и маской противогаза. Из казённой части на 4 м вырывалась струя раскалённых токсичных газов и дыма, заметных для противника (отсюда и «Ofenrohr»=«печная труба»); это исключало применение оружия из помещений, бункеров и т.д.

В производстве RPzB 54 обходился всего лишь в 70 рейхсмарок, и за 2 года войны их было произведено 315 тыс. штук плюс 2 млн. 220 тыс. гранат!
Улучшенными вариантами были укороченный RPzB 54/1 с защитным щитком (длина 1,35 м, масса 11,3 кг) и RPzB 54 /100 мм (2 м, 13,6 кг) для установки на БТР и другую технику противотанковых отделений, преимущественно на Восточном фронте.
В арсенале десантников были миномёты, например легкий leGrW 36 («картофелемет»).


Способы десантирования артиллерии были разработаны в 1938 году экспериментальным отделом Бруно Шрама; с использованием контейнеров, поддонов и многокупольных систем она могла сбрасываться со всех типов немецких самолётов.

Был принят на вооружение грузовой планер GO 242 для перевозки тяжёлого оружия. Нововведения испытали на Крите, где всё сбрасывалось вслед за солдатами, за исключением гаубиц, доставленных на остров транспортными «юнкерсами».

На поле боя десантникам хронически не хватало транспорта, так что использовался трофейный, который изучали ещё до войны. Для повышения их мобильности пришлось попотеть отделу Шрама. Попытки использовать в качестве тягловой силы упряжки собак (ротвейлеров), лошадей, дрессированных цирковых пони провалились, поскольку животные плохо переносили транспортировку самолётами.

Отдел стали называть «Цирковой труппой Шрама», но он нашёл вполне успешное решение проблемы: аэродромный тягач люфтваффе – полугусеничный мотоцикл SdKfz 2 мощностью 26-36 л.с.В ВДВ он пришёлся как раз впору для перевозки тяжёлого оружия и хорошо зарекомендовал себя на фронте.

Для взлома вражеской брони и бетона у «зелёных дьяволов» Геринга было 2 вида кумулятивного минного оружия: 12,5-кг устройство в форме колокола, переносимое и применяемое одним бойцом, и двухблочный 50-кг заряд, который непосредственно перед применением собирали и устанавливали на точке взрыва 2 солдата.
Кроме транспортных самолётов немецкие ВДВ использовали для своих операций грузовые планеры, что давало им тактические преимущества.


Принятый на вооружение перед началом войны DFS 230 летел на расстояние 60 км, доставляя точно к цели 1 т груза. С помощью тормозных ракет, специальных якорей или просто намотанной на полозья колючей проволоки тормозной путь сокращался до 20 м! Правда, десантники отвергали DFS 230 по психологическим мотивам, и он был заменён планером Gotha с погрузочной рампой, который уже брал на борт транспорт и тяжёлое оружие.
Очень надёжные автоматические парашюты RZ («наспинный с принудительным открытием») позволяли прыгать с высот до 80 м, так что запасной парашют в комплект не входил. Однако RZ был трудноуправляем, для разворота приходилось «грести» руками и ногами, но зачастую солдат приземлялся далеко и от товарищей, и от спасительных контейнеров с оружием.

Потери

СРАЖАЯСЬ на острие ударов вермахта, воюя чаще всего успешно, немецкие ВДВ несли чрезвычайно высокие потери. Если во время штурма форта Эбен-Эмаэль в группе «Гранит» было всего 6 убитых и 20 раненых (на 58 убитых и 300 раненых бельгийцев), то при высадке в Норвегии из 70 парашютистов погибло уже 28, и 32 англичане взяли в плен. В операции против Голландии под огнём зениток и истребительных подразделений чудовищные потери понесли 7-я и 22-я дивизии: за 8 дней – 3700 погибших и 2500 раненых.

Ошибочная высадка прямо над вражескими позициями, неудачное направление ветра, огонь противника при поиске контейнеров с оружием – жизнь немецкого десантника была коротка. Кровавой бойней стала высадка на Крит: за 2 недели из 15 тысяч парашютистов погибла четверть, а все остальные были ранены. Боясь зенитного огня, пилоты сбрасывали их с большой высоты, и их расстреливали ещё в воздухе; роты, сброшенные над морем и водохранилищем, утонули в полном составе. Впрочем, эта операция заслуживает отдельного рассмотрения.

На Восточном фронте немецкие ВДВ использовались для укрепления слабых участков фронта. Как и для большинства погибших солдат вермахта, СССР стал могилой и для военной элиты Третьего рейха. Так, в октябре 43-го вся 1-я воздушно-десантная дивизия – 6 000 солдат с оружием, техникой и снаряжением – на 75 железнодорожных составах была передислоцирована в Россию. 1.06.1944 г. остатки некогда грозного соединения вместе с полученным уже на фронте пополнением вернулись обратно в рейх на 2 составах!
Но большие потери не вредили репутации немецких ВДВ. Психологический эффект от их действий был очень велик, и в своих противниках они воспитали стойкую «десантобоязнь». Во время Арденнской операции один лишь слух о высадке немцами десанта в неизвестном количестве поверг англосаксов в панику. Американцы отрядили 2 дивизии для обороны своей штаб-квартиры, другие дивизии прочесали всю окружающую местность.

Лебединая песня
В ХОДЕ войны мобильные специальные силы вермахта выросли до 50 тысяч бойцов, объединённых в 2 корпуса и 5 дивизий ВДВ.
Чем труднее немцам становилось воевать, тем больше десантников сражалось в качестве пехоты. Например, знаменитый 6-й пдп (3 500 штыков) воевал в Нормандии без тяжёлого вооружения и транспортных средств.

Военное руководство рейха, впавшее в тихую панику от ощущения скорого разгрома (в народе продолжало нагнетать истерию «неизбежной победы»), лихорадочно перетасовывало карты ещё имеющихся сил, пытаясь увеличить количество козырей. Части сводились в корпуса, распускались, реорганизовывались, переименовывались, переподчинялись.
К 1944 году по приказу фюрера число дивизий ВДВ было увеличено до 25, только в люфтваффе их было 11. Количество «ударных» частей нарастало лавинообразно, из уже имеющихся выводили отдельные батальоны, делая их ядром новых полков, которые никогда не достигали предписанной силы и состояли только из кадровых солдат. Такое приумножение боевой силы на бумаге отражало окончательную потерю чувства реальности в бункере Гитлера. А он требовал от одного батальона ВДВ ударной силы трёх полных пехотных батальонов и побед, побед, побед!


Но от перестановки мест слагаемых сумма сил не менялась. Мало того, их становилось всё меньше: потери росли, учебные батальоны и парашютные школы не поставляли достаточно смены, курс подготовки сокращался, в армию призывались всё более молодые рекруты. Для пополнения боевых частей прочёсывались штабы, управления, вспомогательные службы. Немолодые солдаты, державшие в руках только винтовку, ставились перед выбором: в парашютисты или в одну из полевых дивизий. 16-летние мальчишки получали доппаёк – пол-литра молока в день, потому что они ещё росли; большинство не имело никакой парашютной подготовки, целые полки только по названию были десантными.

С лета 1944 года рота в 30 штыков считалась полностью боеспособной, а в полках зачастую не набиралось и 200 бойцов. Войска утрачивали качество элиты, в их составе было лишь немного старослужащих, собственно «зелёных дьяволов», основную же массу теперь составляли фанатики из гитлерюгенда. Но даже в 1945 году они сражались, не щадя себя, идя на самопожертвование. Была попытка использовать это психическое состояние (камикадзе) для массированного штурма американских баз ВВС в северной Италии, откуда шли ковровые бомбардировки рейха (операция «Улей»), но времени на это уже не было.

Десантные части стали с боем прорываться на запад, в американский плен. Корпусу «Герман Геринг», элите из элит, своего рода войскам СС люфтваффе, это не удалось. Под Дрезденом он был окружён и сдался русским.

План операции

Замысел операции 11-го корпуса предполагал одновременную высадку воздушного десанта и посадку планеров в нескольких точках острова. У немцев не хватало самолетов, чтобы высадить весь десант сразу, поэтому было решено атаковать тремя волнами.

В первую волну (7 часов утра 20 мая 1941 г., парашютная и планерная высадка) входила группа «Запад». Генерал-майор О. Мейндель с отдельным авиадесантным штурмовым полком должен был взять аэродром Малеме и подходы к нему. Этот аэродром был основным пунктом высадки немецкого десанта. 3-й парашютно-десантный полк полковника Гейдриха должен был занять бухту Суда и г. Хания (Канья), где был английский штаб и резиденция греческого короля.

Во второй волне (13 часов 20 мая) - парашютная высадка, входили группы «Центр» и «Восток». 1-й парашютно-десантный полк полковника Б. Брауера (позднее войска должен был возглавить командир горнострелковой дивизии, генерал Рингель) должен был взять город Ираклион и его аэродром. 2-й парашютно-десантный полк полковника Штурма отвечал за аэродром Ретимнон.

Планировалось, что после захвата всех целей с 16 часов 21 мая начнётся третья волна - высадка с транспортных самолетов и судов 5-й горно-стрелковой дивизии и тяжелого вооружения, всех необходимых припасов. Поддерживала морскую высадку и Италия: около 3 тыс. солдат, 60 судов. С воздуха десант поддерживал 8-й авиакорпус генерала фон Рихтгофена - более 700 машин, а также 62 самолета итальянских ВВС. Немецко-итальянская авиация должна была действовать против гарнизона острова и парализовать мощную британскую корабельную группировку. В операции также участвовали немецкие субмарины и часть итальянских ВМС (5 эсминцев и 25 малых кораблей).

У британцев прикрытие с морского направления осуществляли силы британского Средиземноморского флота адмирала Каннингема - 5 линкоров, 1 авианосец, 12 крейсеров и около 30 эсминцев, развернутые западнее и севернее Крита. Правда, британский флот, базировавшийся на бухту Суда, сильно страдал от налетов вражеской авиации. А единственный авианосец британцев ещё в ходе битвы за Грецию потерял большую часть палубной авиации и не мог поддержать гарнизон Крита с воздуха.

Начало вторжения

Ранним утром немецкая авиация обрушила на позиции британцев в местах высадки массированный удар. Однако большинство замаскированных позиций уцелело, а английские ПВО ответный огонь не открывали, чтобы не выдать своё расположение. Кроме того, планеры и юнкерсы с десантниками подошли лишь через полчаса после ухода бомбардировщиков и штурмовиков. Немцы не учли погоду, стояла жара и первая партия самолетов подняла тучу пыли. Остальным самолетам пришлось выжидать. Стартовавшие первыми самолеты кружили в небе, ожидая остальные. В результате высадиться с ходу, сразу после бомбардировки не удалось. Возникла пауза, что самым негативным образом сказалась на десантировании.

Когда в 7 час. 25 мин. передовой отряд капитана Альтмана (2-я рота 1-го батальона десантно-штурмового полка) начал десантирование. Десантников встретил сильный огонь. Планеры превращались в решето, разваливались в воздухе, разбивались о скалы, падали в море, отчаянно маневрируя, садились на дороги, любые пригодные площадки. Но высадившиеся немецкие десантники яростно атаковали противника. Пораженные дерзостью атаки союзники первоначально опешили. Но быстро очнулись и обрушили на немцев минометный и пулеметный огонь. Захват аэродрома с ходу провалился, новозеландцы в рукопашной схватке отбросили немцев. Альтману удалось захватить только мост и часть позиций западнее аэродрома. При этом у него из 108 бойцов осталось всего 28.

Проблема была ещё в том, что немецкие парашютисты сбрасывались без карабинов и пулеметов. Личное, тяжелое и боеприпасы сбрасывали в отдельных контейнерах. А до них ещё надо было добраться. У десантников были пистолеты-пулеметы (примерно у каждого четвертого, пистолеты и ручные гранаты). В результате многие десантники погибли пытаясь пробиться к своим контейнерам. Немецкие парашютисты шли в атаку с пистолетами, ручными гранатами и саперными лопатками, союзники их расстреливали из винтовок и пулеметов, как в тире.

Шедший следом за передовым отрядом батальон также напоролся на сильный огонь. Многие погибли ещё в воздухе, командир батальона майор Кох и многие солдаты получили ранения в начале боя. Приземлившаяся на вражескую батарею 1-я рота захватила её, но понесла тяжелые потери - из 90 солдат осталось 30. 4-я рота и штаб 1-го батальона попали на позиции новозеландского батальона и они были уничтожены почти целиком. 3-я рота смогла добраться до батареи ПВО южнее аэродрома и разгромила её. Это свело к минимуму потери немецкой авиации при выброске основных сил. Кроме того, с помощью зениток смогли занять оборону и отбросили спешившие на помощь гарнизону аэродрома подкрепления.

Немецкие транспортные самолеты Юнкерс Ю.52 буксируют планеры DFS 230 во время первого дня проведения операции «Меркурий»

Таким образом, на немецких парашютистов обрушили такой плотный огонь, что многие немецкие солдаты погибли или были ранены ещё до высадки на остров. Многие планеры разбились ещё до приземления. Другие приземлились, но тут же были расстреляны, до высадки десанта. Из-за ошибок разведки часто десантников высаживали над основными линиями обороны противника и немцев просто расстреливали из всех стволов. А остатки добивали на земле. Местами десант был почти полностью уничтожен. Это была бойня.

Так, парашютисты 3-го батальона десантировались северо-восточнее Малеме прямо на позиции 5-й новозеландской бригады. Немецкий батальон был практически уничтожен. 4-й батальон со штабом полка успешно десантировался западнее, потеряв мало людей и смог закрепиться на одной стороне аэродрома. Правда, командир отряда Мейндель был тяжело ранен. Его заменил командир 2-го батальона майор Штенцлер. Его батальон вступил в бой восточнее Спилии и понёс тяжелые потери. Часть десантников была перебита ополченцами-критянами. Усиленный взвод лейтенанта Киссамоса приземлился среди греческих войск. Из 72 солдат выжили только 13 сдавшихся десантников, которых от расправы спасли новозеландские офицеры. Упорный бой продолжался весь день. Позиции у аэродрома переходили из рук в руки. Немцы постепенно смогли объединить оставшиеся силы, сгруппировавшись вокруг 3-й роты и закрепившись в северной части аэродрома.

Схожим образом развивались события в зоне высадки 3-го полка, сброшенного восточнее Малеме. Ещё до высадки погиб весь штаб дивизии и командир 7-й авиадивизии генерал Зюссман, который должен был руководить операцией на месте. Выброшенный первым 3-й батальон погиб, он попал на позиции новозеландцев: многих выбили ещё в воздухе, приземлившихся перебили или пленили. По ошибке летчики сбросили несколько подразделений над горами. Солдаты получили переломы и вышли из строя. Одну роту снесло ветром в море и она утонула; 13-я минометная рота была сброшена над водохранилищем и тоже утонула в полном составе. Только 9-я рота приземлилась благополучно и после жестокого боя, заняла круговую оборону. Высадка продолжалась весь день. Выжившие немецкие десантники были разбросаны и пытались объединиться, пробиться к контейнерам с оружием.

Немецкие парашютисты несут контейнеры со снаряжением

Немецкие парашютисты в бою на Крите

Вторая волна. Немецкое командование сначала не имело данных о катастрофическом положении десанта, решив, что высадки идёт успешно. Из 500 самолетов, которые выбросили 1-ю волну вторжения, не вернулось всего несколько. Экипажи немецких самолетов, которые возвращались на материк, чтобы взять солдат второй волны, не видели, что происходит на острове, и думали, что дела идут неплохо. Поэтому штаб Лёра и Штудента дал добро на переброску второй волны. Но дела пошли ещё хуже, чем утром. Задуманной смены бомбардировочных и транспортных эскадрилий снова не получилось. Тучи пыли и проблемы с заправкой замедляли движение авиации. Самолеты уходили небольшими группами и с большими интервалами. Плотную волну создать не удалось, немецкие войска высаживались без воздушной поддержки, малыми отрядами и с большим рассеиванием. И теперь их ждала ещё более «горячая встреча». Все более или менее годные площадки были блокированы и пристреляны.

2-й парашютно-десантный полк прибыл в Ретимнону с большим опозданием - в 16 час. 15 мин. Только две роты успели высадить после налета авиации, третью снесло на 7 км от цели. Высадка же основных сил затянулась и они понесли большие потери. 19-я австралийская бригада быстро пришла в себя и встретила противника плотным огнем. Однако бойцы 2-го батальона смогли захватить одну из господствующих высот и попытались пробиться к аэродрому. Их встретил такой сильный огонь с других высот и имевшейся здесь бронетехники, что немцы откатились. Убедившись, что с ходу аэродром не взять, парашютисты стали окапываться и поджидать подкреплений. Собрав ночью разбросанных по округе солдат, десантники повторили атаку, но снова попали под мощный огонь и отступили назад, заняв оборону. Парашютисты понесли тяжелые потери, уже к вечеру погибло около 400 человек, а командир отряда полковник Штурм попал в плен.

Ещё хуже сложилась ситуация для 1-го полка. Его сбросили с ещё большим опозданием, в 17 час. 30 мин. когда бомбардировщики уже ушли, а британцы изготовились к бою. Кроме того, часть полка уже сбросили на Малеме, аэродром Ираклиона прикрывала усиленная ПВО, и десантникам приходилось прыгать с большой высоты. Это увеличило потери. Приземлившиеся попали под мощный огонь, включая артиллерию и вкопанные танки. Это привело к полному разгрому. Две роты погибли почти целиком (выжило 5 человек), остальные подразделения были рассеяны, и только наступление ночи спасло их от полного истребления. Оценив обстановку, полковник Брауер отказался от самоубийственного штурма и сосредоточился на сборе уцелевших и поиске контейнеров с оружием. Немцы захватили в селение Агья бывшую тюрьму и создали узел обороны на дороге к Ханье.

Таким образом, положение немецкого десанта было катастрофическим. Многие командиры погибли, были тяжело ранены или попали в плен. Из 10 тыс. высадившихся десантников в строю осталось только около 6 тыс. человек. Ни одна цель не была достигнута. Занятые позиции удерживали с трудом. Немцы почти израсходовали боезапас, тяжелого оружия было мало. Израненные, уставшие парашютисты готовились к последнему бою. Связи не было (рации были разбиты при высадке), летчики не могли дать ясной картины боя. В результате немецкое командование в Афинах не знало, что десант почти разгромлен. Союзники имели полное превосходство в силах и де-факто могли уничтожить имеющиеся немецкие силы. Однако генерал Фрейберг совершил ошибку. Он экономил силы, считая, что впереди высадка основных сил врага, которые ждали с моря в районе Ханьи и залива Суда. Союзники упустили шанс на победу, не бросив все резервы на ликвидацию противника в районе Малеме.

Выправило ситуацию не только бездействие союзников, но и качество подготовки немецких офицеров. Даже в условиях гибели многих высших командиров, оставшиеся офицеры независимо друг от друга создавали узлы сопротивления и буквально вгрызались в многократно превосходящие силы врага, навязывая ему бой и сковывая его инициативу. Немецкие парашютисты мужественно дрались, надеясь, что товарищам повезло больше и ждали подкреплений. Ночью они не сбавили активности, искали своих, нападали на противника, добывали оружие. Британцы же упустили время, запутались в обстановке. У них тоже были проблемы: никто не знал о ситуации в целом, средств связи не хватало, не было транспорта для переброски войск, бронетехники для организации контрударов, сказывалось превосходство немцев в воздухе, отсутствие поддержки своей авиации. Фрейберг экономил силы, ждал основных сил противника. Многие союзные солдаты имели плохую подготовку: воевали вполсилы, атаковать опасались, в обороне стояли не до конца. Таким образом, союзники выпустили из рук инициативу и не использовали своего большого численного преимущества, им не хватало боевого опыта, напора и смелости. В такой ситуации немецкие десантники держались из последних сил, и выстояли до подхода подкреплений.

Вторая волна немецких парашютистов десантируется в районе города Ретимнон

Десантирование немецких парашютистов и контейнеров с оружием и боеприпасами

Продолжение сражения

На специальном самолете генерал Штудент отправил на Крит своего связного, капитана Кляйе. Спрыгнув ночью с парашютом, тот смог верно оценить обстановку и доложить в штаб. Осознав угрозу провала, командующий операцией отверг предложения свернуть операцию, и приказал 21 мая бросить все имеющиеся силы на штурм аэропорта Малеме. Туда собирались переправить третий эшелон вторжения - горных егерей. Ночью были мобилизованы и переброшены в Грецию все свободные транспортные самолеты в юго-восточной Европе.

С рассветом бой возобновился. При поддержке авиации немецкие десантники захватили часть аэродрома Малеме. Захватить все взлетно-посадочные площадки не удалось. Самолеты с боеприпасами садились прямо на пляжи, терпя аварии. Удачно приземлился только один, он вывез раненых, включая Мейнделя. Немецкое командование бросило в бой последние резервы. В 14 час. были высажены две десантные противотанковые роты. В 15 час. в бой вступили 550 бойцов второй волны вторжения под началом полковника Рамке, они не смогли высадиться 20 мая из-за поломок самолетов. В результате немцы смогли взять аэродром.

Тем временем провалилась первая попытка высадка морем части егерей. Немецкое командование планировало перебросить часть горнострелковой дивизии, тяжелого оружия и снаряжения морем на небольших греческих судах, которые прикрывал итальянский эсминец. Однако британские корабли перехватили десантную флотилию к северу от Крита и потопили большую часть судов, уничтожив до 300 солдат, оружие и запасы. Оставшиеся моторные лодки спаслись бегством. 22 мая новая десантная флотилия чуть было не повторила судьбу предыдущей. В этот раз британцев связали боем итальянские ВМС, а немецкая авиация действовала так активно, что английские корабли вынуждены были отступить. Здесь состоялось первое значительное воздушно-морское сражение, и авиация показала, что способна нанести поражение флоту и заставить его отступить. Британцы потеряли 3 крейсера, 6 эсминцев, много кораблей получили серьёзные повреждения, включая два линкора.

Британский легкий крейсер «Глостер» под ударом немецких бомбардировщиков. 22 мая пикирущие бомбардировщики люфтваффе Юнкерс Ju.87R атаковали крейсер «Глостер» и добились четырех прямых попаданий. В результате серии разрушительных взрывов, корабль пошел на дно, унеся с собой 725 членов экипажа

Британцы продолжали обстрел аэродрома из минометов и зениток с господствующих высот. Немцы вели ответный огонь с захваченных орудий. В этот ад стали прибывать транспорты с горными егерями. Везло не всем, так как обстрел продолжался. Одни самолеты подбивали прямо в воздухе, другие - уже на земле, третьим - везло. Забитую обломками самолетов взлетно-посадочную площадку (длина ВПП 600 метров) приходилось расчищать с помощью трофейной бронетехники. Затем всё повторялось. За двое суток немцы потеряли более 150 машин. Это был кошмар, но большой ценой немецкие десантники и егеря пробили брешь в обороне врага. Шаг за шагом немцы теснили врага, захватывали новые позиции. Наиболее упорные огневые точки подавили с помощью авиации. В 17 час. селение Малеме было захвачено. Ворота на Крит заняли, что позволило планомерно наращивать силы десанта на острове. Операцию возглавил командир горных егерей генерал Рингель.

Фрейбер осознал свою ошибку и приказал новозеландцам отбить аэропорт. Ночью союзники чуть было не отбили аэродром. Их остановили уже на краю летного поля. Утром немецкая авиация отогнала противника. На других участках немецкие десантники связали противника боем. В Ретимноне остатки 2-го парашютно-десантного полка сутки продержались на занятой высоте, а затем отступили в руины завода, где держались, сковывая до 7 тыс. солдат противника. 1-й парашютно-десантный полк попытался взять Ираклион, но атака захлебнулась. Полковник Брауер получил приказ остановиться и сковать противника боем. Немецкая авиация первоначально не смогла эффективно поддержать десантникам, и им пришлось самим отбивать атаки 8 тыс. британцев.

22 мая в Малеме десантники захватили господствующую высоту 107. В этот же день люфтваффе додавило остатки вражеской артиллерии в окрестностях аэродрома, обстрел прекратился. Воздушный мост заработал в полную силу: каждый час прибывало 20 машин с солдатами, оружием и боеприпасами. Обратные рейсы вывозили раненых. Прибыл генерал Штудент со штабом.

23 мая англичане безуспешно пытались отбить аэродром, а затем стали отходить на восток. В Ретимноне десантники смогли отбить атаки противника при поддержке авиации. В Ираклионе немцы смогли объединить две группы. В этот же день британский флот, неся серьёзные потери от ударов немецкой авиации, в основном ушёл в Александрию. Адмирал Каннингем начал по ночам, чтобы избежать атак люфтваффе, отправлять на остров быстроходные транспорты с боеприпасами и продовольствием. Это позволило немецкому командованию высадить морской десант из нескольких тысяч итальянских и немецких солдат.

Генерал Лёр приказал, чтобы егеря Рингеля захватили залив Суда и нарушили линию снабжения британского гарнизона, а также деблокировали окруженных десантников в районе Ретимнона и Ираклиона. 24-25 мая немецкие войска атаковали, прорывая позиции противника от Малеме до Ханьи. Только при сильной поддержке авиации немецкие войска смогли прорвали оборону британцев и пробиться к Ханье. Часть греко-британского гарнизона была деморализована, началось массовое дезертирство союзных солдат. В Ретимноне немецкие парашютисты продолжали бой в окружении, оттягивая на себя силы врага. В ночь на 26-е остатки отряда (250 солдат) попытались прорваться в Ираклион. Но получив приказ, остановились и получив помощь, продолжили бой. В Ираклионе, получив подкрепление, немцы перешли в контрнаступление. 27 мая немцы пошли на штурм Ираклиона и заняли его без боя. Англичане оставили город и аэродром и начали эвакуацию с острова.

Фрейберг сообщил главнокомандующему британскими войсками на Ближнем Востоке Уэйвеллу, что его войска находятся на пределе сил и возможностей и больше не могут оказывать сопротивление. 27 мая Уэйвелл и Черчилль дали разрешение на отвод войск. Фрейберг начал отводить войска на юг, к Хрра-Сфакион, на южном побережье, откуда начали эвакуацию. Британский флот вывез отсюда около 13 тыс. человек. за четыре ночи. Часть британских и греческих войск эвакуировали из Ираклиона.

28 мая немцы сломили упорное сопротивление английского арьергарда к востоку от Ханьи и заняли бухту Суда, туда тут же стали прибывать гидропланы. В Ретимноне 29 мая немецкие десантники продолжали битву с многократно превосходящими их силами противника. Они смогли прорваться к аэродрому и тут натолкнулись на высадившихся там егерей. Помощь прибыла в последний момент. Горные егеря взяли город. В этом районе был окружен и взят в плен австралийский батальон, который не получил приказ об эвакуации. Рингель направил основные силы на восточную часть острова, на юг, куда двигались главные силы Фрейберга, направили незначительные подразделения.

Англичане эвакуировались через южную часть острова и заявили о его сдаче. Британский флот эвакуировал 15-16 тыс. человек, потеряв несколько кораблей. 1 июня операция была завершена, последние очаги сопротивления союзников были подавлены. Союзники не предпринимали попыток отбить остров, и он оставался в руках немцев до завершения войны.

Немецкие парашютисты у разбитого Юнкерса Ю-52 на аэродроме Малеме

Итоги

Немецкие войска взяли Крит, союзники были разбиты и бежали. Немцы потеряли более 6 тыс. убитыми и ранеными (по другим данным, около 7-8 тыс. человек), 271 самолет, 148 самолетов было повреждено (в основном - транспортники). Потери союзников: около 4 тыс. убитыми, более 2,7 тыс. ранеными и более 17 тыс. пленными. Британский флот потерял (от действий авиации): 3 крейсера, 6 эсминцев, более 20 вспомогательных судов и транспортов. Также были повреждены: 1 авианосец, 3 линкора, 6 крейсеров и 7 эсминцев. При этом погибло около 2 тыс. человек. Союзные войска потеряли 47 самолетов. Многие критяне погибли, участвуя в партизанских действиях.

В военном отношении воздушно-десантная операция показала важность разведки. Немецкие парашютисты понесли тяжелые потери из-за недооценки обороны противника. Немцы не смогли провести полноценную воздушную и артиллерийскую подготовку, подготовить плацдармы. Не было эффекта внезапности, так как десант ждали. Слабо вооруженным десантникам пришлось штурмовать сравнительно хорошо подготовленные позиции противника. Их спасла относительная плохая подготовка противника, нехватка транспорта и тяжелого вооружения у союзников. Сыграли свою роль ошибки союзного командования.

Немцы в стратегическом отношении укрепили позиции на Балканах. Но чтобы развить успех, и закрепить позиции в Средиземном море, Северной Африке и на Ближнем Востоке, необходимо было продолжить захваты - Босфор и Дарданеллы, Мальта, Кипр, Гибралтар, Александрия и Суэц. Сам по себе Крит был только плацдармом для дальнейшего наступления в Средиземноморье. Как отмечал Черчилль: «Рука Гитлера могла бы протянуться и дальше, в направлении Индии». Однако Гитлер повернулся на Восток и захват Крита не оказал влияния на ход дальнейших боевых действий в регионе. Британцы сохранили свои позиции в Средиземноморье. Союзники, пораженные эффективностью действий «зеленых дьяволов» Геринга, приступили к ускоренному созданию своих воздушно-десантных войск.

Фюрер же поступил наоборот, его очень расстроили высокие потери элитных войск Третьего рейха. Он наградил Штудента и Ригеля, но заявил, что «время парашютистов прошло». Штудент предлагал следующий броском взять Суэц, но Гитлер отказался. Все попытки разубедить его были безуспешны. Был отвергнут и штурм Мальты (операция «Геркулес»), хотя Италия предлагала выделить крупные силы (воздушно-десантную и воздушно-штурмовую дивизии), так как захват этого острова имел главное значение для контроля центрального Средиземноморья. Фюрер категорически запретил крупные воздушно-десантные операции. Теперь ВДВ Геринга перестали быть острием армии, их использовали только как «пожарные команды», затыкая наиболее опасные дыры на фронте.

Немецкие парашютисты проходят мимо убитых на Крите британских солдат

Немецкие парашютисты обыскивают пленных британских солдат на Крите

Немецкие парашютисты конвоируют британских пленных по улице города на Крите

Немецкий грузовик проезжает мимо колонны британских военнопленных