Появление Никона. – Его скитания и быстрое возвышение

Обладал познаниями в священной и гражданской истории , занимал-ся медициной.

Никон родился в семье крестьянина-мордвина из села Вельдеманово Нижегородского края. Его в миру звали Никита Минов. В 19 лет стал сель-ским священником, женился, но после смерти своих детей ушёл из мира, избрав путь монашеского смирения. С 1636 г. — в Соловецком монастыре, с 1643 г. — игумен Кожеозерской обители. В 1646 г. с побережья Белого моря пришёл в Москву, заслу-жил полное доверие царя Алексея Михайловича и был по-ставлен архимандритом московского Новоспасского мона-стыря. С 1648 г. до избрания патриархом — митрополит Новгородский.

При непосредственном участии Никона были ос-нованы монастыри: Иверской Божьей матери на Вал-дае и Новоиерусалимский (на реке Истра под Мос-квой). Оба этих монастыря существуют и ныне.

При Никоне была проведена церковная рефор-ма, которую не приняли многие верующие. Так страна разделилась на два стана по религиозному признаку.

Никон стремился укрепить церковную власть и сделать её равной царской. Но царь Алексей Михай-лович не собирался с этим мириться. Материал с сайта

Уход в монастырь

Тогда Никон решился на неожиданный поступок. Он заявил об уходе с патриаршества, надеясь этим шагом восстановить своё влияние. Однако он просчи-тался. Царь принял заявление Никона как личное ос-корбление. Никон удалился в Новоиерусалимский монастырь. От царя никаких шагов к примирению не последовало. Это привело к разрыву между патриархом и царем.

Изгнание в ссылку

Через много лет Никона судил Церковный собор. Его лишили сана патриарха и сослали.

В ссылке Никон был на Севере — сначала в Ферапонтовом, потом в Кирилло-Белозерском монастыре. И только царствовавший сын Алексея Ми-хайловича — Фёдор — разрешил Никону вернуться в Новоиерусалимский монастырь. Не доехав до монастыря, он умер по дороге.

Иеромонах Диодор (Соловьев)

К 330-й годовщине кончины Святейшего Патриарха Никона

Часть первая. Патриарх Никон в глазах современников

«…Они, кажется, любят его как Христа…»
Архидиакон Павел Алеппский

« Бывают люди, которые настолько срастаются с идеей учреждения, настолько его в себе воплощают, что падение их является падением самого учреждения ». Эти слова из фундаментального труда профессора М.В. Зызыкина 1) в отношении Патриарха Никона являются ключевыми для понимания ситуации, сложившейся в России к началу второй половины XVII в., периода наивысшего торжества православия во всех сферах жизни русского общества и одновременно периода, с которого началось медленное, но неудержимое сползание России в пучину национальной катастрофы, наступившей спустя 250 лет. Никогда в русской истории Православная Церковь не оказывала такого влияния на государственные дела, не обладала таким духовным авторитетом среди народа, как в годы патриаршества Никона (1652–1658), никогда в такой мере Русь не являла единство со своей Церковью и так отчетливо не осознавала себя подлинно Святой Русью, образом Горнего Иерусалима. Это со всей очевидностью подтверждают путевые дневники и записи архидиакона Павла Алеппского о его путешествии с Антиохийским Патриархом Макарием в Россию в середине XVII в. и об их пребывании в Москве с 1654 по 1656 гг., т.е. в тот период, когда Святейший Патриарх Никон стоял во главе Русской Церкви и находился в зените своего могущества.

Вот что сообщает Павел Алеппский о жизни россиян того времени:

«Какая это благословенная страна, чисто православная!»

«У них нет различия между чином монастырей и чином мирских церквей – все равно».

«Ежедневно и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви: мужчины, малые дети и женщины… Во всех их церквах выходят от обедни только после третьего часа (т.е. после 12 часов дня), до которого они постятся… Всему этому причина – их великое желание постоянно бывать у церковных служб…»

«Московиты питают величайшую любовь к святому».

«Литургия у них совершается чрезвычайно продолжительно, со всяким страхом и смирением… А что касается нас, то… мы выходили не иначе как с разбитыми ногами и с болью в спине, точно нас распинали».

«Бог свидетель, что мы вели себя среди них как святые, как умершие для мира… в совершеннейшей нравственности, хотя по нужде, а не добровольно».

«По большим праздникам… мы выходили от обедни только перед закатом, и, когда мы еще сидели за столом, начинали уже звонить к вечерне, мы должны были вставать и идти к службе. Какая твердость и какие порядки! Эти люди не скучают, не устают, и им не надоедают беспрерывные службы и поклоны…»

«Все они, без сомнения, истинно святые… они превзошли подвижников в пустынях!»

«Мы простояли с ними на ногах целых семь часов на железном полу, при сильном холоде (храмы в то время не отапливались) и пронизывающей сырости. Но мы почерпали себе отраду в том, что видели у этого народа. Мало было Патриарху продолжительной службы… он еще прибавил в конце проповедь и многие поучения… Он не пожалел ни Царя, ни даже нежных детей… Нет сомнения, что Творец даровал русским царство, которого они достойны и которое приличествует, за то, что все заботы их – духовные, а не телесные. Таковы они все».

«Вера русских в святыни не поддается никакому описанию… В каждой большой церкви непременно имеется икона Владычицы, творящая великие чудеса, как мы воочию видели, и были свидетелями и очевидцами чудес и несомненных доказательств… При произнесении (за богослужением) умилительного имени: «Богородица»… все они стукают лбами о землю, становясь на колени… по любви к умилительному имени Девы. Также поступают их мальчики и девочки, ибо вскормлены молоком веры и благочестия…»

«Больше всего мы дивились их чрезвычайной скромности и смирению… и их частыми молениями с утра до вечера перед всякой… иконой».

«Подлинно этот народ христианский и чрезвычайно набожен».

«Когда священник идет по улице, то люди спешат к нему с поклоном для получения благословения…»

«Что касается зависти и иных пороков, всех вообще, то они этого не знают».

«Гордость им совершенно чужда, и гордецов они в высшей степени ненавидят». В праздники за братской трапезой сам Святейший Патриарх из своих рук угощает нищих и убогих. «И по обедне убо всем оным странным пришельцам нозе умываше, елико их случашеся».

«Мы… слышали и видели от всех…московитов благожелания, хвалы, благодарения и большую веру к их Патриарху, имя которого не сходит у них с языка, так что они, кажется, любят его как Христа».

О роли личности Патриарха Никона в общественном сознании русских людей того времени говорит подробнее описание Павлом Алеппским церемонии проводов царя Алексея Михайловича в поход на поляков во второе воскресенье Великого поста 1655 года:

«…Затем Патриарх Никон стал перед Царем (а также вельможами, войском и собравшимся народом) и возвысил свой голос, призывая благословение Божие на Царя…

…Все молча и внимательно слушали его слова, особливо Царь, который стоял, сложив крестом руки и опустив голову смиренно и безмолвно, как бедняк и раб пред своим господином. Какое это великое чудо мы видели! Царь стоит с непокрытой головой, а Патриарх в митре. О люди! Тот стоял, сложив руки крестом, а этот с жаром ораторствовал и жестикулировал пред ним; тот с опущенною головою в молчании, а этот, проповедуя, склонял к нему голову в митре…; тот, как будто невольник, а этот – словно господин. Какое зрелище для нас!.. Благодарим Всевышнего Бога… что мы видели эти чудные, изумительные дела!»

«Это ли не благословенная страна? Здесь, несомненно, христианская вера соблюдается в полной чистоте… Исполать им! О, как они счастливы!» – в восхищении заключает Павел Алеппский и добавляет: «…Правду сказал наш владыка Патриарх (Макарий): «Все эти обычаи существовали прежде и у нас, во дни наших царей, но мы их утратили, они перешли к этому народу и принесли у него плоды, коими он превзошел нас».

Итак, народ, пребывающий в состоянии святости. Таково впечатление о русском народе Антиохийского Патриарха Макария и архидиакона Павла Алеппского, сложившееся у них во время путешествия их в Россию в середине XVII века.

Теперь обратимся к свидетельству келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына о нравах, царивших в России несколькими десятилетиями ранее, в период Смутного времени:

«Россию терзали свои более, нежели иноплеменные: путеводителями, наставниками и хранителями ляхов (поляков-завоевателей – ред.) были наши изменники… В лесах, в болотах непроходимых россияне указывали или готовили им путь… Сердце трепещет от воспоминания злодейств… Не было милосердия: добрый, верный Царю воин, взятый в плен ляхами, иногда находил в них жалость и самое уважение к его верности; но изменники… всех твердых в добродетели предавали жестокой казни: метали с крутых берегов во глубину рек, расстреливали из луков и самопалов, в глазах родителей жгли детей, носили головы их на саблях и копьях; грудных младенцев, вырывая из рук матерей, разбивали о камни. Видя такую неслыханную злобу, ляхи содрогались и говорили: «Что же будет нам от россиян, когда они и друг друга губят с такой лютостью?» Сердца окаменели, умы омрачились… свирепствовало злодейство… В общем кружении голов все хотели быть выше своего звания: рабы хотели быть господами, чернь – дворянством, дворяне – вельможами. Не только простые простых, но и знатные знатных и разумные разумных обольщались изменою… Гибли Отечество и Церковь; храмы истинного Бога разорялись, подобно капищам Владимирова времени; скот и псы жили в алтарях; воздухами и пеленами украшались кони; злодеи пили из святых потиров, на иконах играли в кости; в ризах иерейских плясали блудницы. Иноков, священников палили огнем, допытываясь сокровищ; отшельников, схимников заставляли петь срамные песни, а безмолвствующих убивали… Люди уступили свои жилища зверям; медведи и волки, оставив леса, витали в пустых городах и весях; враны плотоядные сидели станицами на телах человеческих; малые птицы гнездились в черепах. Могилы, как горы, везде возвышались. Граждане и земледельцы жили в дебрях, в лесах и в пещерах неведомых или в болотах, только ночью выходя из них обсушиться. И леса не спасали: люди, уже покинув звероловство, ходили туда с чуткими псами на ловлю людей; матери, укрываясь в густоте древесной, страшились вопля своих младенцев, зажимали им рот и душили их до смерти. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи; ибо грабители жгли, чего не могли взять с собою: дома и скирды хлеба, – да будет Россия пустынею необитаемою».

И среди этого всеобщего безумия, как уже случалось неоднократно прежде, центром движения в защиту веры, поруганных святынь и Отечества становится первое лицо в Русской Православной Церкви – Святейший Патриарх Ермоген. «Он – центр не только религиозного, но и национального самосознания; все искатели престола стремятся заручиться его благословением… (Царь) Василий Шуйский в Ермогене ищет поддержки колеблющегося престола. При переговорах с королевичем польским Владиславом грамотам без печати Патриарха никто не верит. Он – центр движения, созывающего ополчение… со всех частей распадающегося государства. Народ видит в нем охранителя и религиозных, и национальных интересов, который становится во главе государства… как Богом поставленный пастырь, начальный человек и высший судья» (М.В. Зызыкин).

«Ермоген стал за веру и Православие, и нам всем велел до конца стоять. Ежели бы он не сделал сего досточудного дела – погибло бы все», – писали потом ярославцы жителям Казани. Из истории мы знаем, что высшие церковные иерархи и прежде спасали Россию и способствовали ее возвышению (московские святители Петр, Алексий и др.). Высшая церковная (патриаршая) власть спасла Русь и на этот раз. Она же в лице следующего Патриарха Московского – Филарета – помогла Русской державе встать на ноги, залечить свои раны, оправиться от нанесенных потерь. В лице же Патриарха Никона власть Церкви способствовала обретению Россией небывалой прежде государственной мощи и международного авторитета, невиданному расширению ее пределов, в т.ч. на Востоке, помогла ей не только придти в себя, но и стать светочем Православия для других народов. При Патриархе Никоне было достигнуто полное оцерковление всех сторон русской жизни, понимание любой деятельности как служения Богу, о чем достоверно свидетельствуют дневниковые записи Павла Алеппского. Но годы правления Никона Русской Церковью знаменуют собою и перевал в истории нашего Отечества, в связи с чем могучая фигура Святейшего Патриарха будет всегда привлекать внимание тех, кто болеет душой за Россию и намерен осмыслить причины постигшей ее катастрофы.

Часть вторая. Жизненный путь Патриарха Никона

«…Что делаете, делайте во славу Божию»
1Кор. 10, 34

«..Уповаем, что великий дух Патриарха Никона молит Господа
и предстательствует пред Престолом Его за русский народ…
и он будет причислен к торжествующей Церкви на небесах»

Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Лавр

Названный при крещении Никитой будущий Патриарх Никон (1605–1681) родился в крестьянской семье в селе Вельдеманово близ Нижнего Новгорода. В детстве ему много пришлось претерпеть от мачехи, так как мать его, благочестивая женщина, умерла, когда Никита был совсем маленьким. Рано обнаружившиеся склонности мальчика к «научению грамоте Божественного писания и святых книг прочитыванию» определили всю его дальнейшую судьбу. Подолгу размышляя над Священным Писанием, Никита пришел к мысли целиком посвятить свою жизнь Богу и, тайно уйдя из дома, отправился в Макарьев Желтоводский монастырь, где и стал послушником. Но не скоро суждено ему было ступить на монашеский путь. Через некоторое время отец стал умолять Никиту вернуться обратно, ссылаясь на ухудшение своего здоровья и вероятную скорую смерть, Никита не мог отказать ему в этой просьбе и покинул монастырские стены.

По смерти отца и любимой бабушки, поддавшись уговорам родни, Никита женился и стал сначала псаломщиком, а затем священником в одном из ближайших сел. Молодой священник быстро обратил на себя внимание не только окрестных жителей, но и столичных купцов, приезжавших в Нижний по торговым делам. Благодаря купцам, желавшим слушать в Москве его проповеди, отцу Никите было предложено занять вакантное место священника в одном из московских приходов. Подумав, он принял предложение и, дабы приобрести новые духовные знания и опыт, с женой перебрался в Москву. Жизнь его здесь на первых порах пошла по накатанной колее: священник Никита добросовестно исполнял свои пастырские обязанности, пополняя духовный багаж чтением Святых Отцов и греческих церковных установлений.

Так бы и продолжалось дальше, но смерть троих детей в течение десяти лет супружества все определеннее склоняла о. Никиту к выбору монашеского пути. С большим трудом он уговорил жену принять постриг в Московском Алексеевском монастыре, внеся за нее крупную сумму денег, а сам отправился на Белое море, в Анзерский скит Соловецкого монастыря, чтобы служить там Богу вдали от городской жизни в суровых условиях Севера.

По прибытии на место о. Никита сразу же начал вести необычайную по духовной наполненности жизнь подвижника и вскоре, в возрасте тридцати одного года, настоятелем скита старцем Елеазаром был пострижен в монахи с именем Никона. Уже в качестве иеромонаха он с еще большим усердием предался духовному деланию и с благословения старца, помимо положенных молитв и иерейского послушания, стал в течение суток прочитывать целиком Псалтирь и класть по тысяче земных поклонов с Иисусовой молитвой на устах. Своими аскетическими подвигами иеромонах Никон завоевал большой авторитет у монастырской братии, но старец Елеазар (как и впоследствии царь Алексей Михайлович), истолковав усердие о. Никона в устроении обители как некоторую дерзость, начал гневаться на него. В результате Никон покинул Анзерский скит и на утлой лодке перебрался на материк – в Кожеезерскую пустынь. Там иеромонах Никон продолжил подвижнические труды, и за свое усердное служение Богу в 1643 г. по выбору братии был поставлен во игумены Кожеезерского монастыря Новгородским митрополитом Аффонием. Сумев в короткий срок наладить монастырскую жизнь в строгом соответствии с уставом, деятельный игумен отправился в Москву за сбором пожертвований и по прибытии представился царю Алексею Михайловичу.

Семнадцатилетний царь, мечтающий стать освободителем православного Востока и, таким образом, единым монархом всего православного мира, «зело возлюбил» приезжего игумена за его необыкновенные духовные и умственные качества и после нескольких личных бесед с ним уже не мог обходиться без своего «собинного друга». В скором времени умер архимандрит опекаемого лично царем Новоспасского монастыря в Москве, и Алексей Михайлович, не желая расставаться с полюбившимся ему приезжим игуменом, обратился к тогдашнему Патриарху Иосифу с предложением посвятить иеромонаха. Никона в архимандриты этого монастыря. Патриарх сразу же согласился, посвящение состоялось, и с тех пор Никон уже в качестве Новоспасского архимандрита стал регулярно бывать у царя и давать советы по многим государственным и религиозным вопросам.

Частые беседы с царем давали ему возможность оказывать влияние на решение многих дел в государстве, в том числе различных судебных тяжб, заступаться за народ, притесняемый боярской верхушкой, что вызывало как любовь первого, так и недовольство последней, до поры до времени тлеющее подспудно. Доверие царя к Новоспасскому архимандриту было всецелым, и, когда в 1649 году потребовалась замена Новгородского митрополита Аффония, который по своей немощи не мог справляться со своими обязанностями, единодушным решением царя, Патриарха Иосифа и всего Архиерейского Собора на одну из виднейших в России – Новгородскую кафедру – был избран архимандрит Никон и тут же возведен в сан митрополита. Оказав царю неоценимые услуги во время Новгородского бунта 1650 г., сумев пресечь его мирными средствами, хотя и подвергшись избиению бунтовщиков, митрополит Никон получил беспрецедентные знаки внимания со стороны государя и по царскому изволению стал принимать самое активное участие во всех делах государства, ежегодно по несколько месяцев проживая в Москве. По предложению Никона Алексей Михайлович распорядился перенести мощи святителя Филиппа, убиенного в период правления Ивана Грозного, из Соловецкого монастыря в Успенский Собор Кремля, тем самым от царского имени принося покаяние перед лицом Церкви за своего державного предшественника.

Когда Новгородский митрополит со святыми мощами возвращался в Москву, внезапно скончался Патриарх Иосиф, и на Патриаршийпрестол в июле 1652 г. Собором архиереев и духовенства по настоянию царя Алексея Михайловича был избран Никон. У раки святого Московского митрополита Филиппа Алексей Михайлович, бояре и весь Собор долго упрашивали своего избранника принять патриарший жезл, так как поначалу митрополит Никон, ссылаясь на свое недостоинство, категорически отказывался от предложенной чести. Только после слезной мольбы всех присутствующих, в том числе самого царя, он согласился быть Патриархом при условии всеобщего послушания ему как архипастырю и отцу, а также ненарушения церковных канонов, в чем царь с боярами, духовенство и народ, присутствовавший в Успенском Соборе, поклялись перед Евангелием и иконами.

Таким образом, Никон установил торжественный завет между собою и своею будущей паствой в том, что она будет покорна Христовым заповедям и канонам Церкви. Причиной подобного требования со стороны Никона и его первоначального отказа от патриаршества являлась тогдашняя поврежденность нравов и расшатанность основ православной веры у россиян как следствие еще памятного многим Смутного времени.

Конечно, не всем пришлись по душе никоновские «новшества», которые приводили в соответствие с православными канонами, завещанными Отцами Церкви, всю церковную, государственную и общественную жизнь России, но поначалу противники Никона, чувствуя поддержку его начинаний со стороны царя, вынуждены были смиряться и только глухо роптали, что царь, де, «выдал их Патриарху». Патриарх Никон действительно участвовал в решении важнейших государственных вопросов и даже замещал царя в его отсутствие по просьбе последнего. Как и было заведено на Руси испокон века, первое лицо в Русской Церкви оказывало необходимое содействие главе государства в трудное для того время. Однако Патриарх Никон всегда тяготился сферой государственной деятельности, предпочитая дела церковные, как то: открытие храмов, монастырей (Крестного Кийского, Иверского Валдайского, Воскресенского Ново-Иерусалимского), епархиальных училищ, богаделен и проч.

Со всей решительностью и энергией повел он начатое еще при его предшественниках, но идущее вяло и бестолково дело исправления церковных книг и всей богослужебной практики того времени, приведение их в соответствие с греческими образцами, что не могло понравиться закосневшим в своих заблуждениях и предрассудках так называемым ревнителям старины. «Я русский, сын русского, но мои убеждения и моя вера греческая», – любил повторять Никон.

Однако дело исправления церковной обрядности не было для него тем делом, ради которого стоило принести в жертву единство Церкви. Патриарх Никон был против отлучения старообрядцев от Церкви и предания их анафеме (как это произошло на Соборе в 1667 г. вслед за осуждением самого Никона). Он позволял вести богослужение «по старинке» при условии сохранения единства Русской Церкви, и, несомненно, ему бы удалось сохранить это единство, пробудь он Патриархом более длительный срок.

Тем не менее, Никон строго следил за моральным обликом духовенства, сурово наказывал провинившихся, чем снискал себе немало врагов, но зато высоко поднял авторитет священнослужителей у народа. Не давал он спуску и сторонникам западных, чуждых православию влияний, особенно среди знати, помещавших у себя в домах иконы латинского письма, музыкальные инструменты, привезенные с Запада, а также картины, скульптуры, произведения светского искусства. Все это он приказывал изымать у их владельцев и беспощадно уничтожать, что вызывало сильный ропот и раздражение с их стороны. Управляющей страной совместно с царем боярской верхушке не могло понравиться и строгое охранение Патриархом Никоном церковных прав от поползновений государственной власти.

Патриарх энергично противодействовал стремлению царских чиновников осуществлять юридический контроль над Церковью и вмешиваться во внутрицерковную жизнь, справедливо считая Церковь высшей формой организации по сравнению с государством, признавая за ней несомненное право иметь своего Главу, а также собственные законы, управление и суд. «Яко идеже Церковь под мирскую власть снидет несть Церковь, но дом человеческий и вертеп разбойников», – писал он.

В полном соответствии с учением Святых Отцов и руководствуясь Апостольским правилом: «Все, что ни делаете, делайте во славу Божию», – Святейший Патриарх Никон стремился к оцерковлению самого государства, к наиполнейшей сопричастности государства Церкви и достиг на этом пути небывалых успехов, чем вызвал определенные опасения не только со стороны боярской верхушки, но и самого царя Алексея Михайловича. Последний невольно стал опасаться Никона, особенно когда тот изложил ему грандиозный план построения Нового Иерусалима – монастыря, который, по замыслу Святейшего Патриарха, должен был представлять собою Град Божий посреди Руси, образ Иерусалима Небесного, обетованную «Новую Землю» и одновременно как бы земную икону древнего Иерусалима с его святыми местами и с величественным храмом Воскресения Христова в центре. Учитывая то, что древний, исторический, Иерусалим находился в ту пору под властью мусульман-турок, Новый Иерусалим должен был стать духовным центром не только России, но и всего православного мира, местом встречи земного и Небесного Иерусалима, центром единения всех во Христе.

Казалось бы, эта мысль вполне соответствовала царским замыслам об объединении всех православных народов в единое целое, но вопрос заключался в том, кому быть объединителем и где должен находиться центр будущего объединения. Таковым центром Алексей Михайлович, естественно, желал видеть Москву («Третий Рим»), столицу нарождающейся империи, а вовсе не Новый Иерусалим – мистический духовный центр Православия. Отдавшись во власть имперских амбиций, царь все больше тяготился своим чрезмерно деятельным «собинным другом» (кстати, сыгравшим главную роль в решении о принятии Украины в состав России и о начале войны со Швецией за выход к Балтийскому морю) и, предваряя Петра, уже в самом институте патриаршества видел угрозу своему положению. Эти тайные опасения царя нашли свой выход в первой за многие годы ссоре его с Патриархом из-за отказа последнего двукратно освящать воду на Богоявление, как то рекомендовал сделать гостивший тогда в Москве Антиохийский Патриарх Макарий. Двукратное освящение воды не является обязательным по церковным канонам, но, тем не менее, Алексей Михайлович, узнав об отказе Никона, набросился на него с бранью и упреками. На замечание Патриарха Никона, что он приходится царю духовным отцом и тот не должен оскорблять его, Алексей Михайлович крикнул в порыве гнева: «Не ты мой отец, а святой Патриарх Антиохийский воистину мой отец…» Впоследствии царь уже открыто заявит, что он как православный государь должен «не о царском токмо пещися, но и о всем церковном, егда бо сия в нас в целости снабдятся, тогда… и прочия вещи вся добре устроятися имуть».

И хотя Алексей Михайлович еще не раз явит свою милость Патриарху, трещина в отношениях между ними будет неуклонно расширяться, пока дело не дойдет сначала до вынужденного ухода Никона из Москвы в недостроенный Ново-Иерусалимский монастырь (1658 г.), а потом и до открытого суда над Святейшим Патриархом. Патриарх Никон будет осужден Большим Московским Собором 1666–1667 гг. с грубейшими нарушениями церковного канона, лишен Патриаршего сана и сослан в отдаленный Ферапонтов Белозерский монастырь в качестве простого монаха. Строительство Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря надолго будет приостановлено, и, хотя впоследствии по указу следующего царя Феодора Алексеевича строительные работы возобновятся, возведенный монастырь будет уже не тем Новым Иерусалимом, каким его задумывал Никон.

Из-за неразумных действий церковных и светских властей в отношении старообрядцев произойдет раскол в Русской Церкви, а впоследствии – при Петре I – и во всем русском обществе. Царь-реформатор, все более вторгаясь в сферу церковной жизни, расцерковляя, таким образом, само государство, в 1721 г. отменит институт патриаршества и объявит себя императором по образцу римских цезарей и при этом крайним судьей высшего управления Церкви. Россия из православного царства (где власть царя ограничена церковными законами и традициями) превратится в абсолютистскую монархию, лишенную жизненно важного стержня – института Патриаршей власти (до того – власти московского митрополита), что закономерно приведет страну к катастрофе 1917 г.

Образно говоря, царская власть подрубила сук, на котором сидела. Как верно заметил М.В. Зызыкин, «в результате замены аскетически-церковного идеала Московской Руси эвдемоническим направлением культуры Петербургского периода обессилила воля русских людей. Были забыты церковные основы церковной власти…» Сама царская власть перестала быть в совете и согласии с высшей духовной властью, которую прежде олицетворял Патриарх. Начался постепенный распад и атомизация русского общества. Вместо православно-христианского понимания свободы как внутреннего Божественного закона, образа Божия в душе человека, в обществе, особенно в среде интеллигенции, возобладало западническое представление о свободе как о личностном беспределе. Отсюда – и восстание декабристов, и «охота» народников на царя, и большевистский террор. С распадом «богоизбранной сугубицы» в лице благочестивого царя и христолюбивого Патриарха, которой успешно управлялась Россия, произошел перелом в общественном настроении; постепенно царская (императорская) власть в России оказалась в безвоздушном пространстве всеобщего остракизма и в результате погибла под обломками рушащегося национального уклада жизни. «Осуждение Патриарха Никона, – писал протоиерей Лев Лебедев, – … было чем-то вроде конца мира в том смысле, что закончился мир русской жизни, где главным и центральным во всем было то, что условно обозначается емким понятием Святая Русь!.. То, что произошло у нас в XVII веке, явилось самым узловым для дальнейших судеб Отечества. Кончился мир жизни, где все определяющим и все организующим началом было святоотеческое Православие; вместе с Патриархом Никоном оно уходило как бы в некую ссылку».

1) Зызыкин М.В . «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи».

Зызыкин Михаил Васильевич (1880–1969) – выпускник юридического факультета Московскогоуниверситета. Был оставлен в университете в качествеприват-доцента. В 1921 г. змигрировал с семьей в Константинополь, затем переехал в Рим, где проживал до отъезда в Софию и преподавал в местном университете. В 1929 г. профессор был приглашен на православный богословский факультет в Варшаву и занимал кафедру православной социологии и канонического права. После войны семья переехала в Аргентину, где профессор и скончался.

Фундаментальный труд М.В. Зызыкина «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи» в 3-х томах был написан в 1931–1938 гг. и издан в Варшаве (введение, по признанию автора, во многом предвосхищающее конечные выводы труда, было подготовлено еще в ноябре 1927 г.). Переиздан в 1988 г. в Нью-Йорке в Синодальной типографии Русской Православной Церкви за рубежом. В 1995 г. был издан в Москве.

Бывшим Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей Митрополитом Восточно-Американским и Нью-Йоркским Лавром, тогда еще архиепископом и ректором Джорданвилльской Свято-Троицкой семинарии, было написано предисловие к переизданию труда М.В. Зызыкина 1988 г., в котором есть такие строки: «Патриарх Никон был великим человеком, который не был понят своими современниками, а наоборот, был подвергнут ими гонениям, поношениям и преследованиям. Его мысли, его идеи о симфонии государства и Церкви, его учение о царской власти и патриаршестве и др. могут… послужить добрым основанием для будущего государственного и церковного устройства на Руси, а также и в жизни русского народа… Уповаем, что великий дух Патриарха Никона , страдальца и изгнанника, молит Господа и предстательствует пред Престолом Его за русский народ и что Господь соберет воедино всех чад Русской Православной Церкви, и они прославят на земле Святейшего Патриарха Никона, и он будет причислен к торжествующей Церкви на небесах».

Патриарх Никон - один из самых противоречивых персонажей русской истории. Он родился в простой крестьянской семье и достиг того, что его величали «великим государем» и сам московский царь падал ему в ноги. Он был неутомимым строителем, создал великолепные монастыри, а дни свои завершил простым монахом в удаленной северной обители. Братия основных им монастырей ждала его канонизации, а представители старообрядчества считали антихристом.

«Ревнитель благочестия»

Будущий Патриарх родился в 1605 году в семье мордовского крестьянина Мины в селе Вельдеманово Нижегородской губернии. При крещении он получил имя Никита. В раннем детстве ему изрядно досталось от злой мачехи, и в 12 лет он сбежал из дома в Макарьевский Желтоводский монастырь. Никита оказался земляком Аввакума, с которым в молодости даже дружил и который впоследствии стал его главным идейным противником.
Пробыв несколько лет послушником в монастыре, Никита не принял постриг, поскольку умирающий отец попросил его вернуться домой. Никита женился, взял на себя заботы о хозяйстве. В 20 лет он был рукоположен в священники. Грамотный и строгий молодой поп глянулся московским купцам, и Никиту вызвали в столицу, где он стал настоятелем одного из московских храмов.
За десять лет супружества у священника Никиты один за другим умерли трое детей. Говорят, именно в этом он увидел знак Божий и окончательно решил стать монахом. Жену он так же убедил принять постриг. Для своего иноческого подвига Никита выбрал самый суровый из всех русских монастырей – Соловецкий. Там тридцати лет отроду он принял монашество под именем Никон и подвизался в Свято-Троицком Анзерском скиту монастыря.
Своим неуемным усердием он понравился начальному старцу скита Елеазару, и тот назначил Никона заведовать хозяйственной частью скита. Есть предание, согласно которому именно Елеазар предрек Никону, что тот станет Патриархом, поскольку старцу было видение Никона с омофором на плечах. В старообрядческой традиции, впрочем, в видении Никон был не с омофором, а с черным змием. Скоро неуемное усердие Никона стало причиной конфликта. Он обвинил братию и самого Елеазара в сребролюбии и сбежал из Анзерского скита. Никон был принят монахом в Кожеозерский монастырь, и через некоторое время братия избрала его своим игуменом.
В 1646 году он приехал в Москву для сбора милостыни. По тогдашнему обычаю Никон явился на поклон к царю Алексею Михайловичу. Его живой ум, образованность, благочестие произвели на 16-летнего государя такое впечатление, что он оставил его в Москве, назначив архимандритом Ново-Спасского монастыря. Никон стал наставником молодого царя и вошел в неформальное сообщество духовных и светских людей, которое в русской историографии называется кружком «ревнителей благочестия».
Своей задачей эти люди ставили оживление церковной жизни в стране и общее исправление нравов. Никон приходил к царю каждую неделю, беседовал с ним на духовные темы, обсуждал государственные дела и приносил просьбы от простых людей, которые жаловались на «неправды». Все это Алексею Михайловичу очень импонировало.

Патриарх

В 1649 году Никон был возведен в сан митрополита Новгородского и Великолуцкого. Здесь он показал себя как мудрый государственный муж и, по всеобщему признанию, великолепно проявил свою энергию и ум во время бунта, который случился в Новгороде в 1650 году. Никон сделал все, чтобы усмирить бунт на корню обойтись при этом без излишней жестокости.
В 1652 году умер Патриарх Иосиф. Государь желал видеть на Патриаршем престоле Никона. Тот решительно отказался. И тогда произошла невероятная сцена. В Успенском соборе при большом стечении народа Алексей Михайлович пал сыну мордовского крестьянина в ноги и, проливая слезы, умолял его принять Патриарший сан. После того как вслед за царем поверглись ниц все остальные, Никон дал свое согласие. Однако при этом он взял с царя и всех присутствующих клятву, что они будут ему во всем послушны в делах веры. Царь, бояре и народ такую клятву дали. Так сбылось видение анзерского старца Елеазара.
Никон основал несколько монастырей: Иверский монастырь на Валдайском озере, Онежский Крестный монастырь на Кий-острове и самое знаменитое детище Никона – Новоиерусалимский монастырь, который замышлялся им ни много ни мало как центр православного мира и повторение храма Воскресения Господня в Иерусалиме.
Он вернул в церковную жизнь обычай проповеди с амвона, упразднил многогласие (одновременное исполнение нескольких песнопений, отличающихся словами и напевом), делавшее церковную службу для паствы совершенно непонятной, и приступил к «исправлению» церковных книг.

Реформатор и «антихрист»

Церковная реформа, повлекшая за собой раскол, возникла отнюдь не на пустом месте. Столетия разъединения, политические потрясения и завоевания привели к тому, что к XVII веку Обряд русской Православной Церкви стал серьезно отличаться от греческого. Поскольку веру русские люди приняли из Византийской империи, Никон и задумал привести обрядность в Московском государстве в соответствие с греческой. Исследователи говорят, впрочем, и о более далеко идущих замыслах Патриарха. Именно в ту пору окончательно утвердился тезис «Москва – Третий Рим», и Никон видел государя Московского новым императором, себя – Вселенским Патриархом, а Москву – центром православия, пришедшим на смену оскверненному турками Константинополю. Разумеется, для реализации такого замысла нужно было сделать русский церковный обряд ближе к греческому.
Помимо ревизии богослужебных книг и исправления в них ошибок, допущенных переписчиками, Никон покушается и на такие вещи, как «сугубая аллилуйя», направление движения крестного хода, одежду священства и, наконец, на крестное знамение. Для большинства русских людей богослужебные тексты были чем-то очень далеким и непонятным, по-настоящему против правки возмутились лишь несколько грамотеев из числа духовенства. Но ходить крестным ходом против солнца, хотя издревле ходили посолонь, но восклицать «аллилуйя» трижды, хотя всегда делали это дважды, и, наконец, креститься «троеперстно» - с этим смириться было невозможно. К тому же Никон переодел священство в одеяния греческого образца. Может быть, наберись Никон и сторонники реформ терпения и начни внедрять новшества постепенно, все прошло бы более или менее мирно. Но вот как раз терпения Никону и не хватило. Поместный Московский собор под его председательством в 1656 году объявил всех, кто крестится двумя перстами, еретиками и придал анафеме. Этого было достаточно, чтобы сопротивление из глухого стало активным. Начался раскол. И если сторонников старого обряда назвали «еретиками», то они в ответ нарекли Никона «антихристом».

Изгнанник

Вначале влияние Никона на царя было огромным. Дошло до того, что к титулу его были присоединены слова «великий государь». Но в конце концов огромная власть Никона и его ревнивое отношение к любому посягательству на его полномочия в церковных делах привели к охлаждению отношений с царем. В 1658 году Патриарх и Алексей Михайлович окончательно рассорились, и Никон в знак протеста покинул Москву и удалился в Новоиерусалимский Воскресенский монастырь. Возможно, он надеялся на то, что Алексей Михайлович, как встарь, коленопреклоненно будет молить его о милости. Однако все пошло иначе. Царь решил лишить Никона архиерейства, для чего собрал суд восточных Патриархов. В 1666 году открылся большой Московский собор, на заключительном заседании которого состоялся суд над Никоном.
Суд постановил извергнуть Никона из священства, лишив его не только патриаршеского сана, но и епископского. Перечень преступлений Никона, за которые он был так сурово наказан, очень показателен, поскольку дает яркое представление о нраве этого незаурядного человека. Так, Никон был извержен из священства, в частности, за то, что «анафематствовал патриархов Паисия и Макария, назвав их Анною и Каиафою, а царских послов, которые к нему были посланы, чтобы вызвать его на суд, назвал Пилатом и Иродом», «без соборного рассмотрения лишил епископа Павла Коломенского сана, сам стащив с Павла мантию», «своего духовного отца два года немилостиво бил и ему наносил язвы» и так далее. Разумеется, в числе других прегрешений было указано, и то, что Никон не смирился перед царем, а продолжал упорствовать в своей обиде.
Никон был отправлен в Кирило-Белозарский монастырь, где прожил на положении простого монаха до 1681 года. После смерти Алексея Михайловича его сын Федор Алексеевич разрешил Никону вернуться в Москву. Однако по дороге уже больной к тому моменту Никон умер. Федор Алексеевич настоял на отпевании Никона как Патриарха. Впоследствии он добился того, чтобы восточные Патриархи вернули Никону сан.

Биография

Патриарх Московский (1652-1667).

Патриарх Никон (светское имя - Никита Минов или Минин) родился в 1605 году в семье крестьянина села (ныне в ) по имени Мина.

В 12-летнем возрасте Никита ушел в Макарьев Желтоводский монастырь, был в нем послушником до 1624 года. По настоянию родителей вернулся домой, женился и принял сан священника. Служил сначала в соседнем селе , а около 1626 года был назначен священником одной из московских церквей, по просьбе московских купцов, узнавших о его начитанности.

Смерть детей в 1635 году привела Никиту к окончательному решению оставить мир. Он убедил жену принять монашеский постриг в московском Алексеевском монастыре, а сам в возрасте 30 лет тоже принял постриг с именем Никон в Свято-Троицком Анзерском скиту Соловецкого монастыря. В 1639 году Никон был принят в Кожеозерский монастырь. В 1643 году он был избран игуменом этой обители.

В 1646 году своей энергией и смелостью Никон обратил на себя внимание царя . В 1646 году по желанию монарха он был поставлен архимандритом Новоспасского монастыря в и примкнул здесь к влиятельному «Кружку ревнителей благочестия». С 1648 года Никон был митрополитом Новгородским, где участвовал в подавлении Новгородского восстания 1650 года.

В 1652 году, после кончины патриарха Иосифа, Никон был избран его преемником. В июле 1652 года он был торжественно возведен на престол патриархов Московских и Всероссийских. Во время интронизации Никон вынудил царя дать обещание не вмешиваться в дела церкви. Весной 1653 года он начал проведение церковных реформ. Исправление книг и обрядов по греческим образцам, принятым в южнославянских странах, служило укреплению церковно-политических связей с этими странами, находившимися под турецким игом. Унификация культа подчиняла церковь общегосударственной системе централизации. Значительная часть русского духовенства выступила против нововведений, в церкви возник раскол. Никон и светская власть преследовали раскольников, среди которых были и единомышленники патриарха по «Кружку ревнителей благочестия».

Патриарх Никон активно участвовал в решении политических вопросов, склоняя царя к прекращению войны с Польшей, выступал за борьбу со Швецией в Прибалтике. Неудачная попытка «пробить» для выход к Балтийскому морю была поставлена в вину патриарху. Рост недовольства в придворных кругах произволом и властностью Никона вызвали расхождение между царем и патриархом, который стремился использовать реформу для укрепления церковной организации и усиления собственного авторитета, с тем чтобы освободить церковь из-под опеки светской власти. Выдвинув тезис «священство выше царства», Никон пытался противопоставить власть патриарха власти царя.

Разрыв между царем и патриархом произошел в 1658 году. Никон, оставив патриаршество, уехал в основанный им в Подмосковье Новоиерусалимский Воскресенский монастырь, рассчитывая, что царь вернет его. Но этого не случилось, ему было приказано оставаться в монастыре. Когда Никон в 1664 году самовольно приехал в и попытался снова занять патриаршее место, он был выслан обратно.

Большой Московский церковный собор 1666-1667 годов, подтвердив проведенные Никоном реформы, снял с него сан патриарха. Никон был сослан в . После смерти царя был переведен под более жестокий надзор в Кирилло-Белозерский монастырь.

В 1682 году царь , невзирая на сопротивление патриарха и значительные издержки, исходатайствовал у восточных патриархов разрешительные грамоты в которых повелевалось причислить Никона к лику патриархов и поминать его в этом звании открыто.

Всяк убо исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех... (Мф. 1: 32, 33)
Аминь глаголю вам, яко вы шедшии по Мне в пакибытие, егда сядет Сын человеческий на престоле славы Своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолу... (Мф. 19: 28)
Святии вси верою победиша царствия, содеяша правду, получиша обетования, заградиша уста львов: Угасиша силу огненную, избегоша острея меча, возмогоша от немощи, быша крепцы во бранех, обратиша в бегство полки чужих. Прияша жены от воскресения мертвыя своя: инии же избиени быша, не приемше избавления, да лучшее воскресение улучат: Друзии же руганием и ранами искушения прияша, еще же и уз и темниц. Камением побиени быша, претрени быша, искушени быша... Ихже не бе достоин весь мир... (Евр. 11: 33-38)

Святейший Патриарх Никон ( родился в мае 1605 г., интронизация - 25 июля 1652 г., основание Новоиерусалимского монастыря - 1 сентября 1656 г, освящение Крестного монастыря на Кий острове - 2 сентября 1661 г., блаженная кончина - 17 августа 1681 г.). Еще в детстве он проявил неудержимый интерес к духовным знаниям. В 12-ти летнем возрасте тайно бежал в монастырь Макария Желтоводского и стал послушником. Через 5 лет по настоянию родни женился и спустя два года принял священный сан, тогда ему было 19 лет. Вступив в должность приходского священника, отец Никита столько явил в себе пастырских добродетелей, что слава о них донеслась до Москвы и он получил приглашение на переезд в столицу. Около 9 лет провел он в Москве. Однако, "зря суету мира сего и непостоянство, и желая ко спасению обрести путь удобный" [по И.Шушерину], решил навсегда оставить мир - удалился в Анзерский скит Соловецкого монастыря, где принял в 1636 году монашеский постриг от прп. Елеазара с именем Никон в честь сщмч. Никона, еп. (+ 251 год, память 23.03/05.04).

Духовные подвиги его были соблазнительны (прочтение в течение суток всей Псалтири, совершение 1000 земных поклонов с Иисусовой молитвой и др.) для многих завистливых. Прп. Елеазар предсказал, что Никон в последствии времени будет святителем.

В 1639 году, иеромонах Никон покинул Анзерский скит и перешел в Кожеезерскую обитель, а в 1643 году был поставлен игуменом этой обители. В 1646 году игумен Никон был назначен архимандритом Ново-Спасского монастыря в Москве. При архимандрите Никоне был возведен величественный Спасо-Преображенский собор Ново-Спасского монастыря. В этот период архимандрит Никон также выступает челобитным, заступником перед Царем о нуждающихся.

11 марта 1649 года архимандрит Никон Собором архиереев во главе с Патриархом Иосифом возведен в сан митрополита Новгородского и Великолуцкого. Он занимался церковным строительством, благотворительностью, исправлением нестроений в монастырской и приходской жизни. Митрополит Никон создал в Новгороде четыре богадельни и устроил во время голода на владычнем дворе "погребную палату". Помощником митрополита по распределению милостыни был блаженный Василий Босой, Христа ради юродивый. Во время восстания в Новгороде в 1650 митрополит Никон показал себя мужественным пастырем, готовым положить душу за свое стадо, он вышел к бунтовщикам со словами: "Дети, я всегда проповедовал вам истину. Ничто земное не устрашает меня. Я, как пастырь, пришёл спасти вас от возмущающих вас волков". Быв бит едва не до смерти, он кротостью и молитвой привел народ к покаянию и бунт прекратился. В благодарственном письме Царь Алексей Михайлович называл Никона "новым страстотерпцем, крепкостоятельным пастырем, крепким воином и страдальцем Царя Небесного и своим собинным другом".

Дар прозорливости и духовного водительства позволили митрополиту Никону воспитать из монахов, несших послушание в Новгородском архиерейском доме, великих подвижников. В 1651 года ризничий преосвященного Никона иеромонах Мисаил был рукоположен в архиепископа Рязанского и Муромского. Преосвященный Мисаил стал миссионером, крестившим татарское и мордовское население Рязанского края. Ныне Церковь прославляет Святителя Мисаила в сонме Рязанских святых. Ризничим митрополита Никона после иеромонаха Мисаила стал иеродиакон Лаврентий, рукоположенный им в 1654 году в архиепископа Тверского и Кашинского и переведенный в 1657 году на кафедру митрополита Казанского и Свияжского.

Митрополит Никон был ревностным пастырем стада Христова, постоянно назидающим свою паству словом Божественной мудрости. Историк Церкви митр. Макарий утверждает, что в то время среди архиереев не было проповедника, равного святителю Никону. Неустанно поучаясь в заповедях Божиих, святитель искал в житиях святых пример для подражания. Он сам написал житие преподобного Иакова Боровического в книге "Рай мысленный", изданной в 1659 году. Он же, по-видимому, является и автором рукописной "Книги глаголемой описание о российских святых", дошедшей до наших дней в виде нескольких списков. Митрополит Никон активно занимался собиранием святынь, в частности им были перенесены мощи свт. Филиппа из Соловецкой обители в Москву в июле 1652 году. Патриарх Никон лично глубоко почитал святителя Филиппа. Страдания его за правду, за ограничение безудержного самоуправства царской власти и за должный духовный авторитет Церкви в обществе стали для Никона образцом и примером.

По кончине Патриарха Иосифа Царь, видя, что никого нет равного митр. Никону "в разуме и во утверждении благочестия", по совету со всем освященным собором "понудиша его престол Патриарший прияти" 25 июля 1652 г. Никон же всячески отрицался, ссылаясь на свое недостоинство и предвидя, что его патриаршество будет недолгим и завершится исповедничеством, подобным подвигу Святителя Филиппа.

Первые три года его патриаршества воистину явили симфонию церковной и царской власти, когда, как писал сам Патриарх Никон в предисловии к Служебнику, изданному в 1656 году, "священство Божественным служит, царство же человеческим владеет и о сем печется. Вкупе же уставы и правила святых отец, яко от Святаго Духа вдохновенны, облобызающе приемлют и держат". Задачу Патриарха Никон видел в том, чтобы удержать Российскую державу в послушании Православной Церкви, в то время как в русском обществе уже намечалось отступление от веры и Церкви, проявившееся особенно в "Уложении", принятом в 1649 году, согласно которому учреждался монастырский приказ как светский орган управления церковными имениями и делами.

"Церковь не стены и кровля, но каноны и пастыри духовные", - говорил Святитель. Тяготея сердцем к строгому соблюдению церковного устава, он в первую очередь упорядочил Богослужение, а также многие стороны церковной жизни. Считая монашество краеугольным камнем Православия, он всячески поддерживал монастыри, ревнуя о их благочинии. Да и на патриаршество он смотрел как на игуменство в большом монастыре. Молитвами, трудами и иждивением святейшего Никона воздвигнуты были на Руси три монастыря в прославление трех Вселенских святынь: Иверская Валдайская обитель, принявшая принесенный с Афона список с чудотворной Иверской иконы Божией Матери; Крестный монастырь на Кий острове в Белом море, выстроенный как кивот креста-мощевика, изготовленного в Палестине в меру Креста Господня со вложенными в него мощами святых числом до трех сот; Воскресенский монастырь, созданный во образ Небесного Иерусалима и святынь Палестины с Гробом Господним и именуемый поэтому монастырь Нового Иерусалима.

Никон напомнил, что "Поместная Церковь есть только часть единой Вселенской Церкви, что между частями этой Церкви должно быть каноническое общение и согласование". Заботясь о единстве веры, Патриарх Никон занимался исправлением новин, внесенных в богослужебные книги, обряды и чины. В XVII веке "невежество помрачило чистоту нашего древнего вероучения изобретением новых, неизвестных Церкви, догматов; обезобразило величественный чин богослужения искажением богослужебных книг и обрядов, многогласием в пении и чтении. По воле Творца в избытке наделенный высокими дарования ума, воли и чувства, и строгостью долгого пустынного уединения воспитавший и утвердивший в себе дух ревности по славе Божией и спасении людей, Никон смело и могущественно восстал против суеверия одних и вольномыслия других нововводителей отечественной Церкви. Этим двум ложным направлениям, раздиравшим Церковь, Патриарх Никон противопоставил истинное: восстановление и утверждение в отечественной Церкви совершенного согласия и единения с Церковью Восточной в учении веры, обрядах богослужения, и правилах церковного управления". Патриарх Константинопольский Паисий, поддерживая деятельность Патриарха Никона, писал в грамоте 1656 года: "Бог просвети тя во времена наша, да очистятся вся неудобная, и да исправятся".

Патриарх Никон принимал все меры к тому, чтобы в Русской Церкви не происходило смут и противостояний. В частности, при условии послушания Церкви разрешал служить и по старым книгам, допуская разность мнений в вещах, не затрагивающих существа веры. Митрополит Макарий считает, что "если бы Никон не оставил кафедры, раскола в Русской Церкви не было бы".

Оставляя Патриарший престол, Святейший Никон свидетельствует: "Не больше ли войны - гнев царский?.. Из Москвы я отошёл не без ведома царева: Царь знал, что гневается на меня без правды. И от него приходили ко мне... и я им говорил, что иду из Москвы от немилосердия государя, пусть ему будет просторнее без меня; а то, гневаясь на меня, он не ходит в церковь, не исполняет своих обещаний, данных при нашем избрании на Патриаршество, отнял себе суд церковный, велел судить нас самих и всех архиереев и духовный чин приказным людям". Понимая губительность подобных притязаний Царя и царства, Патриарх Никон также сознавал, что открытое сопротивление царской власти со стороны духовной власти может вызвать в России смуту, разрушающую религиозную основу русского бытия - любовь народа к Церкви-матушке и Царю-батюшке. После длительных молитвенных размышлений он выбрал единственно возможный для себя путь: незаконным притязаниям не подчиняться, в открытое противостояние не вступать; указывая на нетерпимость положения, рассчитывая на отрезвление и покаяние светской власти, оставить кафедру Московского Первосвятителя и удалиться в Воскресенский монастырь.

По удалении в Воскресенский монастырь, Никон жил в нем самым строгим подвижником, представляя в себе для братии образец иноческих трудов. Каждый день, по окончании литургии, он со слезами выслушивал молебен пресвятой Богородице, "поемый во всякой скорби душевной и обстоянии". Патриарх Никон всегда и везде являлся примером трудолюбия, исправности и благоразумной опытности; первый исходил на всякое дело, и после всех полагал конец своим трудам. Он продолжал составлять летопись, изображая превратности Царств, народов и частных людей, Никон точнее узнавал цену своего крестнаго испытания в уединении в Новом Иерусалиме. Среди строгих подвигов благочестия Никон не забывал и "дел милосердия, которое составляло как бы душу его жизни": всех странников и богомольцев Святейший Никон приказывал поить и кормить по три дня даром, в монахи принимать безвкладно, всем давая платье за счет обители. В праздник всегда трапезовал с братией и сам лично омывал ноги богомольцам и заезжим путникам.

В "Возражении..." в ответе на вопрос 20-й Патриарх Никон подробно изложил также учение о священстве и царстве: "священство и самаго царства честнейши: престол священства поставлен на небеси по глаголу Божию: "елика бо аще свяжете на земли, будут связаны на небесех" (Мф. 18,18). Что может сравниться с этою честию: суд от земли восходит на небо чрез священника, который поставлен посредником между Богом и человеками. Сего ради и цари помазуются от священнической руки, а не священники от царской; ибо меньшее от большаго благословляется. Царю вверено здешнее, а священнику Небесное; Царю вверено попечение телесное, иерею же - душевное, Царь долги имениям оставляет, священник же долги согрешениям; Царь действует принуждением, а священник увещанием; Царь имеет оружие чувственное, священник - духовное; Царь имеет брань к сопостатам, сражается с врагами видимыми, священник же имеет брань к началам и властем тьмы". В 24-м возражении, говоря о привилегиях церковных, Никон восклицал: "Мы не знаем иного законоположника себе кроме Христа, который дал нам власть вязать и решить. Уж не эту ли привилегию дал нам Царь? Нет, но он похитил её от нас, как свидетельствуют его беззаконные дела. Какие? Он Церковью обладает, священными вещами богатится и питается, славится тем, что все церковники - митрополиты, архиепископы священники и все причетники покоряются ему, оброки дают, работают, воюют; судом и пошлинами владеет". Такое обладание Царя Церковью, по слову Патриарха Никона, является "антихристовым узаконением", свидетельствующем о духовном перерождении русской монархии, когда из защитника Церкви она начала превращаться в ее обладателя и распорядителя. Царь начал управлять Церковью не в совете с Патриархом, а "преболе" его. Усматривая в этом духовную катастрофу для России, Святейший Никон, иногда в резкой форме, свидетельствует, что земной град восстал на град Небесный, что царская власть беззаконно узурпирует власть духовную. Патриарх в такой ситуации становится номинальной фигурой, исполняющей волю самодержца. Таким Патриархом Никон быть не мог и не хотел. Вынужденный уход Никона с Патриаршего престола представляется исповедническим подвигом архипастыря, который спасал Церковь от грозящего ей поглощения в государстве, предвидя порабощение Церкви, доведенное до логического конца Петром I. Патриарха Никона постигла судьба пророков, гонимых и претерпевавших многие оскорбления и поругания.

Второй Собор по делу Патриарха Никона состоялся 7 ноября - 12 декабря 1666 года. Отметим, что два восточных Патриарха, Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, участвовавших в суде над Патриархом Никоном, и решивших дело в угоду Царю и боярам, во-первых, не имели права судить Патриарха так как сами были низложены со своих кафедр именно за эту поездку, а, во-вторых, были подкуплены Московским правительством. Известный своей ученостью иеромонах Епифаний Славинецкий добавляет: "О том, чтобы Никон чужд был архиерейства и священства, я не только писать, но и говорить не дерзаю. Я не нашёл таких правил, чтобы архиерея, самовольно оставльшаго свой престол, но не отрекшагося архиерейства, отчуждали архиерейства и священства". В приговоре Собора указаны нелепые вины Патриарха Никона: самовольное оставление престола, строительство Ново-Иерусалимского монастыря, требование поставить нового Патриарха по его, Никонову, благословению, обличения Царя и членов Собора, жестокое обращение с клиром и др. Выслушав приговор, Святейший Никон сказал только: "Никоне, Никоне! Вот за что всё это тебе: не говори правды, не теряй дружбы. Если бы ты устраивал у себя богатые вечери и с ними угощался, то верно этого с тобой не случилось бы".

Низвергнув Патриарха Никона с Патриаршего престола, его недоброжелатели не только не могли истребить плодов его ревностного служения Церкви и государству, но и положили основание прочнейшему их утверждению. По судьбам Промысла, Патриарха Никона судил Собор, по составу своему почти вселенский, и непреложно утвердил на все времена плоды его пастырских трудов. Этот Собор умолил Царя и пастырей устроить училища для духовного просвещения, утвердил сделанные Патриархом Никоном исправления в богослужебных книгах, чинах и обрядах; постановил правило о неподсудности духовенства мирским судьям; изрек строгий суд на легкомысленных нарушителей уставов церкви и т.д. С той поры наше Церковь на бытовом уровне носит именование "никоновской".

С 1666 года по 1676 Святейший Никон находился в ссылке в Ферапонтове монастыре. Терпеливый Никон не роптал на свою горестную участь, и за все благодарил Господа, молясь за самых врагов своих: "Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят". В письме к Царю Алексею Михайловичу Патриарх Никон открывает свой внутренний настрой: "Сила Божия в немощи совершается; благоволю и аз в немощех моих и злостраданиях, зане елико внешний наш человек озлобляется, толико внутренний обновляется. Аз убо не точию страдати всеизволяю, но и умрети готов есмь правды ради, только бы не во твое царство.... Мы на то обещались, что терпеть - претерпевый до конца той спасен будет.... Терпеньем да течем на предлежащий нам образ взирающе, на Начальника вере и Совершителя Иисуса, Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест и о срамоте не раде; темже убо да исходим к Нему вне стана, поношение его носяще; не имамы бо зде пребыающаго града, но грядущаго взыскуем" [Духовное завещание].

С 1672 года, когда Никону разрешен был свободный выход из келий, к нему стали приходить люди, страдавшие телесными и душевными недугами. Никон читал над ними молитвы, мазал освященным маслом, давал лекарства, и больные получали исцеление. Никон так говорил о своем лечении: "Являлся, де, ему, Никону, Христос часто в церкви тем образом, как пишется на иконе, и подал, де, ему благодать чаши лекарственной; и он, де, по тому явлению и по благодати неисчерпаемой чаши лекарственной исцелял и от того его лекарства Бог от болезней многих людей избавлял, а больше того его никто лекарству не учивал". В записях 1672-1675 годов всех исцеленных значится 132 человека. Болезни, от которых излечивал Никон: падучая, безумие, страхование от бесов, расслабление членов и другие.

В 1676-1681 Никон был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы ужесточить условия заточения. Однако "ни бедность, ни теснота, ни унижение не могли поколебать в нем твердого духа: он без малодушия переносил свои страдания. Он постоянно носил на себе железные вериги и маленький серебряный ковчег со Святыми дарами. В таком расположении духа и с таким напутствием, он всегда был истинным воином Иисуса Христа, облеченным во вся оружия Божия против слабостей плоти и искушений духа".

17 августа 1681 года блаженный Никон "в добром исповедании, благодаря Бога о всем, яко во страдании течение свое соверши, с миром успе, душу свою в руце Богу предаде, Егоже возлюби". "Тело же его невредимо отнюдь от вони злосмрадныя, аще и десятодневно пребысть; в толикое бо теплое время... цело и тлению не причастно бе". "Царь же Благочестивый, непрестанно жалея о Никоне Блаженном, яко не поминается Патриархом,.. о сем соизволи восписати в Палестину ко всем четырем Вселенским Патриархом", и в сентябре 1682 года были получены грамоты от Вселенских Патриархов. Патриарх Константинопольский Иаков писал, что Патриарх Никон, хотя был осужден за свои вины собором восточных и русских архипастырей и лишен святительского сана, но благодушно перенес свое наказание, "многими и тмочисленными печальми и нуждами себе усмири, и многих печальных ради трудов в небесное Царствие вводящий путь возвратив, в терпении, озлоблении, в нужном пребывании постом и молитвами непрестанными и бденми всенощными, яко злато в горниле, искушен бысть, и яко всеплодие Бога живаго жертва явился, и не даде сна очима своима, ниже дремания на челе своем, ниже покоя составом своим, дондеже блаженным сном уснув, благочестно к Господу отиде". Обращаясь к самым причинам извержения Никона из патриаршего сана, Вселенский Патриарх замечает, что "Никон осужден не яко неких вин ради душевных или телесных, елицы от благодати архиерейства отчуждают, ниже над Божественными догматы благочестий согреши, столп бо благочестия непоколебаемый знаем бысть, и Божественных и священных канонов оберегатель присноискуснейший, отеческих догмат, повелений же и преданий неизреченный ревнитель и заступник достойнейший: но яко человек, человечески болезнуя от малодушия некоего гневом и унынием побежден бысть". Поэтому, собор, составившийся при Константинопольском Патриархе для рассуждения о причислении Никона к сонму Всероссийских иерархов, нашел благословным воззвать Никона к патриаршескому поминовению. Никон возстановляется в сан Патриарха следующими словами: "преподобныя памяти возлюбленный брат наш, господин Никон, бывший Патриарх Московский и всея Руси, вместо воздаяния и мздовоздаяния, показания ради долгаго преподобничества терпения, имеет прощение и разрешение от приключившагося ему соборнаго извержения, и да будет прощен в нынешнем веце и в будущем от Отца и Сына и Святаго Духа, святыя и Живоначалныя Троицы; восприяв же духовный хитон архиерейства, да приимет, яко Патриарх, всегда церковное поминовение, поминаем с прочими Патриархами московскими во священных диптихах, и по всяким именованным временам священных церковных последованиях безсумненно да сочитается в яве в сочисление прочих Патриархов московских, Патриархом же являемы и именуемы и поминаемы ни один да не сопротивится, подлинно тако да будет! тем же во оправдание издадеся сие прощение его". Грамота Патриарха Иакова 5 мая 1682 г.

Память Святейшего Патриарха Никона особенно почиталась в трех основанных им монастырях. Вскоре после его кончины архимандрит Ново-Иерусалимского монастыря Герман (+1682) написал эпитафию своему духовному отцу и учителю: "Господень образ зде и Плакидов, ту лежит вторый в терпении Иов"; здесь же определены основания духовной жизни Патриарха Никона: следование Христу, крестоношение и стяжание терпения. Далее архимандрит Герман говорит об архипастырском служении Патриарха Никона, который "Аки столп каменн или крепкий от древ / стояще твердо, яко в небо доспев". Завершаются стихи похвалой Царю Феодору, вернувшему Патриарха Никона из ссылки и со слезами своими руками предавшему тело его земле, "целя вред, яже подъял отец". Архимандрит Герман первым сформулировал для современников и потомков действия Царя Феодора по отношению к Патриарху Никону, как искупление вины отца, подобно тому, как Царь Алексей Михайлович признал вину за Царя Ивана Грозного перед гробом Святителя Филиппа устами Патриарха Никона. Признание Патриарха Никона Небесным молитвенником за Царя свидетельствует о вере писавшего в дерзновение почившего Святителя пред Господом, иными словами - в его святость. В надписи XVII века над входом в придел, где погребен Патриарх Никон, говорилось о нем, как о жителе горнего Сиона, предстоящем пред престолом Божиим.

Традицию почитания Патриарха Никона как великого угодника Божия продолжил Иван Корнильевич Шушерин. Составленное им "Известие о рождении и воспитании и о житии Святейшего Никона, Патриарха Московского и всея России", разошлось во множестве списков. Часто в состав рукописных сборников включались, кроме жизнеописания, документы, свидетельствующие о Патриархе Никоне как о невинно осужденном и как о чудотворце, на Гробнице которого совершаются исцеления больных.

В 1686 - 1698 годах архимандрит Воскресенского монастыря Никанор составил стихотворный Летописец - первое изложение истории Нового Иерусалима. Патриарху Никону в нем, посвящены строки, которые звучат как церковные песнопения, прославляющие святого:

Апостольским преданиям и Святых Отец
Юныя и старыя уча, аки отец,
Горняго ища, долняя вся презирая,
Щит веры имея, ко брани на бесов простирая,
О благочестии истинный бысть ревнитель,
И веры христианския присный хранитель...

Настоятель Воскресенского монастыря архимандрит Леонид (Кавелин) подготовил первое научное издание, написанного Иоанном Шушериным "Известия о житии...". В 1874 году им был устроен в Воскресенском монастыре музей Патриарха Никона. Впоследствии музей Патриарха Никона в Новом Иерусалиме стал образцом для музея Патриарха Никона и в Иверском монастыре на Валдае.

О Патриархе Никоне, как о Соловецком святом , говорится в рукописи "Верное и краткое изчисление преподобных отец Соловецких...". О нем упоминает и составитель жития преподобного Елеазара Анзерского: "Бысть же и ин ученик преподобному преславен именем Никон, иже бысть Патриарх царствующаго града Москвы и всей России. И той пречуден бысть в житии своем, и многу ревность о исправлении православия показа".

Почитание Патриарха Никона, как святого, сохранилось в Киево-Печерской лавре , где в 1875 году была издана книга "Молитвенное призывание преподобных отцев Ближних пещер" со следующей молитвой: "Стражие наши, путеводители и бесов отгонители Варвара Великомученица, Борис Страстотерпец, Глеб Страстотерпец, Игорь Мученик, Димитрий Ростовский, Феодосий Черниговский, Иов Почаевский, Никон Ново-Иерусалимский , Тихон Задонский, Иоасаф Белгородский, молите Бога о нас". Это молитвенное призывание сохранено и в издании 1992 года.

В 1891 году была издана книга архимандрита Леонида "Святая Русь или сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси (до XVIII века) обще и местно чтимых. Справочная книга по русской агиографии". В этой книге в число 795 святых включен и "Никон, Патриарх Московский и всея России".

Особо следует отметить книгу М. В. Зызыкина "Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи". Этот труд впервые вместо обычного объяснения дела Патриарха Никона его личными качествами обращает внимание на историческую перспективу духовной трагедии России и показывает, что именно в неправедном осуждении Первосвятителя Русской Церкви нужно искать ключ к развязке той драмы, которая вывела Россию не на путь православного оцерковления жизни, а на путь немецкой духовной колонии. В числе множества высказываний о Патриархе Никоне, как о святом, М.В. Зызыкин цитирует замечательные слова митрополита Антония (Храповицкого): "Среди великих Вселенских Святителей Божиих имя Святителя Никона блестит, как яркая звезда первой величины на нашем духовном небосклоне".

О первосвятительском служении Патриарха Никона свидетельствует митрополит Макарий: "Патриаршествование Никона составляет эпоху в истории нашей Церкви. При нем началось соединение двух бывших митрополий, Киевской и Московской, и Никон первый начал называться патриархом "Московским и всея Великия и Малыя и Белыя России и всех земель северных и Помория". При нем и его главном участии действительно началось вполне верное и надежное по своим основам исправление наших церковных книг и обрядов. Никоном сделана была самая смелая из всех когда-либо у нас бывших и решительная попытка отстоять самостоятельность и независимость Русской Церкви от светской власти, хотя и кончившаяся для него неудачно. При Никоне чаще, чем когда-либо, происходили сношения Русской Церкви с Греческою по делам церковным, чаще, чем когда-либо приезжали к нам высшие греческие иерархи и при их участии совершались у нас такие Соборы, каких ни прежде, ни после у нас не бывало. Да и сам Никон с его необыкновенным умом и характером и с его необыкновенною судьбою, представляет собою такое лицо, которое резко выдается в ряду других наших патриархов и всех когда-либо бывших в нашей Церкви первосвятителей". Он устроил три монастыря и сам всегда был примером истинно монашеской подвижнической жизни. Он занимался иконописанием.

По словам архиепископа Серафима (Соболева), опровергавшего обвинения Патриарха Никона в гордости и властолюбии "благодать Святаго Духа была присуща ему с самых младенческих лет и проявлялась в нем в очевидной и поразительной мере до самой его кончины". Он отличался ревностью по Боге, которая высоко ценится в очах Божиих, "ибо все его действия показывают, что центром его жизни была не личная слава, а слава Божия, благо русской Церкви и государства".

Святейший Патриарх Никон в своей жизни показал следующие добродетели: строгая христианская жизнь, терпение и твердость в вере вплоть до исповеднического подвига, забота о Церкви, милосердие, храмоздательство, глубокое богословствование и многое другое, что характерно величайшим во святых угодникам Божиим. Таким образом, нам следует "благоговейно преклоняться перед ним, чтить его вместе с простым верующим русским народом, как праведного и благодатного светильника русской Церкви, и всемерно содействовать тому, чтобы в возрожденной России он был причислен к лику святых Российской Церкви", - пишет архиеп. Серафим (Соболев).

"В Никоне с совершенной полнотой отразилось самосознание Русской Церкви, самосознание духовной власти, твердо разумеющей свое высочайшее призвание и высочайшую ответственность; отвергающей возможность каких либо уступок и послаблений в святой области её пастырских попечений, тщательно хранящей Божественный авторитет священноначалия и готовой исповеднически защищать его перед лицом любых искушений и скорбей". Такая оценка деятельности Патриарха Никона с церковной точки зрения, данная митрополитом Иоанном (Снычевым), свидетельствует о том, что Патриарх Никон при молитвенном обращении к нему мог бы быть таким же Небесным заступником для современной церковной иерархии, каким для него самого был Святитель Филипп.

Свою лепту в восстановление доброго имени Патриарха Никона внесло и XX столетие. Промыслом Божиим Патриарх Никон и по смерти своей способствовал восстановлению Патриаршества на Руси. Выступая на Поместном Соборе 1917 года в защиту Патриаршества, архимандрит Иларион (Троицкий), ныне священномученик, назвал Патриарха Никона и Царя Алексея Михайловича: "два великих друга, две красы XVII века", и указал на пророческое сбытие слов Патриарха Никона сказанных им при оставлении престола: "ухожу, чтоб ему, государю, просторнее было". Именно по этой причине было уничтожено Патриаршество при Петре I, чтобы "ему, Государю, без Патриарха просторнее было". Перед избранием Патриарха все члены Собора совершили паломничество в Новый Иерусалим. При поставлении Патриарха Тихона ему были вручены крест, белый клобук и мантия Святейшего Патриарха Никона как благословение на подвиг исповедничества веры в годы лихолетья.

В настоящее время в издательстве Московского университета готовится к выходу в свет большое исследование, посвященное Святейшему патриарху Никону и его великим трудам - "Патриарх Никон. Труды", которое впервые за трехсотлетнюю историю сделает доступным наследие этого великого человека, пострадавшего за народ Божий, его государство и Церковь Христову.