Странные факты о древней Японии (10 фото). Японские зверства

Относится это, кстати, и к истории пыток вообще. Слишком часто авторы публикаций на эту тему опираются на всяческие сплетни и байки, которые на поверку сплошь и рядом оказываются или пропагандой, или BDSM фантазиями, или причудливой смесью того и другого. Спору нет – дыма без огня не бывает, и, скажем, испанская инквизиция представляла из себя не самое приятное учреждение. Однако страшные рассказы об Инквизиции и описания якобы применявшихся ею жутких и зачастую просто физиологически невозможных пыток часто взяты из пропагандистских брошюр протестантов – давних врагов католицизма, Испании и Инквизиции.

В конце прошлого века всяческие фантастические пытки в Европе стали приписывать китайцам. Не то чтобы Китай особо ненавидели или считали нужным вести против него пропаганду – нет, просто большая и таинственная страна, населенная странными людьми и со странными законами была весьма подходящим местом для любителей пофантазировать на BDSM темы. Особо отличились французы, в частности – очень известный в конце XIX века скандальный писатель Октав Мирбо. Его роман “Сад пыток” (1889), в котором речь идет якобы о Китае, любой человек, даже совсем слегка знакомый с китайскими законами, не может читать без улыбки. Однако этот полет садомазохистского воображения (и другие, подобные, хотя и менее известные), во многом повлияли на отношение к Китаю и сформировали миф о “китайских пытках”.

Что же, средневековые китайцы были гуманистами? Нет, конечно. Китайские палачи, может, уступали своим немецким или японским современникам, но в пытках и казнях они толк знали. Что же на самом деле представляли из себя настоящие, а не выдуманные “китайские пытки” (и “китайские казни”)? Речь пойдет только о тех пытках, существование которые не вызывает сомнений, то есть о пытках, которые упоминаются в самих китайских законах и иных документах, либо же о тех, свидетелями которых были европейские путешественники прошлых веков.

ВРЕМЕНА ДРЕВНИЕ

Китай – не только очень большая страна (на протяжении последних двух тысяч лет китайцы составляли примерно четвертую-пятую часть населения планеты), но и страна с очень древней историей. Китайское государство возникло в те времена, когда Египтом правил Тутанхамон, а главной военной державой Ближнего Востока была Ассирия. Где теперь та Ассирия и где тот фараоновский Египет? И следа не осталось, а Китай – есть.

VII век н.э., времена правления династии Тан, в истории китайских законов (и китайских пыток) является важным водоразделом. Именно тогда было составлено китайское законодательство, которое с небольшими изменениями просуществовало вплоть до конца прошлого века. О нем речь и пойдет дальше, однако для начала надо сказать немного о пытках и казнях в Древнем Китае. Правда, надо признать: знаем мы о них довольно мало, ведь от тех давних времен почти не сохранилось ни подробных описаний, ни рисунков.

Древний Китай был царством того, что в китайском называется “жоу син”. Слово это обычно переводится на русский как “телесные наказания”, но более точным переводом было бы “членовредительские наказания”. Действительно, древнекитайские законы полны таких фраз: “Для большого наказания используются доспехи и оружие (имеется в виду поход против бунтовщиков – авт.), для следующего – топоры и секиры (орудия смертной казни – авт.), для среднего наказания – ножи и пилы, для следующего – долота и сверла , для легкого – палки и плети”. Упомянутые “ножи и пилы” применялись для отпиливания конечностей, а долота и сверла были нужны для другого распространенного наказания – удаления коленных чашечек.

Список этот, однако, не полон. В те времена, в I тыс. до н.э., единое законодательство еще не сформировалось, и каждый князь, каждый судья выдумывал свои расправы над преступниками и пленными. Наиболее распространенными были: отпиливание стопы (сначала отпиливали одну стопу, а попавшемуся второй раз рецидивисту – и другую), удаление коленных чашечек, отрезание носа, отрезание ушей, клеймение. Все эти наказания упоминаются в текстах тех времен очень часто, и порою кажется, что отрезание ушей, например, играло такую роль, как в советские времена пресловутые “15 суток”.

Очень широко применялась кастрация. Известно, что наказанию этому подвергали не только мужчин, но и женщин. С мужчинами все понятно, но из текстов видно, что палачи проделывали что-то и с половыми органами осужденной на это наказание женщины, хотя сущность процедуры из сохранившихся отрывков не понятна. Однако ясно, что эта неизвестная процедура была мучительной и навсегда делала для наказанной таким образом половой акт то ли невозможным, то ли очень болезненным. Кастрированных мужчин отправляли в евнухи или стражники, а женщины становились дворцовыми рабынями. Впрочем, очень заметная часть наказанных просто умирала вскоре после операции от заражения крови. Как известно, кастрации был подвергнут выдающийся китайский историк Сыма Цянь. Впрочем, для Сыма Цяня кастрация была милостью, ведь ею заменили смертную казнь.

Виды смертной казни также не отличались однообразием. Преступников жгли на кострах, разрывали колесницами на две или четыре части, им выламывали ребра, их варили в котлах, их распинали, их разрубали пополам. Помимо обезглавливания, особой популярностью пользовалось закапывание в землю живьем. Именно таким образом расправлялись с пленными, так что и поныне археологи часто обнаруживают характерные захоронения погребенных живьем людей (с открытыми ртами, в скорченных позах, порою по десятку человек в одной могиле). Стремясь утяжелить наказание, судьи выдумали казнь, которая называлась “осуществить пять видов наказаний”. При этом преступника следовало: “сначала клеймить, отрезать нос, отрубить левую ногу, отрубить правую ногу, и забить палками до смерти, а голову выставить на рынке на всеобщее обозрение”. Наконец, за особо тяжелые преступления весь род преступника подлежал уничтожению. Полагалось казнить не только виновного, но также его отца, мать, жену, наложниц, братьев (с женами), сестер (с мужьями), сыновей
Впрочем, уже в эпоху династии Хань (II век до н.э. -- II век н.э.) наказания заметно смягчились. В 167 г. до н.э. большинство членовредительских наказаний было отменено (впрочем, некоторые из них время от времени вновь появлялись в законодательстве, пока не исчезли окончательно в VII-VIII веках). На смену отрезанию носов и вырезанию коленных чашечек пришли избиение бамбуковыми палками или отправка на каторгу. Меньше стало и видов смертной казни.

Однако настоящие перемены произошли только в VII веке, в правление династии Тан. Введенная тогда система просуществовала почти полтора тысячелетия, поэтому о ней мы и поговорим (вдобавок, об этом, не столь удаленном от нас, периоде известно много больше).
ТЮРЬМЫ

Тюрьма – место неприятное, и к средневековым китайским тюрьмам это относится в полной мере. Представляли они из себя глинобитные домишки без окон, причем одну из стен заменяла деревянная решетка, через которую тюремщики могли видеть все, что происходит внутри. Как и во всех средневековых странах, в Китае в тюрьмах осужденных не держали – слишком дорогим было бы это удовольствие, ведь заключенных кормить и стеречь надо. По сути, тюрьмы в те времена играли роль нынешних КПЗ – в них находились либо подследственные, либо приговоренные к смертной казни и высылке. Смертники ожидали, когда приговор будет утвержден в столице (без этого он был недействителен), а будущие ссыльные ждали этапирования. Обычно тюрьма имела два отделения – то, что побольше, предназначалось для мужчин, а то, что поменьше – для женщин. Контакты между ними строго пресекались, хотя сами тюремщики всегда могли позабавиться с понравившейся им заключенной – на это есть немало документальных свидетельств. Теоретически это запрещалось, но сами женщины зачастую не имели ничего против.
Главная забота тюремщиков была проста – не дать заключенным убежать. Тюрьма обычно представляла из себя довольно хилое сооружение, никакой сигнализации, освещения и прочих сторожевых вышек в те времена не было, поэтому главным способом защиты от побегов были колодки. Самый распространенный тип колодки – “канга” (по-китайски “цзя”). Применялась она очень широко: в эту шейную колодку заковывали практически всех заключенных. Единственным исключением были женщины, совершившие мелкие правонарушения. Форма и размеры шейных колодок менялись с течением времени. В эпоху Цин (1644-1911) колодки представляли из себя прямоугольную доску размером метр на метр, с круглым вырезом для шеи в центре. Доска эта состояла из двух раздвижных частей и, после того, как в нее вставляли шею преступника, она закрывалась на замок. Это означало, что преступнику или преступнице приходилось все время таскать на плечах и шее нечто вроде раздвижного стола без ножек, весом примерно 10-15 кг (вес и размер зависел от тяжести преступления).
В дополнение к шейной применялись и ручные колодки, а также и металлические наручники. Замка на них не было, их просто наглухо заклепывали, вынуждая осужденного или осужденную проводить недели и месяцы со скованными за спиной руками. Были и более “серьезные” типы оков. Худшим типом была “ложе”, в которое укладывали склонных к побегу преступников. Ложе представляло из себя что-то вроде кровати, к которой осужденного прикрепляли за руки, ноги, шею и пояс. В полной неподвижности, в собственных испражнениях, терзаемый клопами и вшами, преступник проводил дни и недели. Он мог лишь благодарить судьбу, если соседи по доброте отгоняли от него крыс…

Для перевозок преступников на большие расстояния применялась специальная тележка. Представляла из себя она ящик на колесах. Преступника усаживали в ящик на корточки, причем верхняя крышка ящика имела дырку и представляла из себя знакомую нам кангу. Таким образом, преступник сидел в ящике, а голова его торчала наружу, зажатая колодкой. Понятно, что поесть без посторонней помощи он не мог, а испражняться ему приходилось под себя.

Вопреки широко распространенному мнению, китайские пытки особым разнообразием не отличались. В этом отношении китайским палачам средневековья было далеко и до их японских или западных коллег, и до своих же предшественников (в древнем Китае пыток было немало). Со времен династии Тан (VII – X века) закон признавал только три вида допустимых пыток, причем любая самодеятельность и изобретательность следователей пресекалась, особенно если она кончалась смертью подследственного.

Самой распространенной пыткой было избиение палками. Плети и кнуты в Китае также применялись, но довольно редко. Допрашиваемого клали на землю, снимали с него штаны и начинали бить палками по ягодицам и бедрам, а иногда – и по пяткам. При всей незатейливости метода, в умелых руках он был вполне эффективным, так что в большинстве случаев избиваемый сознавался. Размер и вес палок определялся инструкциями, и в разные эпохи был разным. Между прочим, для наказания применялись облегченные палки, а для пытки -- утяжеленные. В XVI-XIX веках длина палки для допросов равнялась примерно метру.

Особо упорного преступника ждали тиски для костей рук. Они представляли из себя соединенные шнурками палочки, между которых вставлялись пальцы обвиняемого. Палач сдавливал палочки – треск костей, отчаянный крик и, скорее всего, признание. Если же это не помогало, то в дело шли ножные тиски, устроенные примерно так же.

Все остальное было самодеятельностью следователей, за которую они в случае чего могли и получить от вышестоящих органов. Среди самых неофициальных пыток широко использовалась пытка водой, пресловутое “промывание мозгов”. От похожей европейской пытки она отличалась тем, что воду человеку вливали в нос, а не в рот, так что заполняла она в первую очередь легкие. Зачастую перед пыткой человека подвешивали за ноги. Изредка применялось и дыба (вертикальная, как, например, в России). Применяли в Китае и пытки огнем и раскаленным железом, однако были они немалой редкостью.

В послетанскую эпоху в Китае существовало “5 видов наказаний”: наказание малым числом ударов палками, наказание большим числом ударов палками, ближняя ссылка, дальняя ссылка, и смертная казнь. Нас сейчас интересует только смертная казнь, о ней дальше и пойдет речь.

Смертный приговор обычно утверждался в столице, причем иногда император мог и смягчить наказание. Утверждение приговора занимало немалое время, и смертнику приходилось проводить в тюрьме долгие месяцы. Наконец, приходил приговор, и наступала пора готовиться к смерти. Никаких “последних желаний” Китай не знал, и как-то утром смертника будили, чтобы отправить в последний путь.

Довольно долго в Китае существовал обычая, по которому осужденных вели на место казни совершенно голыми. Только в V веке н.э. власти решили, что вместе гнать на казнь голых мужчин и женщин – это “оскорбление нравственности”. С тех пор было решено, что осужденных надо вести на казнь одетыми. Соответствующий закон вышел в V веке, но, судя по описаниям и рисункам современников, прижился он не сразу. Еще долго жителям китайских городов приходилось наблюдать процессии связанных одной веревкой или (в более поздние времена) закованных в шейные колодки и совершенно голых мужчин и женщин, которые медленно брели к месту казни, часто – под проливным дождем или при 40-градусной жаре. В более поздние времена осужденных стали раздевать уже перед самой казнью. На большинстве гравюр времен династии Цин (1644-1911) осужденные обоего пола изображены обнаженными по пояс.

Преступника всегда вели на смерть в канге, которая превращала путь от тюрьмы и до лобного места в немалое испытание – ведь для смертников полагались утяжеленные колодки особо большого размера. Иногда женщин, осужденных за особо тяжелые преступления, не заковывали в кангу. Однако радоваться виновнице не приходилось: ведь это означало, что ее перед смертью заставят “покататься на деревянном осле”. Женщину раздевали догола и крепко связывали ей руки, а потом сажали верхом на деревянного осла с острым хребтом (иногда для надежности ее ноги прибивали к нему гвоздями). Фактически преступницу заставляли сидеть верхом на деревянном лезвии, которое под весом ее же собственного тела вонзалось осужденной в промежность. От боли женщина начинала вертеться и подпрыгивать, инстинктивно пытаясь освободиться, но таким образом она только рвала себе кожу и мясо в паху. Эти ее корчи лишь усиливали мучения преступницы и доставляли немало удовольствия зрителям. Деревянный осел был снабжен колесиками, так что его катили от тюрьмы
Самая мучительная казнь средневекового Китая – это “медленное разрезание” (кит. линчи). Иногда европейцы именовали его “разрезанием на 1000 кусков”, но это – неточное название, ведь, как мы увидим, в большинстве случаев “кусков” от человека оставалось все-таки меньше, чем тысяча. Наказание “линчи” было не только самым жестоким, но и самым редким. В начале XIX века, например, к этой казни по всей стране приговаривалось в среднем 15-20 человек ежегодно. Если учесть, что численность населения Китая тогда составляла примерно 300 миллионов, то казнь, действительно, была очень редкой. Для того, чтобы получить такой приговор, надо было совершить действительно тяжкое преступление – например, отцеубийство. Правда, во времена смут “разрезание на куски” применялось много чаще.

Казнь “линчи” официально вошла в китайское законодательство в XII веке, хотя применялась она с незапамятных времен. Так, в конце III в. до н.э. именно этим способом были замучены все дочери императора Цинь Ши-хуана. Новые властители не хотели, чтобы род императора уцелел, и решили отделаться от конкурентов самым надежным способом: принцы были немедленно перебиты, а принцессы (их было более двадцати, от разных наложниц) были посажены в тюрьму. Вскоре девушек приказали вывести на главную столичную площадь и там казнить, “голыми привязав к столбам и отрезав им руки и ноги”.

Сохранилось множество китайских описаний и несколько изображений этой казни (самая древняя из гравюр относится к? Веку). Вдобавок, свидетелями казни не раз оказывались европейские путешественники, а в самом конце прошлого века удалось даже сделать несколько фотографий.

Осужденного, раздев догола, крепко привязывали к деревянному столбу. Иногда, судя по гравюрам, руки и ноги ему не связывали, так что двигать ими он мог свободно. Временами вместо столба применялся крест, и в таком случае руки стоящего осужденного привязывали к перекладине.

Когда осужденный был привязан к столбу или кресту, палачи (двое или трое) готовились к работе. Главным их инструментом служили ножи и пила-ножовка. Жертве давали посмотреть на инструмент, а иногда – с шуточками объясняли, как именно палачи будут этим инструментом пользоваться. После этого палач приступал к делу: начинал отрезать у преступника куски тела. Существовало множество способов казни. Суд обычно заранее определял, сколько “резаний” должен получить преступник, то есть сколько кусков его тела должен отрезать палач. Вот как, например, полагалось сделать при “20 резаниях”: “1,2 – отрезать левую и правую брови; 3,4 – срезать мясо с левой и правой ягодицы, 5,6 – срезать левый и правый соски и мясо с груди; 7,8 – отпилить кисти рук; 8,9 – отпилить руки по локоть; 11,12 – отпилить стопы; 13,14 – отпилить ноги по колено; 15 – распороть живот; 16 – перерезать горло; 17,18 – отпилить руки по плечи; 19,20 – отпилить ноги по пах”. Как видим, смерть наступала еще в середине казни. При “8 резаниях”, которые стали чаще применяться в более позднее время соответственно казнь состояла из 8 разрезов.
“20 резаний” и, тем более, “8 резаний” были самыми мягкими видами этой казни. В цинскую эпоху применялись также “36 резаний”, “72 резания” и “120 резаний”.
Количество “резаний” могло быть и очень большим, известны случаи, когда за особо тяжкие преступления полагалось “3000 резаний”. В этом случае плачи обтягивали тело жертвы мелкоячеистой сеткой. Сетку стягивали потуже, и помощник палача щипцами захватывал небольшой кусочек плоти, который выступал в ячейке, и вытягивал его. После этого палач отхватывал этот кусок небольшим острым ножом. В таком случае жертве часто давали легкое обезболивающее, которое предотвращало (или, скорее, оттягивало) болевой шок, и мучения могли длиться целый день. С другой стороны, в виде милости казнь преступника часто убивали первым же ударом, так что казнили уже труп. Впрочем, даже в этом случае казнь считалась особо тяжелой. Китайцы верили, что в загробной жизни человек будет выглядеть также, как в момент смерти, и никому не хотелось ползать по загробному миру в виде обрубка с отрезанными по локоть руками и отпиленными по колено ногами.

Этим, кстати, и объясняется парадокс: относительно безболезненное казнь обезглавливанием считалась в Китае более тяжелой, чем удавление. Гравюры дают неплохое представление о том, как проводилась казнь через обезглавливание. Жертву раздевали по пояс и ставили на колени со связанными за спиной руками. После этого палач наносил удар широким мечом.

Третьим видом казни было удавление. Виселица в Китае не применялась, и осужденного именно удавливали. На гравюре XVIII века эта казнь изображена в деталях. На гравюре мы видим преступницу, которая стоит на коленях, привязанная к столбу. Язык у нее вывалился до подбородка, глаза почти вылезли из орбит, что и понятно: вокруг ее шеи обвернута веревка, концы от которой находятся в руках палачей. Они медленно скручивают веревку специальными палками, постепенно удавливая осужденную. По свидетельствам очевидцев, удавление могло длиться очень долго, до часа, так как палачи временами ослабляли веревку и давали почти задушенной жертве сделать несколько судорожных вздохов, а потом опять затягивали петлю. На другом рисунке столб, под которым раздетая до пояса осужденная стоит на коленях, имеет горизонтальную перекладину. К этой перекладине привязаны руки преступницы, которая как бы “распята” на нем.

Помимо трех “официальных” казней, существовали и неофициальные. В законодательстве они не фигурировали, однако их упоминают и западные путешественники, и, что важнее, сами китайцы. Обычно эти казни применялись при подавлении всяческих бунтов, когда местные власти особо не беспокоились о соблюдении юридических формальностей. С бунтовщиками поступали сурово (впрочем, те тоже не щадили представителей властей).

Самой распространенной из этих казней были “стоячие колодки” (“лицзя”). Они никогда не получили официального признания в китайском праве, но известны еще со времен династии Тан. Европейцы иногда называли их “клетками”. Устройство для этой казни представляло шейную колодку, которая была укреплена на четырех ножках на высоте примерно двух метров. Осужденному вставляли в колодку шею, а под ноги подкладывали кирпичи или черепицу. Вытянувшись во весь рост, осужденный ждал своей участи. Потом палач убирал один кирпич, и человек повисал с шеей, зажатой колодкой, которая начинала душить его. Стремясь избежать удушья, преступник вытягивался еще сильнее. Через некоторое время палач убирал еще кирпич, и осужденному приходилось вставать на цыпочки, чтобы только колодка не передавила ему горло. Толпа тем временем с интересом наблюдала за поединком, который обреченный вел со смертью. Палач же вынимал один кирпич за другим, и через некоторое время преступник почти висел, подвешенный в колодке за шею, и стоя буквально на кончиках пальцев.
Менее популярной была казнь распиливанием пополам. Для этого тело человека накрепко зажимали между двух широких досок, которые потом ставили вертикально, чтобы человек оказывался вниз головой. После этого доски (и зажатое между ними тело) распиливали сверху вниз длинной двуручной пилой. Поначалу зажатый между досками человек слышал лишь визг пилы, и понимал, что эта пила вот-вот вонзится в его тело. Потом пила входила в промежность, и медленно двигалась вниз, разрывая мышцы и внутренности, дробя кости. В 1925 г. В Южном Китае восставшие крестьяне так казнили попавшего им в руки местного судью и его жену. Первой между досок была зажата женщина, на мученья которой должен был смотреть муж. После того, как пила вошла ей в пах на несколько сантиметров, и доски окрасились кровью, палачи (их роль играли местные крестьянские парни) сделали получасовой перерыв на чай, и лишь потом завершили свою работу…

Кроме стоячих колодок и распиливания, изредка применялось в Китае и распятие, однако примерно после X века нашей эры эта казнь стала там редкостью. Исчезло из практики и закапывание живьем в землю, которое когда-то очень широко применялось в Древнем Китае. Известно было сожжение, хотя оно и не пользовалось такой популярностью, как в средневековой Европе или Японии. В отдельные периоды применяли и сажание на кол, хотя эта казнь (ближневосточная по своему происхождению), в Китае так и не прижилась, и упоминается она там в основном в связи с монгольским владычеством.

А как же “бамбук” или там “китайская пытка крысой”? А никак… Как и многие другие “китайские пытки”, ни в одном серьезном источнике они не описываются и, скорее всего, являются просто фантазиями западных писателей начала века.

Какими были японские "лагеря смерти".

В Британии опубликована коллекция снимков, сделанных во время освобождения пленных из Японских лагерей смерти. Эти фотографии шокируют не меньше, чем снимки из немецких концлагерей. Япония не поддерживала Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, и жестокие тюремщики вольны были творить с пленниками что угодно: морить их голодом, пытать и издеваться, превращая людей в истощенные полутрупы, передает Фишки .

Когда после капитуляции Японии в сентябре 1945 года войска союзников начали освобождать военнопленных из японских концентрационных лагерей, их глазам предстало ужасающее зрелище. Японцы, не поддерживавшие Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, издевались над попавшими в плен солдатами, превращая их в живые скелеты, обтянутые кожей.

Истощенных пленных японцы постоянно подвергали пыткам и издевательствам. Обитатели лагерей с ужасом произносили имена надзирателей, прославившихся особым садизмом. Некоторые из них впоследствии были арестованы и казнены как военные преступники.

Заключенных в японских лагерях кормили чрезвычайно скудно, они постоянно голодали, большинство из оставшихся в живых к моменту освобождения находились в крайней степени истощения.

Десятки тысяч голодающих военнопленных постоянно подвергались издевательствам и пыткам. На снимке - пыточные приспособления, обнаруженные в одном из лагерей военнопленных освобоившими лагерь войсками союзников. Пытки были многочисленными и изобретательными. К примеру, большой популярностью пользовалась "водяная пытка": надзиратели сначала заливали пленному в желудок через шланг большой объем воды, а затем прыгали на его раздувшемся животе.

Некоторые надзиратели особенно прославились своим садизмом. На снимке - лейтенант Усуки, известный среди пленных как "Черный принц". Он был надсмотрщиком на строительстве железной дороги, которую военнопленные называли "дорогой смерти". Усуки избивал людей за малейшую провинность или даже безо всякой вины. А когда один из пленных решился бежать, Усуки лично отрубил ему голову на глазах у остальных заключенных.

Еще один жестокий надсмотрщик - кореец по прозвищу "Безумный полукровка" - также прославился жестокими избиениями. Он буквально забивал людей до смерти. Впоследствии он был арестован и казнен как военный преступник.

Очень тмногие британские военнопленные в плену подверглись ампутации ног - как из-за жестоких пыток, так и из-за многочисленных воспалений, причиной которых в условиях влажного теплого климата могла стать любая ранка, а при отсутствии адекватной медицинской помощи воспаление быстро перерастало в гангрену.

На снимке - большая группа пленных-ампутантов после освобождения из лагеря.

Многие пленные к моменту освобождения буквально превратились в живые скелеты и уже не могли самостоятельно встать.

Ужасающие снимки делались офицерами союзнических войск, освобождавших лагеря смерти: они должны были стать свидетельствам военных преступлений японцев в ходе Второй мировой.

Во время войны в плену у японцев оказались более 140 тысяч солдат союзнических войск, включая представителей Австралии, Канады, Новой Зеландии, Австралии, Нидерландов, Великобритании, Индии и США.

Труд заключенных японцы использовали на строительстве шоссе, железных дорог, аэродромов, для работы в шахтах и на фабриках. Условия труда были невыносимыми, а количество еды - минимальным.

Особенно ужасной славой пользовалась "дорога смерти" - железнодорожная ветка, строившаяся на территории современной Бирмы. На ее строительстве были задействованы более 60 тысяч военнопленных союзников, около 12 тысяч из них умерли в ходе строительства от голода, болезней и издевательств.

Японские надсмотрщики, как могли, издевались над заключенными. Пленников нагружали работой, которая была явно не под силу истощенным людям, и жестоко наказывали за невыполнение нормы.

В таких хижинах-развалюхах, в постоянной сырости, скученности и тесноте жили военнопленные в японских лагерях.

Около 36 000 военнопленных были перевезены в центральную Японию, где работали на шахтах, судоверфях и заводах по производству боеприпасов.

Пленники оказывались в лагере в той одежде, в которой были захвачены японскими войсками. Других вещей им не выдавали: лишь иногда, в некоторых лагерях они получали рабочую одежду, которая надевалась лишь во время работы. Остальное время пленники донашивали собственные вещи. Поэтому к моменту освобождения большинство военнопленных оставались в совершенных обносках.

Налейте чая и сидите на лавочке и читайте любимые статьи на моём сайте.

О зверствах Гестапо знают практически все, однако мало кто слышал об ужасающих преступлениях, совершённых Кэмпэйтай, военной полицией модернизированной Императорской армии Японии, основанной в 1881 году. Кэмпэйтай была обычной, ничем не примечательной полицией до роста экспансии японского империализма после Первой мировой войны. Однако со временем она стала жестоким органом государственной власти, юрисдикция которого распространялась на оккупированные территории, военнопленных и покорённые народы. Сотрудники Кэмпэйтай работали как шпионы и агенты контрразведки. Они применяли пытки и внесудебную казнь, чтобы сохранить свою власть над миллионами невинных людей. Когда Япония капитулировала, руководство Кэмпэйтай намеренно уничтожило большую часть документов, поэтому об истинном масштабе их зверских преступлений мы вряд ли когда-нибудь узнаем.

1. Убийство военнопленных

После того как японцы заняли Голландскую Ост-Индию, группа примерно из двухсот британских военнослужащих оказалась в окружении на острове Ява. Они не сдались и решили сражаться до последнего. Большинство из них попали в плен Кэмпэйтай и подверглись жестоким пыткам. По словам более 60 свидетелей, дававших показания в Гаагском суде после окончания Второй мировой войны, британских военнопленных поместили в бамбуковые клетки (размером метра на метр), предназначенные для перевозки свиней. Их перевозили на побережье в грузовых автомобилях и на открытых рельсовых тележках при температуре воздуха, достигавшей 40 градусов Цельсия.

Затем клетки с британскими военнопленными, которые страдали от сильного обезвоживания, погрузили в лодки, плававшие у берегов Сурабая, и бросили их в океан. Одни военнопленные утонули, другие были заживо съедены акулами. Один голландский свидетель, которому на момент описываемых событий было всего одиннадцать лет, рассказал следующее:

«Однажды около полудня, в самое жаркое время суток, по улице, где мы играли, проехала колонна из четырёх или пяти армейских грузовиков с так называемыми «корзинами для свиней», которые обычно использовались для транспортировки животных на рынок или скотобойню. Индонезия была мусульманской страной. Свиное мясо поставлялось на рынок для европейских и китайских потребителей. Мусульманам (жителям острова Ява) не разрешалось употреблять в пищу свиное мясо, поскольку они считали свиней «грязными животными», с которыми следует избегать контакта. К нашему превеликому удивлению, в корзинах для свиней находились австралийские солдаты в потрёпанной военной форме. Они были привязаны друг к другу. Состояние большинства из них оставляло желать лучшего. Многие умирали от жажды и просили воды. Я видел, как один из японских солдат открыл ширинку и помочился на них. Я был в ужасе тогда. Я никогда не забуду эту картину. Мой отец позже рассказал мне, что клетки с военнопленными были сброшены в океан».

Генерала-лейтенанта Хитоси Имамура, командира японских войск, которые дислоцировались на острове Ява, обвинили в преступлениях против человечности, однако он был оправдан Гаагским судом за недостаточностью улик. Однако в 1946 году австралийский военный трибунал признал его виновным и приговорил к десяти годам лишения свободы, которые он провёл в тюрьме в городе Сугамо (Япония).

2. Операция «Сук Чинг»

После того как японцы захватили Сингапур, они дали городу новое название – Сионан («Свет юга») – и перешли на токийское время. Затем они инициировали программу по зачистке города от китайцев, которых они считали опасными или неугодными. Каждому мужчине китайской национальности в возрасте от 15 до 50 лет было приказано явиться в один из регистрационных пунктов, расположенных по всему острову, на допрос, в ходе которого определялись их политические взгляды и лояльность. Тем, кто проходил тест, ставили печать «Сдал» на лице, руках или одежде. Тех, кто его не проходил (это были коммунисты, националисты, члены тайных обществ, носители английского языка, государственные служащие, учителя, ветераны и преступники), задерживали. Обычная декоративная татуировка был достаточным основанием для того, чтобы человека приняли за члена антияпонского тайного общества.

Через две недели после допроса задержанных отправляли работать на плантации или топили в прибережных районах Чанги, Понггол и Танах-Мерах-Бесар. Методы наказания варьировались в зависимости от прихотей командиров. Одних задержанных топили в море, других расстреливали из пулемёта, третьих закалывали или обезглавливали. После окончания Второй мировой войны японцы утверждали, что убили или замучили до смерти около 5000 человек, однако, по оценкам местных жителей, количество жертв составляло от 20 до 50 тысяч человек.

3. Марши смерти Сандакан

Оккупация Борнео предоставила японцам доступ к ценным оффшорным нефтяным месторождениям, которые они решили защитить, построив рядом военный аэродром недалеко от порта Сандакан. Около 1500 военнопленных, в основном австралийские солдаты, были отправлены на строительные работы в Сандакан, где они терпели ужасные условия и получали скудный паёк, состоявший из грязного риса и малого количества овощей. В начале 1943 года к ним присоединились британские военнопленные, которых заставили делать взлётно-посадочную полосу. Они страдали от голода, тропических язв и недоедания.

Несколько первых побегов, совершённых военнопленными, привели к репрессиям в лагере. Пленённых солдат избивали или закрывали в клетках и оставляли на солнце за то, что они собирали кокосы либо недостаточно низко склонили голову перед проходящим мимо командиром лагеря. Людей, которых подозревали в какой-либо незаконной деятельности, полиция Кэмпейтай жестоко пытала. Им прижигали кожу зажигалкой или вонзали железные гвозди в ногти. Один из военнопленных так описывал методы пыток Кэмпейтай:

«Они брали небольшую деревянную палку размером с шампур и молоточком “забивали” его в моё левое ухо. Когда она повредила мою барабанную перепонку, я потерял сознание. Последнее, что я помнил – это мучительная боль. Я пришёл в себя буквально через пару минут – после того как на меня вылили ведро холодной воды. Моё ухо через некоторое время зажило, однако слышать им я больше не мог».

Несмотря на репрессии, один австралийский военнослужащий, капитан Л. С. Мэтьюз, смог создать подпольную разведывательную сеть, а также организовать контрабанду медикаментов, продуктов питания и денег для заключённых и поддерживать радиосвязь с Союзниками. Когда его арестовали, он, несмотря на жестокие пытки, не раскрыл имена тех, кто помогал ему. Мэтьюз был казнён Кэмпэйтай в 1944 году.

В январе 1945 года Союзники разбомбили военную базу Сандакан, и японцы были вынуждены отступить к Ранау. В период с января по май произошло три марша смерти. Первая волна состояла из тех, кто, как считалось, имел наилучшую физическую форму. На них взвалили рюкзаки с различным военным оборудованием и боеприпасами и заставили маршировать по тропическим джунглям в течение девяти дней, при этом продовольственных пайков (рис, сушёная рыба и соль) дали всего на четверо суток. Военнопленные, которые падали или останавливались, чтобы немного отдохнуть, японцы расстреливали или забивали до смерти. Тех, кому удалось выжить после марша смерти, отправляли строить лагеря. Военнопленные, которые строили аэродром недалеко от порта Сандакан, терпели постоянные издевательства и страдали от голода. Они, в конечном счёте, были вынуждены идти на юг. Те, кто не мог двигаться, были сожжены заживо в лагере при отступлении японцев. В этом марше смерти удалось выжить лишь шести австралийским солдатам.

4. Кикосаку

Во время оккупации Голландской Ост-Индии японцы имели значительные трудности с контролем евразийского населения, лиц смешанной (голландской и индонезийской) крови, которые, как правило, были влиятельными людьми и не поддерживали японскую версию пан-азианизма. Они подвергались гонениям и репрессиям. Большинство из них ждала печальная участь – смертная казнь.

Слово «кикосаку» являлось неологизмом и производным от «косен» («земля мёртвых», или «жёлтая весна») и «саку» («техника» или «маневрирование»). На русский язык оно переводится как «Операция “Преисподняя”». На практике слово «кикосаку» употреблялось по отношению к казни без судебного разбирательства или неофициальному наказанию, приводившему к смерти.

Японцы считали, что индонезийцы, в венах которых текла смешанная кровь, или «контецу», как они уничижительно называли их, были преданны нидерландским силам. Они подозревали их в шпионаже и диверсиях. Японцы разделяли опасения голландских колонизаторов по поводу возникновения бунтов среди коммунистов и мусульман. Они пришли к выводу, что судебная процедура при расследовании дел, связанных с отсутствием лояльности, была неэффективной и затрудняла управление. Введение «кикосаку» позволило Кэмпэйтай арестовывать людей на неопределённый срок без предъявления официальных обвинений, после чего расстреливали их.

Кикосаку использовалась, когда сотрудники Кэмпэйтай считали, что только самые крайние методы допроса приведут к признанию, даже если конечным результатом была смерть. Бывший член Кэмпэйтай признался в интервью "New York Times": «При упоминании о нас даже младенцы переставали плакать. Нас боялись все. Заключённых, попадавших к нам, ждала только одна участь – смерть».

5. Восстание в Джесселтоне

Город, сегодня известный как Кота Кинабалу, раньше назывался Джесселтоном. Он был основан в 1899 году Британской компанией Северного Борнео и служил промежуточной станцией и источником резины до тех пор, пока его в январе 1942 года его не захватили японцы и не переименовали в Апи. 9 октября 1943 года взбунтовавшиеся этнические китайцы и сулуки (коренное население Северного Борнео) напали на японскую военную администрацию, офисы, полицейские участки, гостиницы, где проживали солдаты, склады и главную пристань. Несмотря на то, что повстанцы были вооружены охотничьими ружьями, копьями и длинными ножами, им удалось убить от 60 до 90 японских и тайваньских оккупантов.

На подавление восстания в город были отправлены два армейских батальона и сотрудники Кэмпэйтай. Репрессии также коснулись и гражданского населения. Сотни этнических китайцев были казнены за подозрение в пособничестве или симпатии восставшим. Также японцы преследовали представителей народа сулук, проживавших на островах Сулуг, Удар, Динаван, Мантанани и Менгалум. По некоторым подсчётам, количество жертв репрессий составило около 3000 человек.

6. Двойной десятый инцидент

В октябре 1943 года группа англо-австралийских спецназовцев ("Special Z") проникла в сингапурскую гавань на старой рыбацкой лодке и байдарках. При помощи магнитных мин они обезвредили семь японских судов, в том числе и нефтяной танкер. Им удалось остаться незамеченными, поэтому японцы, опираясь на информацию, переданную им гражданскими лицами и заключёнными из тюрьмы Чанги, решили, что нападение было организовано британскими партизанами из Малайи.

10 октября сотрудники Кэмпэйтай нагрянули в тюрьму Чанги, провели обыск, который длился целый день, и арестовали подозреваемых. Всего по подозрению в участии в диверсии в гавани были арестованы 57 человек, включая епископа Англиканской церкви и бывшего министра британских колоний и сотрудника по вопросам информации. Они пять месяцев провели в тюремных камерах, которые всегда ярко освещались и не были оборудованы спальными койками. В течение этого времени их морили голодом и подвергали жёстким допросам. Одного подозреваемого казнили за предполагаемое участие в диверсии, пятнадцать других умерли вследствие пыток.

В 1946 году состоялся суд над теми, кто был вовлечён в то, что стало известно как «Двойной десятый инцидент». Британский прокурор подполковник Колин Слиман так описал японский менталитет того времени:

«Мне предстоит рассказать о действиях, которые являются примером человеческой порочности и деградации. То, что сделали эти люди, лишённые милосердия, иначе, как невыразимым ужасом не назовёшь… Среди огромного количества доказательств я усердно пытался найти какое-нибудь смягчающее обстоятельство, фактор, который оправдал бы поведение этих людей, поднял бы историю с уровня чистого ужаса и скотства и облагородил бы её до трагедии. Признаюсь, сделать это мне не удалось».

7. Бридж-Хаус

После того как в 1937 году Шанхай был оккупирован Императорской японской армией, тайная полиция Кэмпэйтай заняла здание, известное как Бридж-Хаус.

Кэмпэйтай и коллаборационистское реформированное правительство использовали «Жёлтый путь» («Хуандао хуэй») военизированную организацию, состоявшую из китайских преступников для того, чтобы убивать и совершать террористические акты против антияпонских элементов в поселениях иностранцев. Так, в ходе инцидента, известного как Кай Дьяоту, был обезглавлен редактор известного антияпонского таблоида. Его голову после повесили на фонарный столб напротив французской концессии вместе с плакатом с надписью «Вот что ждёт всех граждан, настроенных против Японии».

После вступления Японии во Вторую мировую войну сотрудники Кэмпэйтай начали преследовать иностранное население Шанхая. Людей арестовывали по обвинению в антияпонской деятельности или шпионаже и доставляли в Бридж-Хаус, где их содержали в железных клетках и подвергали избиениям и пыткам. Условия были ужасными: «Крысы и вши были везде. Никому не разрешалось принимать ванну или душ. В Бридж-Хаусе царили болезни, начиная от дизентерии и заканчивая тифом».

Особое внимание Кэмпэйтай привлекали американские и британские журналисты, которые докладывали о японских зверствах в Китае. Джон Пауэлл, редактор издания "China Weekly Review", писал: «Когда начинался допрос, заключённый снимал с себя всю одежду и становился на колени перед тюремщиками. Если его ответы не удовлетворяли допрашивающих, он подвергался избиениям бамбуковыми палками до тех пор, пока из ран не начинала сочиться кровь». Пауэллу удалось вернуться на родину, где он вскоре умер после операции по ампутации ноги, поражённой гангреной. Многие из его коллег также получили серьёзные увечья либо сошли с ума от пережитого шока.

В 1942 году при содействии посольства Швейцарии была освобождены и возвращена на родину часть иностранных граждан, которых задержали и пытали в Бридж-Хаусе сотрудники Кэмпэйтай.

8. Оккупация Гуама

Наряду с островами Атту и Киска (архипелаг Алеутские острова), население которых было эвакуировано ещё до вторжения, Гуам стала единственной населённой территорией Соединённых Штатов, оккупированной японцами во время Второй мировой войны.

Остров Гуам был захвачен в 1941 году и переименован на Омия Джайм (Великая Святыня). Столица Агана также получила новое название – Акаши (Красный Город). Первоначально остров находился под контролем Императорского японского военно-морского флота. Японцы прибегали к порочным методам в попытке ослабить американское влияние и заставить представителей коренного народа Чаморро придерживаться японских социальных нравов и обычаев.

Сотрудники Кэмпэйтай взяли под свой контроль остров в 1944 году. Они ввели принудительный труд для мужчин, женщин, детей и пожилых людей. Сотрудники Кэмпэйтай были убеждены в том, что проамериканские чаморро занимались шпионажем и саботажем, поэтому жестоко расправлялись с ними. Один мужчина, Хосе Лизама Чарфаурос, наткнулся на японский патруль в поисках пищи. Его заставили стать на колени и мечом на шее сделали огромный надрез. Чарфауроса нашли его друзья спустя несколько дней после случившегося. Личинки облепили его рану, что помогло ему остаться в живых и не заработать заражение крови.

9. Женщины для плотских утех

Проблема «женщин для плотских утех», которые по принуждению японских солдат занимались проституцией во время Второй мировой войны, по-прежнему остаётся причиной политической напряжённости и исторического ревизионизма в Восточной Азии.

Официально сотрудники Кэмпэйтай начали заниматься организованной проституцией в 1904 году. Изначально владельцы борделей заключали контракт с военной полицией, которой отводилась роль надзирателей, исходя из того факта, что некоторые проститутки могли шпионить в пользу врагов, выуживая секреты у болтливых или нерадивых клиентов.

В 1932 году сотрудники Кэмпэйтай взяли полный контроль над организованной проституцией для военнослужащих. Женщины были вынуждены жить в бараках и палатках за колючей проволокой. Охраняли их корейские или японские якудза. Также в качестве передвижных борделей использовались железнодорожные вагоны. Японцы заставляли заниматься проституцией девочек старше 13 лет. Цены на их услуги зависели от этнического происхождения девушек и женщин и того, каких клиентов они обслуживали – офицеров, унтер-офицеров или рядовых. Самую высокую цену платили за японок, кореянок и китаянок. Согласно подсчётам, около 200 тысяч женщин были вынуждены предоставлять сексуальные услуги 3,5 миллионам японских солдат. Они содержались в ужасных условиях и практически не получали никаких денег, несмотря на то, что им обещали в месяц платить по 800 иен.

В 1945 году военнослужащие Британской королевской морской пехоты захватили в Тайване документы Кэмпэйтай, в которых говорилось о том, что делали с заключёнными в случае чрезвычайной ситуации. Их уничтожали при помощи массированной бомбардировки, ядовитого газа, обезглавливания, утопления и прочих методов.

10. Департамент по предотвращению эпидемий

Японские эксперименты над людьми связаны с печально известным «Объектом 731». Однако масштабность программы сложно оценить в полной мере, поскольку по всей Азии существовало ещё, как минимум, семнадцать подобных объектов, о которых никто не знал.

«Объект 173», за который отвечали сотрудники Кэмпэйтай, находился в маньчжурском городе Пингфан. Ради его строительства были уничтожены восемь деревень. Он включал в себя жилые помещения и лаборатории, где работали медики и учёные, а также казармы, тюремный лагерь, бункеры и большой крематорий для утилизации трупов. «Объект 173» назывался Департаментом по предотвращению эпидемий.

Сиро Исии, руководитель «Объекта 173», говорил новым сотрудникам: «Богом данная миссия врача заключается в том, чтобы блокировать и лечить болезни. Однако то, над чем мы сейчас работаем, является полной противоположностью тех принципов» . Заключённые, которые попадали в «Объект 173», как правило, считались «неисправимыми», «с антияпонскими взглядами» или «не представляющих собой никакой ценности и пользы». Большинство из них составляли китайцы, однако встречались также и корейцы, русские, американцы, британцы и австралийцы.

В лабораториях «Объекта 173» учёные проводили эксперименты над людьми. На них они тестировали влияние биологического (вирусы бубонной чумы, холеры, сибирской язвы, туберкулёза и тифа) и химического оружия. Один из учёных, которые работали на «Объекте 173», рассказал об одном случае, произошедшем за его стенами: «Он [речь идёт о тридцатилетнем китайце] знал, что для него всё кончено, поэтому не оказывал сопротивления, когда его привели в комнату и привязали к кушетке. Но когда я взял в руки скальпель, он начал кричать. Я сделал надрез на его теле от груди к животу. Он сильно кричал; его лицо скорчилось в агонии. Он кричал не своим голосом, после чего перестал. Хирурги с подобным сталкиваются каждый день. Я был немного шокирован, поскольку это был мой первый раз».

Объекты, контролируемые сотрудниками Кэмпэйтай и Квантунской армией, находились по всему Китаю и Азии. На «Объекте 100» в Чангчуне разрабатывали биологическое оружие, которое должно было уничтожить весь скот в Китае и Советском Союзе. На «Объекте 8604» в Гуанчжоу разводили крыс-разносчиков бубонной чумы. На других объектах, к примеру, в Сингапуре и Таиланде, исследовали малярию и чуму.

Материал подготовлен специально для сайт - по статье сайта listverse.com

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.

Copyright сайт © - Данная новость принадлежит сайт, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Вы это искали? Быть может это то, что Вы так давно не могли найти?

Ч лены Палаты уже осведомлены о том, что в последнее время в Британию прибыло много почтовых открыток и писем от пленных, находящихся на Дальнем Востоке. Авторы почти всех этих писем сообщают, что с ними обращаются хорошо и что они здоровы. Судя по тому, что мы знаем о положении пленных в определенных районах Дальнего Востока, можно с уверенностью утверждать, что, по крайней мере, часть этих писем написана под диктовку японских властей.

Я должен, к сожалению, сообщить Палате, что информация, получаемая правительством Его Величества, абсолютно бесспорно свидетельствует, если говорить о подавляющем большинстве пленных, находящихся в японских руках, что действительное положение вещей совсем иное.

Палата знает уже, что примерно от 80 до 90 % интернированных японцами гражданских лиц и военнослужащих размещены в южном районе, включающем Филиппинские острова, Голландскую Вест-Индию, Борнео, Малайю, Бирму, Сиам и Индо-Китай. Японское правительство до сих пор не разрешает представителям нейтральных стран посетить лагери для военнопленных.

Мы не могли получить от японцев ни сведений о количестве пленных, находящихся в различных районах, ни их фамилий.

Правительство Его Величества получило информацию об условиях содержания и работы военнопленных в некоторых частях этого района. Эта информация носила такой мрачный характер, что могла бы повергнуть в беспокойство родственников пленных и интернированных гражданских лиц, находящихся в японских руках.

Правительство сочло своей обязанностью проверить достоверность по­лученной информации, прежде чем делать её достоянием общественности.

Тысячи смертей

Сейчас мы убеждены в достоверности полученных сведений. Мой печальный долг сообщить Палате, что в Сиаме находится сейчас много тысяч пленных родом из Британского Содружества, в частности из Индии.

Японская военщина заставляет их жить в условиях тропических джунглей без достаточно хорошего крова, без одежды, продовольствия и медицинского обслуживания. Пленных заставляют работать на прокладке железной дороги и на строительстве дорог в джунглях.

Согласно полученной нами информации, здоровье пленных быстро ухудшается. Многие из них серьёзно больны. Уже умерло несколько тысяч пленных. Могу добавить к этому, что японцы сообщили нам о смерти немногим более ста пленных. Дороги, строящиеся пленными, идут в Бирму. Условия, о которых я говорил, царят на всём протяжении строительства.

Вот что рассказывает один из очевидцев о лагере для военнопленных в Сиаме:

«Я видел много пленных, но они мало походили на людей: кожа да кости. Пленные были полуобнажены, небриты, длинные, отросшие волосы опутаны в клочья».

Тот же свидетель рассказал, что у пленных не было ни головных уборов, ни обуви. Я хотел бы напомнить Палате, что это происходит в районе с тропическим климатом, в почти безлюдной местности, где нельзя получить ни медицинской, ни какой-либо другой помощи от населения.

У нас есть сведения о положении пленных и в другой части этого огромного южного района. Сведения, поступившие с Явы, свидетельствуют о том, что пленные, содержащиеся в антисанитарных условиях в лагерях, не защищены от малярии. Продовольствия и одежды недостаточно. Это приводит к ухудшению состояния здоровья пленных, которым только иногда удается кое-чем дополнить свой паёк.

Сведения, поступившие из северного района, говорят о полном истощении большинства пленных, прибывающих с Явы.

Об условиях содержания пленных в других частях южного района у меня пока что нет информации, которую я мог бы сообщить Палате.

Прежде чем покончить с южным районом, я должен рассказать об одном исключении. Информация, имеющаяся в нашем распоряжении, даёт основание полагать, что условия в лагерях для интернированных гражданских лиц значительно лучше, по крайней мере, терпимы.

Грубые издевательства

Отказ японского правительства выдать нейтральным наблюдателям разрешение на осмотр лагерей в южном районе нельзя оправдать благовидными предлогами, так как японское правительство позволило нейтральным лицам осмотреть лагери в северном районе, который включает Гонконг, Формозу, Шанхай, Корею и Японию. Мы считаем, однако, что осмотр этот не коснулся достаточно большого числа лагерей.

Правительство Его Величества имеет основания считать, что условия содержания пленных в этом районе являются в общем терпимыми, хотя военный министр уже не раз указывал, что выдаваемого продовольствия не хватает для сохранения здоровья на продолжительное время. Я хотел бы, однако, добавить, что условия содержания пленных в Гонконге, по-видимому, ухудшаются.

Если бы испытания, переживаемые пленными, ограничивались только тем, о чём я уже рассказал, то и это было бы достаточно плохо. Но, к несчастью, худшее ещё впереди.

У нас есть растущий перечень грубых издевательств и зверств, совер­шенных по отношению к отдельным лицам и группам. Я не хотел бы отягощать Палату подробным рассказом о зверствах. Но чтобы дать представление о них, я, к сожалению, должен привести несколько типичных примеров.

Приведу сначала два случаи зверского отношения к гражданским лицам. Офицер шанхайской муниципальной полиции вместе с 300 других подданных союзных стран был отправлен японцами в лагерь для так называемых «политически неблагонадёжных», находящийся на Хайфуньской дороге в Шанхае.

Этот офицер возбудил против себя недовольство японской жандармерии и был переведен на участок, находящийся в другой части города. Он вернулся оттуда обезумевшим. Глубокие раны на руках и ногах, оставленные веревками, загноились. Он потерял в весе около 20 килограммов. Через день или два после своего освобождения офицер скончался.

Расстрел трех пленных

Второй случай произошел на Филиппинских островах. 11 января 1942 года трое британских подданных бежали из лагеря для интернированных гражданских лиц в Санто-Томас (Манила).

Они были пойманы и подвергнуты порке.

14 января военный суд приговорил их к смертной казни, несмотря на то, что международная конвенция предусматривает в этом случае только наложение дисциплинарного наказания. Пленных расстреляли автоматическим оружием. Они погибли в мучениях, так как первые раны не были смертельными.

Я перехожу теперь к случаям зверского обращения с солдатами. Японцы, захватив в Бирме группу индийских солдат, связали им руки за спину и посадили у дороги. Затем японцы начали колоть поочередно пленных штыками. Каждому на­несены, по-видимому, по три раны.

Каким-то чудом одному из солдат удалось вырваться и пробраться к нашим войскам. От него мы и узнали об этой пытке.

В другом случае пыткам подвергся британский офицер известного нам полка, попавший в плен в Бирме. Его били саблей по лицу, потом привязали к столбу и обвязали веревкой шею. Чтобы не задохнуться, он должен был все время тянуться вверх. Затем офицера подвергли новым пыткам.

К счастью для него, в это время солдаты союзной армии перешли в наступление, японцы бежали, а офицер был спасен британскими танкистами.

Корабль ужаса

Третий случай относится к кораблю под названием «Лисбон-Мару», который был использован японцами для перевозки 1 800 британских воен­нопленных из Гонконга.

Корабль «Лисбон Мару».

В одном трюме двое пленных умерли там, где лежали, и не было сделано даже попытки вынести их трупы.

Утром 1 октября 1942 года «Лисбон-Мару» было торпедировано подводной лодкой союзников. Японские офицеры, солдаты и матросы оставили пленных запертыми в трюмах и покинули судно, хотя оно затонуло только через сутки после торпедирования.

На судне имелось несколько спасательных поясов и других спасательных снастей. Только часть пленных сумела вырваться из трюмов и доплыть к берегу под обстрелом японских солдат. Остальные (по меньшей мере, 800 человек) погибли.

Сказанного достаточно, чтобы получить представление о варварском характере нашего врага - японцев. Они попрали не только принципы международного права, но и все нормы приличного и цивилизованного поведения.

Правительство Его Величества много раз через Швейцарское правительство делало энергичнейшие представления японскому правительству.

Полученные нами ответы либо уклончивы, либо циничны, либо про­сто неудовлетворительны.

Мы имели право ожидать, что японское правительство, узнав об этих фактах, примет меры к улучшению условий содержания пленных. Японцы достаточно хорошо знают, что цивилизованная держава обязана охранять жизнь и здоровье пленных, захваченных её армией. Они показали это своим обращением с пленными во время русско-японской войны и войны 1914 - 1918 годов.

Пусть японское правительство учтёт, что поведение японских военных властей в нынешней войне не будет забыто.

Я с глубочайшим сожалением должен был сделать это заявление в Палате Общин. Но после консультации с теми союзниками, которые в равной мере являются жертвами этих невыразимых зверств, правительство Его Величества сочло своей обязанностью предать гласности эти факты.