Презентация на тему "свадебные традиции удмуртов". Презентация на тему "удмурты" Художественный номер– инсценирование сценки

Распространенной формой общения у удмуртов были деревенские посиделки (пукон корка), на которые длинными зимними вечерами собиралась не только молодежь, но и взрослые.

За неимением специальных по-мещений собирались в теплых банях, новых, еще не обжитых домах, или за определенные услуги "арендовали" дома у одиноких пожилых людей. В прошлом во вновь построенный дом хозяева не переходили жить, пока там не пройдет несколько вечеров (от 3 до 7) молодежных посиделок. Девушки шли на посиделки с прялкой, причем матери давали им определенную норму, которую следовало выполнить, а утром показать выполненную работу, иначе в следующий вечер их туда могли не отпустить.

Занимаясь рукоделием, обменивались новостями, затем затягивали песни или рассказывали сказки, предания, побывальщины, анекдоты и тому подобное. Популярным было и загадывание загадок, особенно в святки (вожо дыр). Под жужжание кружащегося веретена хорошо пелось. Пение перемежалось рассказыванием сказок, быличек, загадыванием загадок. Для разминки от долгого сидения организовывали пляски, игры, розыгрыши и пр. Рассматривая друг у друга рукодельные изделия, перенимали узоры, способы работы. Посиделки, таким образом, сочетали труд и духовное творчество .

У удмуртов был развит обычай гостевания. Народная система будней и праздников основывалась на цикличности хозяйственной деятельности и пронизывала весь календарный год .

В процессе жизнедеятельности этноса праздники занимали не столь уж заметное место, т. е. количество праздничных дней в году было незначительно: христианские праздники, обряды календарно-хозяйственного и жизненного циклов, поэтому ожидание праздника, подготовка к нему, проведение собственно праздничных мероприятий было особенно тщательным, в некоторых случаях ритуализированным.

Именно в праздники было наибольшее количество гостепосещений, а пик хождения в гости приходился на позднюю осень и начало зимы, когда был собран весь урожай и начался забой скота и птицы.

Приготовление к празднику, а следовательно к приему гостей, непременно сопровождалось преображением всей будничной привычной обстановки, а также внешнего облика людей. В первую очередь убирали и мыли в избе. К приходу гостей надевали самую лучшую одежду, готовили праздничные повозки. Обязательным также было приготовление загодя праздничных кушаний и особенно напитков.

Характер празднеств и количество участников в них зависели от масштаба праздника - от глобального (христианского) до сугубо домашнего, семейного. Общественный праздник требовал обязательного участия всех взрослых сельчан, кроме больных и стариков. В дни больших праздников соблюдалось возрастное обособление. Молодежь образовывала самостоятельную группу, парни и девушки днем гуляли порознь, а к вечеру собирались где-либо имеете. Семейные торжества привлекали, как правило, более узкий круг родственников, соседей и друзей (бӧляк, иськавын, туган) . «Иськавын-бӧляктэк улыны уг лу» (Без соседей-родни жить нельзя); «Эштэк юон но мӧзмыт» (Без друга и пир скучен) - говорят удмуртские пословицы.

В гости без приглашения приходить было не принято: «Ӧтем куно - тӧр шорын, ӧтьымтэ куно -ӧс дорын» (Званый гость - в красном углу, незваный - у порога); «Ӧтьымтэ азе пуны гинэ мынэ» (Без приглашения только собака приходит); «Ӧтьымтэ куноез сектам но уг поты» (Незваного гостя и угощать не хочется); «Возьмамтэ кунолы юри жӧккышет но уг вӧлдо» (Для нежданного гостя скатерти заранее не стелят) .

При желании видеть у себя в гостях кого-либо из родственников к ним отправляли со специальной вестью (ивор). Готовились в гости так же обстоятельно, как и при ожидании гостей. Отправляющимся в гости уважаемые старики напоминали о том, как следует вести себя «на людях» (калык пӧлын). Удмуртский фольклор зафиксировал немало этикетных правил на этот счет. В гостях рекомендовалось вести себя достойно. «Мурт синме уг кылё-Мурт синмысь уг усё» (Не урони себя в чужих глазах); «Тодмоед дорын-эн кузёяськы» (У знакомого не хозяйничай); «Куное лыктыса уг ченгешо» (В гостях не ссорятся).

Помимо этого заботились и о гостинце (салам), который должен быть не слишком велик, но и не мал. «Бадӟым сӥлы уг луы» (Большой ценным не бывает). Наиболее подходящей считалась замороженная тушка гуся «ӟазег бекче» (букв.: гусиная бочка). Распространено было подношение в качестве гостинцев разнообразных печений: юача, кӧмеч, шекера и др.

Порицалось опоздание, опоздавшего не ждали - «Бер кылисез уг возьмало» .

Согласно обычаю гости одного дома считались гостями всех родственников, живущих в этой деревне. Если кто-то надумал к празднику пригласить гостей из другой деревни, он предупреждал об этом родню (бӧляк, иськавын) в своей деревне. Те понимали, что им тоже надо готовиться принимать гостей. С прибытием званых гостей приглашали и весь бӧляк .

Процесс гостевания был многоэтапным: от встречи гостей (куно пумитан) до хождения из дома в дом к родственникам и соседям хозяина (куно сектан) и заключительного этапа - проводов гостей (куно келян).

Для желанных гостей ворота были всегда открыты - «Умой кунолы ӟезьы котьку усьтэмын» - поэтому их встречали с хлебом и маслом у ворот. Долгожданные гости были особенно дороги - «Кема возьмам куно мусо луэ».

Первым хозяина приветствовал гость, здороваясь с ним за руку, зятем с хозяйкой и всеми остальными членами семьи. У гостей не принято было спрашивать, надолго ли они приехали. Затем хозяева приглашали гостей в дом. Гости раздевались, Рассаживались по лавкам, не переходя матицу. Хозяйка угощала их подогретой кумышкой с малиной (пӧсятэм) .

Войдя в дом, гости-мужчины рассаживались на лавке вдоль одной стены дома, женщины - вдоль другой. Женщины и мужчины из бӧляка подсаживались к гостям и после взаимных приветствий, знакомства вели между собой беседы о хозяйственных заботах, общих знакомых и так далее.

За стол приглашали сначала приезжих гостей, затем однодеревенских. Хозяин сидел на стуле, который ставили сбоку в конце длинной стороны стола. Хозяйка за стол не садилась: она угощала гостей. Ей помогала дочь или сноха. Если таких не было, на помощь специально приглашали девушку-родственницу .

Хозяин разрезал хлеб, делил мясо, предлагал откушать того, другого. Причем самым уважаемым гостям кушанье подавалось из рук в руки - «кие сётъяса».

В гостях не следовало много есть и пить, даже если очень голоден («Кӧтыдлэсь палэнэ уд сиы» - Помимо утробы не съешь), слишком близко сидеть за столом и особенно облокачиваться. Есть полагалось аккуратно, не проливая ни капли и не роняя крошки на пол. Неприличной считалась долгая задержка за столом, но и торопливость тоже не поощрялась.

Поев, гости поднимались из-за стола, благодарили хозяев, опять рассаживались. Гостю не полагалось вмешиваться в дела семьи. Гость должен был оставаться в доме ровно столько, чтобы не быть в тягость хозяину - «Муртлэн корказ кема эн улы». Однако гостевание на этом не заканчивалось. Теперь гости отправлялись к однодеревенцам -друзьям, соседям или родственникам хозяина, к которому они приехали.

Здесь сказывались общинные традиции удмуртских крестьян. Прием гостей был достаточно обременителен для одного хозяина, и часть хлопот о гостях брали на себя родственники, а позднее и соседи. Гуляние происходило в строго определенном направлении. Вначале шли к тем родственникам, которые жили в верхнем течении реки, затем уже ко всем остальным .

Гостей угощали не только яствами и напитками, но и песнями. В ответ гости тоже пели, получался своеобразный песенный диалог. При этом гости в своих песнях подчеркивали, что они прибыли не столько есть-пить, сколько повидаться, пообщаться. Мелодию понравившейся песни гости старались запомнить, чтобы спеть потом в своей деревне. Пели все желающие: кто-то запевал, другие подхватывали. В каждой деревне были свои песенники.

Гостей провожали до полевых ворот все родственники-однодеревенцы. Гости благодарили хозяев за то, что показали весь бӧляк. Длительность гостеваний варьировалась от 1-2 дней до недели в зависимости от значимости праздника.

В прошлом удмурты раз в год проводили крупный праздник с молением - Булда вӧсь, на который собирались жители 10-12 деревень округа. Благодаря этому, круг общения удмурта значительно расширялся, он узнавал многих жителей этих деревень не только в лицо, но и по имени.

Большую роль в традиционной культуре общения играли также повседневные взаимные визиты родственников одной деревни и соседей (пукыны ветлон). Приходили друг к другу без приглашения посоветоваться о каком-нибудь конкретном деле, справиться о здоровье, обменяться деревенскими новостями .

Удмурты в повседневном общении мало пользовались собственными именами, так как считалось, что от частого произношения припысываемая имени обереговая функция слабеет. Для постоянного общения ими были выработаны различные формы обращения друг к другу, имевшие локальные варианты. Братья, например, называли друг друга агай/нюню/эке(младший старшего) и эте (старший младшего), сестры соответственно: ака/атя/апа/апай - дыды. Жену сына родители и все родственники старше него называли кен, а все, кто младше, - кенак.

Этот обычай практиковался не только в семье и среди родственников, но и в подростковых сообществах деревни, особенно - среди девочек. Скажем, две девочки, подружившись, договаривались между собой называть друг друга не по имени, а другим словом. Договор скрепляли простым по оформлению обрядом, исполнявшимся в присутствии свидетелей. Приготовив друг для друга небольшие подарки, например, косоплетки, вязаные узорные запястья (керттэм поскес) и т.п., они обменивались ими, оглашая при этом новое обращение (дусым, исъкан, дева, эше и др.). Девочки с одинаковыми именами называли друг друга адаш (мальчики для этого использовали и другое слово – чёска/ тёзка) .

Веме

Привычка к труду культивировалась с раннего детства, а производственные навыки могли передаваться и в более зрелом возрасте, и не только на уровне семьи, но и общины. Одним из таких каналов был институт крестьянской взаимопомощи - "веме". Его основу составлял совместный неоплачиваемый труд крестьян для аккордного завершения какого-либо срочного этапа работ у отдельных хозяев. В прошлом с помощью "веме" выполнялись самые различные виды работ: возведение хозяйственных построек, обмолот зерна, битье глиняных печей, вывозка навоза, рытье колодцев. В одних случаях общинники кооперировались в небольшие артели из 5-6 хозяйств и поочередно выполняли друг у друга какую-нибудь работу, например, обмолот зерна. В других - большая часть односельчан помогала одному хозяину по его просьбе завершить определенный этап работы, к примеру, битье глиняной печи. В-третьих - общинники сами принимали решение об оказании помощи кому-нибудь из общины: вдове, солдатке с малыми детьми, немощным старикам или домохозяину, который тяжело заболел, потерял лошадь или погорел. Если в первых двух случаях общинники за свой труд получали угощение и даже ждали его, в последнем - помощь чаще оказывалась совершенно безвозмездно. И часты были случаи помощи не только трудом, но и деньгами, одеждой, инвентарем и т. д.

Большим разнообразием отличались виды женской взаимопомощи: трепание льна или конопли, прядение, мытье пряжи, шитье полога, мытье дома. Южные удмуртки собирали "веме" даже для ощипывания гусей и засолки капусты.

Вокруг участия в помочах сложился целый комплекс этических представлений и норм. В принципе любой общинник был вправе отказать в помощи, но редко кто поступал так. Обязательность помочей глубоко осознавалась крестьянами и в хозяйственном, и в нравственном плане, особенно если они организовывались миром для помощи попавшему в крайне тяжелую ситуацию члену общества. Общественное мнение решительно осуждало отказавшегося принять участие в подобного рода помочи.

Осознание необходимости взаимной выручки, помощи друг другу, преимущества коллективной работы, добрососедских отношений нашло отражение и в устном творчестве народа: "Иськавынтэк улыны уг лу" (Без соседей жить нельзя), "Иськавын-бӧляк доры котьку мыныны луоз" (К соседям во всякое время можно обратиться), "Одӥг йырлэн одӥг визьмыз, кык йырлэн - кык визьмыз, иськавын-бӧляклэн визьмыз - вань визьлы визь" (У одной головы один ум, у двух - два, а ум соседей-родственников - всем умам ум), "Бускелен кенештэк ужез кутсконо ӧвӧл" (Не посоветовавшись с соседями, не нужно начинать дела), "Юрттӥськы, тыныд но юрттозы" (Помогай другим и тебе помогут) и т. д. На помочах вырабатывались, закреплялись и передавались в межпоколенной трансляции производственные приемы и навыки, происходил обмен эмпирическими наблюдениями и знаниями. Общественное мнение на помочах выделяло лиц, наиболее успешно овладевших тем или иным приемом, осуждало и высмеивало неловкость, небрежность или неприемлемые новшества. Молодежь не раз слышала, как об искусных работниках, мастерах (плотниках, печниках, закройщицах, швеях и т. д.) отзывались - "зарни ки" (букв. - золотые руки), а о лодырях, болтунах, неумелых и нерадивых высказывались метко и однозначно - "киыз мажес" (буке. - руки, что грабли). О них же сочинялись насмешливые афоризмы: "Кылыз лэчыт, киыз мырк" (Язык острый, да руки тупые), "Быдэс пипуэз пыж лэсьтыса, полыс но поттымтэ" (Делал лодку, да даже весла не вышли).

Присутствуя на всех помочах, присматриваясь и наблюдая за работой взрослых, помогая им (пусть чаще - на вторых ролях), дети пробовали, так сказать, "на зуб" премудрости взрослой работы, на себе испытывали, что значит чувство сопричастности, единения, общности работы и радости от нее .

Усыновление, опекунство

Бездетные супруги воспринимали отсутствие детей как тяжелую участь, наказание божье, удар судьбы. Отсутствие своих детей часто компенсировали усыновлением чужих (вордос пи/ныл; пыртэм пи/ныл). Разрешение на усыновление давал сельский сход общины при условии, что у желавшего усыновить нет своих детей мужского пола, что он является домохозяином или получил разрешение на усыновление от родителей, наконец, он должен отличаться примерным поведением и быть на хорошем счету у общинников. Женщина, лишь овдовев и притом бездетная или при малых детях, могла получить разрешение на усыновление "на умершую душу". При этом сход особенно пристрастно обсуждал ее кандидатуру с моральной точки зрения. Брать "в детство" к себе можно было сироту, зятя, члена как своей, так и чужой общины, причем разрешалось усыновлять даже не одного человека, а двоих-троих. При усыновлении члена чужой общины требовался приемный приговор той деревни, где жил усыновитель, и увольнительное свидетельство из общества усыновляемого. Если у идущего "в детство" были живы родители, требовалась их расписка, что они не возражают против ухода их сына в чужую семью. В случае возникновения конфликтов между приемными родителями и усыновленным последнего можно было "отсадить врознь, дав ему землю, приходящую на его долю, поставив избу и снабдив скотиной и домашней утварью". Усыновление (особенно уже взрослого, совершеннолетнего человека) обставлялось гораздо большим кругом различных требований и условий, чем удочерение. Объяснение здесь, по-видимому, может быть простым: на мужскую душу община обязана была давать земельный надел, поэтому ей приходилось соразмерять все свои действия с возможными последствиями, предвидеть сложности и трудности, могущие возникнуть с привлечением в общину нового члена.

Одним из важных вопросов, связанных с детьми и часто обсуждавшихся на сельском сходе, было опекунство. Опека над осиротевшими детьми носила традиционный характер, и нормы обычного права здесь выступали с особой наглядностью. На полное свое обеспечение община сирот не брала, но возлагала обязанности по их воспитанию на близких родственников и впоследствии со всей строгостью контролировала их действия. От негласного правила родственной помощи опекуны не могли отказаться, какой бы тяжелой и даже нежелательной она ни была для них. Опекун назначался на сельском сходе из людей, отличавшихся хорошим поведением и пользовавшихся уважением общинников, и обязан был следить за имуществом, чтобы оно не было расхищено или неправильно использовано. Иногда часть имущества опекаемых шла в продажу, а вырученные деньги хранились в банке. Сироты могли получить эти деньги только с разрешения сельского схода и опекуна по достижении совершеннолетия. Часть средств шла на уплату недоимок, если таковые оставались после умерших родителей, а также отдавалась опекуну на содержание сирот. Усадебная земля считалась наследственным владением малолетних сирот, земельный надел тоже сохранялся за ними, но до их совершеннолетия им мог пользоваться опекун или община в целом .

Гостеприимство

Гостеприимство - один из древнейших обычаев, присущих в той или иной степени всем народам земли, и удмурты в этом плане не исключение. «Сюресчи муртлы ву но сектад ке, азьлань улонэд котьку ӟеч луоз» (Если странника и водой угостишь, то жизнь твоя впереди всегда будет доброй); «Калыклы шырыт луид ке, ваньбуред ноку но уз кулэсмы» (Если будешь щедрым к народу, то твой достаток никогда не иссякнет) - гласит народная мудрость удмуртов. Об этом свидетельствуют и путешественники, впервые оказавшиеся среди удмуртов и зафиксировавшие обычаи их гостеприимства.

Капитан Н. Рынков отмечал в своем Дневнике: «Странствующих приемлют они (удмурты) с отменной благосклонностью и стараются оказать все знаки ласкового приветства, и мед, и хлеб поставляют на стол, лишь только войдешь в гостиницу» .

И. Н. Смирнов писал: «Хлеб лежит у удмурта к услугам всякого желающего. Чужой человек, не спросивши позволения хозяев, может садиться за стол и есть. Заколет удмурт скотину и уже зовет есть мясо всех соседей. Нет ни одного праздника, в котором удмурты не устраивали бы складчин, общественных пиров, не ходили бы толпою из дома в дом» .

П. М. Богаевский также подчеркивает «чрезвычайное гостеприимство» удмуртов и дает описание приема гостей. «Входящий здоровается, благодарит за прежнее угощение, безразлично, было таковое или нет. Хозяин приглашает гостя войти и просит садиться. Гость садится у дверей, а затем постепенно переходит к столу. Мил гость или нет, все равно хозяин считает себя обязанным поставить что-нибудь на стол. По окончании еды гость снова пересаживается к дверям. Прощаясь с хозяином, он обязательно должен пригласить его к себе» .

Более полные и интересные сведения на этот счет дает Г. Е. Верещагин: «...У удмуртов гостьба в кругу родственников и близких знакомых развита в высшей степени, и охота погостить у тех или других родственников и угощать взамен заставляет их беречь мясо для гостей, ибо если съесть самому, то и угощать гостей будет нечем, следовательно, тогда в гости чувство стыда не позволит ехать. А быть дома в то время, когда люди гостят, удмурту опять-таки не велит обычай. В гостях удмурту есть с кем поговорить, побеседовать и поесть в свое удовольствие» .

Наибольшее количество гостепосещений было в праздники, а пик хождения в гости приходился на позднюю осень и начало зимы, когда был собран весь урожай и начался забой скота и птицы.

Приготовление к празднику, а следовательно к приему гостей, непременно сопровождалось преображением всей будничной привычной обстановки, а также внешнего облика людей. В первую очередь убирали и мыли в избе. Домотканые ковры и полотенца создавали праздничную обстановку в доме. К приходу гостей и для гостевания надевали самую лучшую одежду, готовили праздничные повозки. Обязательным также было приготовление загодя праздничных кушаний и особенно напитков. Не случайно праздничное время называлось - юон дыр, т. е. время пиров.

Характер празднеств и количество участников в них зависели от масштаба праздника - от глобального до сугубо домашнего, семейного. Общественный праздник требовал обязательного участия всех взрослых сельчан, кроме больных и стариков. В дни больших праздников соблюдалось возрастное обособление. Молодежь образовывала самостоятельную группу, парни и девушки днем гуляли порознь, а к вечеру собирались где-либо вместе. Семейные торжества привлекали, как правило, более узкий круг родственников, соседей и друзей (бӧляк, иськавын, туган). «Иськавын-бӧляктэк улыны уг лу» (Без соседей-родни жить нельзя); «Эштэк юон но мӧзмыт» (Без друга и пир скучен) -говорят удмуртские пословицы. Однако, например, на свадьбе принимала участие почти вся деревня, если не в застолье, то хотя бы в качестве зрителей.

В гости без приглашения приходить было не принято. О незваных гостях существовали поговорки: «Ӧтем куно - тӧр шорын, ӧтьымтэ куно - ӧс дорын» (Званый гость - в красном углу, незваный - у порога); «Ӧтьымтэ азе пуны гинэ мынэ» (Без приглашения только собака приходит); «Ӧтьымтэ куноез сектам но уг поты» (Незваного гостя и угощать не хочется); «Возьмамтэ кунолы юри жӧк-кышет но уг вӧлдо» (Для нежданного гостя скатерти заранее не стелят) .

Именно поэтому при желании видеть у себя в гостях кого-либо из родственников к ним отправляли со специальной вестью (ивор) нарочного. Готовились в гости так же обстоятельно, как и при ожидании гостей. Отправляющимся в гости уважаемые старики напоминали о том, как следует вести себя «на людях» (калык пӧлын). Удмурт ский фольклор зафиксировал немало этикетных правил на этот счет. В гостях рекомендовалось вести себя достойно. «Мурт синме уг кылё - Мурт синмысь уг усё» (Не урони себя в чужих глазах); «Тодмоед дорын - эн кузёяськы» (У знакомого не хозяйничай) ;«Куное лыктыса уг ӵенгешо» (В гостях не ссорятся); «Куное кырӟаса уг мыно» "(В гости с песнями не едут). Помимо этого заботились и о гостинце (салам), который должен быть не слишком велик, но и не мал. «Бадӟым сӥлы уг луы» (Большой - ценным не бывает). Наиболее подходящей считалась заморӧженная тушка гуся «ӟазег бекче» (букв.: гусиная бочка). Распространено было подношение в качестве гостинцев разнообраӟных печений: юача, кӧмеч, шекера и др. Порицалось опоздание, опоздавшего не ждали - «Бер кылисез уг возьмало».

В народных афоризмах зафиксирован целый свод не только правил поведения, но и поучений, рекомендаций, как действовать, что говорить, как не поступать или не высказываться в том или ином случае. Гостеприимство, умение ладить с людьми, быть хозяйственным, щедрым, почтительное отношение к старшим, добросердечие, скромность вызывали в народе одобрение. «Ӟеч муртъёс пӧлын ӟеч луэмед потэ ке, ас выжыысьтыд куинь полэс песяйдэ ио песянайдэ вунэтоно ӧвӧл» (Хочешь быть хорошим человеком среди хороших людей - помни о своем родстве); «Мӧйы муртлэсь кылзэ кылзӥд ке - адями луод» (Будешь прислушиваться к словам старшего - человеком станешь); «Калык ужаку - ужа, калык юмшаку - юмша» (Народ работает - и ты работай, народ гуляет - и ты гуляй); «Адямилэн урод лэсьтэмез сярысь эн вераськы, ас кырыжед сярысь малпа» (Не горюй о чужом плохом поступке, подумай о своих недостатках).

Для приема гостей существовал также и неписаный свод правил, с помощью которых регулировались взаимоотношения хозяев и гостей. Процесс гостевания был многоэтапным: от встречи гостей (куно пумитан) до хождения из дома в дом к родственникам и соседям хозяина (куно сектан) и заключительного этапа - проводов гостей (куно келян).

Для желанных гостей ворота были всегда открыты - «Умой кунолы ӟезьы котьку усьтэмын» - поэтому их встречали с хлебом и маслом у ворот. Долгожданные гости были особенно дороги - «Кема возьмам куно мусо луэ». Первым хозяина приветствовал гость, здороваясь с ним за руку, затем с хозяйкой и всеми остальными членами семьи.

У гостей не принято было спрашивать, надолго ли они приехали. Затем хозяева приглашали гостей в дом. Гости раздевались, рассаживались по лавкам, не переходя матицу. Хозяйка угощала их подогретой кумышкой с малиной (пӧсятэм). Прежде чем подать чарку гостю, хозяйка сама пригубляла рюмку (северные удмурты при этом приговаривали «сябась»), и только затем подавала гостю. «Сётэм чарказэ ассэ веръяты» (Поданную чарку пусть сама (хозяйка) отведает) - требовала традиция.

Поев, гости поднимались из-за стола, благодарили хозяев, опять рассаживались. Гостю не полагалось вмешиваться в дела семьи. Гость должен был оставаться в доме ровно столько, чтобы не быть в тягость хозяину - «Муртлэн корказ кема эн улы». Однако гостевание на этом не заканчивалось. Теперь гости отправлялись к однодеревенцам - друзьям, соседям или родственникам хозяина, к которому они приехали. Здесь сказывались общинные традиции удмуртских крестьян, Прием гостей был достаточно обременителен для одного хозяина, и часть хлопот о гостях брали на себя родственники, а позднее и соседи. Гуляние происходило в строго определенном направлении. Вначале шли к тем родственникам, которые жили в верхнем течении реки, затем уже ко всем остальным. Гуляние (юмшан) сопровождалось пением «урам гур» .

После гуляния гости, как правило, возвращались ночевать в дом, куда были приглашены вначале. Длительность гостевания варьировалась от 1-2 дней до неде-ли в зависимости от значимости праздника. По окончании приема гостеприимный хозяин непременно готовил в дорогу гостинцы неприехавшим или заболевшим родственникам, провожал гостей до околицы или до ворот.

Последний этап гостевания - куно келян - также сопровождался специальным напевом - «куно келян гур». Покидая гостеприимный дом, гость обязательно благодарил хозяина за угощение. «Тау карыса кылыд уз пӧсьты» (От благодарности язык не износится). Прощался со всеми за руку и при-глащал в гости. «Муртлэсь шыдзэ-няньзэ берыктыны кулэ - озьы ке улӥд, мурт куспын мусо луод» (За гостеприимство (букв.: суп-хлеб) благодарным будь, будешь так жить - будешь почитаем).

Хозяин, прощаясь, желал гостям счастливого пути - «Сюресты вӧй кадь мед луоз» (Пусть ваша дорога масляной будет); «Сюресэд мед удалтоз»; здоровья - «Таза луэлэ», просил не поминать их лихом - «Уродэн эн вералэ». Покидая гостеприимный дом, гость обязательно благодарил хозяина за угощение. «Тау карыса кылыд уз пӧсьты» (От благодарности язык не износится). Прощался со всеми за руку и приглашал в гости. «Муртлэсь шыдзэ-няньзэ берыктыны кулэ - озьы ке улӥд, мурт куспын мусо луод» (За гостеприимство (букв.: суп-хлеб) благодарным будь, будешь так жить - будешь почитаем). Хозяин, прощаясь, желал гостям счастливого пути - «Сюресты вӧй кадь мед луоз» (Пусть ваша дорога масляной будет); «Сюресэд мед удалтоз»; здоровья - «Таза луэлэ», просил не поминать их лихом - «Уродэн эн вералэ».

Общественный суд

Община выступала как хранительница нравственных принципов, она вела борьбу с мотовством, праздностью, воровством, ленью, нерадивым отношением к труду отдельных членов семей. В качестве наказания общество могло подвергнуть провинившихся крестьян денежному штрафу в пользу мирской казны, "отлучить" от участия в общинных празднествах, подвергнуть публичному наказанию и даже выгнать из деревни. Так, крестьяне села Селты решением схода объявили односельчанину Л. М. Столбову, чтобы тот отказал своей квартирантке Опариной с семейством, так как "она и ее дети, не имея определенных занятий, живут по крестьянству довольно открыто, сыновья покупают водку, шатаются с песнями по селу, замечаются за ними и кражи в огородах, дочери порочного поведения" .

В компетенции общины находился вопрос о высылке в Сибирь неугодных ей членов, и при необходимости она прибегала к этой мере наказания. Так, крестьяне деревни Котныр, "выведенные из терпения поведением крестьян П. Харитонова и И. Федотова, Веретенниковых, которые неоднократно уже замечены в воровстве и мошенничестве", приняли приговор о высылке их в Сибирь. За неоднократные кражи был сослан в Сибирь и А. Волков из деревни Дошкопи Глазовского уезда . Заботясь о соблюдении общепринятой шкалы нравственных ценностей, община, действовала не только посредством общественного мнения, но и мерами принуждения. Более четко регламентирующая, а вместе с ней и воспитательная функция общины проявлялась в действиях крестьянского суда. Для судебного разбирательства существовало несколько форм не санкционированных законом общинных судов. Самый простой из них был суд сельского старосты как лица официального. Он решал вопросы о мелких земельных исках и спорах, выступал инициатором принятия определенных санкций к неплательщикам налогов, недоимщикам, к уклоняющимся от отбывания натуральных повинностей, иногда в единоличном порядке разрешал семейные споры и т. д. Также практиковался суд старосты со стариками. Основной круг вопросов, решаемых ими, составляли религиозные, морально-этические, некоторые семейно-бытовые дела. Таким образом, суд стариков представлял собой своеобразную цензуру нравов .

Гораздо чаще функции суда в общине исполнял сельский сход. Суд кенеша в глазах удмуртских крестьян выступал как беспристрастный и справедливый орган и к нему они обращались при всех житейских проблемах, спорах, недоразумениях. "Всякий раздор в семье подлежит суду кенеша, - писал И. Н. Смирнов. - Кенеш наказывает сына, который не повинуется отцу, семейных, которые ссорятся между собою, жену, которая оказывается неверной мужу. Он является свидетелем при семейных разделах, когда они производятся полюбовно, совершает дележ собственной властью, когда между братьями нет согласия... В случае драки в деревне на другой же день собирается кенеш, который старается уладить дело" .

На суд кенеша собирались в доме десятника, старосты, в пожарном балагане или в мирской избе, летом - иногда прямо на улице. В зависимости от важности расследуемого дела на суде могли присутствовать или все желающие, вплоть до женщин и детей (особенно если они выступали в качестве свидетелей), или только домохозяева. Меры наказания, применяемые общинным судом, находились в прямой зависимости от вида преступления. Виновные подвергались денежному штрафу, телесному наказанию при всем обществе, заключению в "кутузку" при волостном правлении, снятию с должности, отлучению от молений, высылке в Сибирь или изгнанию из деревни. К наказанию розгами приговаривались за воровство, неповиновение родителям или властям, тяжкие оскорбления, растрату семейного имущества и неплатежи податей. Так, крестьянин из починка над речкой Водзи Глазовского уезда А. Я. Волков "несколько раз был наказываем за разные кражи: 15 ударами за кражу железной шабалки у соседа, 20 ударами за кражу топора, 10 ударами за оскорбление односельчанина Перевозчикова" .

Решение общинного схода, касавшееся того или иного крестьянина, в значительной мере зависело от его репутации и даже возраста. Так, от наказания розгами освобождались общинники старше 60 лет, крестьяне, "пользующиеся особенным уважением", должностные лица. Малолетних детей обычно публичной порке не подвергали, считали, что они получат должное наказание внутри семьи, что действительно так и было. Но уж если община считала содеянное ребенком выходящим за всякие рамки (например, разорение пчелиного роя на чьей-нибудь пасеке, крупную кражу), наказанию подвергали родителей. Одной из самобытных форм общественного наказания была расправа (самосуд). В. Кошурников писал, что удмурты "прибегают иногда и к убийству, но только в защиту от дерзкого вора, преследовавшего их постоянно. В этом случае они расправляются силой целой деревни и уже не стараются о скрытии следов преступления" . Об этом писал и И. Н. Смирнов: "Н. Г. Первухину старики-вотяки сообщали, что в былое время кенеш располагал даже правом лишить жизни преступника. Стоило кенешу, обсуждающему дело, замолкнуть, и виновный знал, что ему грозит смерть" .

Примером расправы общинников может послужить случай, когда "жители деревни Юбери Сюмсинской волости заподозрили сельского старосту в краже овчин, за что нанесли ему тяжкие побои и истязания".

Воровство, кражи (особенно лошадей), наряду с убийством, нанесением серьезных телесных повреждений, распространением порочащих сведений и грубыми оскорблениями, считались наиболее тяжкими преступлениями и карались самым жестоким образом. Е. А. Антонова, 1909 года рождения, рассказывала: "Один односельчанин тайно смолотил чуть не целый кабан нашей ржи. Когда это обнаружилось, мои родители вместе с соседями водили вора по деревне с привязанным к спине мешком зерна и избивали" (Игринский район, д. Сундур, 1989 г.). Не только физической расправе, но и унизительному моральному наказанию подвергали вора, заставляя его с украденной вещью в сопровождении толпы подходить к каждому дому и говорить: "Купите у меня овчину, я овцу зарезал" или "Не нужно ли молока, я корову подоил", "Приходите ко мне есть мясо, я барана зарезал" и т. д. Д. В. Христофоров, 1898 года рождения, говорил, что он за свою жизнь дважды был свидетелем деревенских самосудов: оба раза конокрадов избили до смерти (д. Купченеево, Республика Башкортостан, 1985 г.). По полевым данным, расправе подвергались не только мужчины, но и женщины, их обычно привязывали к столбу рядом с пожарным балаганом и оставляли на день, сутки .

Позорное пятно в результате этих самосудов ложилось не только на виновного, но и на всю его семью; порой семье провинившегося приходилось покидать родную деревню. В узком мире небольшой общины, где человек рождался и умирал, сохранению безупречности имени, чести семьи придавалось большое значение .

Часто приходилось решать дела в связи с семейными спорами по разделу, наследованию, назначению опекунов, ссорам, дракам и т. п. При этом в обычно-правовых нормах, касающихся вопросов регулирования семейных отношений, наиболее ярко отражена защита патриархальных устоев деревни: подчинение женщины мужчине, детей родителям, младших старшим. К примеру, крестьянин деревни Иллягурт С. Главатских был наказан 15 ударами розгами "за грубость и непослушание противу старшего брата"; иск, который предъявил идущий в раздел С. Поздеев из села Игры к своему дяде, сельским сходом был отклонен как "несправедливый"; спор между отцом и сыном Родионовыми из села Полом также был решен в пользу отца .

Обычаи удмуртов, связанные с водой

Удмуртъёс кемаласен шӧдӥллям вулэсь чылкытатӥсь но улзытӥсь кужымзэ. Соин ик со пыртэмын пӧртэм удмурт йылолъёсы-сямъёсы. Озьы удмуртъёс одӥг вӧсьсэс но мунчое пырытэк ӧз кутскылэ: сотэк куриськонлэн кужымез уз луы шуылӥзы. Бадӟым вӧсьёс азьын ӝыт но, ӵук но мунчо эстыса пыласькылӥзы. Та сямзы ӧз быры православной осконэ потыса но: черке вӧсяськыны мынон азязы одно ик мунчое пырылӥзы.

Кулэм потон уез ӵук мунчо уй шуисьёс та нуналэ вазь ӵукна мунчо эстыса пыласькылӥзы. Нош кытын та ӵукна мунчо эстон сямзы ӧвӧл, бамзэс миськон вуазы азвесь уксё понылӥзы: бамъёссы, пе, азвесь кадь вольыт, чебер мед луозы. Мукет сямен вераса, та ӵукнае мисьтаськон котькуд нуналэ кадь огшоры ӧвӧл, солэн аслаз йылолэз, нимысьтыз кужымез. Кулэм потон уйлэн ӵукнаяз, калык верамъя, вазьгес ик ошмесысь ву вайыса юо-но, озьы карид ке, висёнъёс, черъёс уз ворме, пе.

Тулыс гырыны-кизьыны потон нуналэ, гырем удысазы юзэс кизем бере, куд-ог гуртъёсын кизем му вылазы нылъёс ву пазялозы вылэм. Соин ӵош ик татчы лыктэм муртъёсты но пазяллям-коттылӥллям. Куазь зорытэк медаз улы, кизем муос медаз куасьме шуыса, озьы выриллям. Нош гужем куазь кема зорытэк улыку, юри зор курон курылӥллям: соку ини быдэс гуртэн вуэн пазяськыса ветлӥллям, шурын но дӥськутэн ик пыласькиллям. Кыӵе ке пудоез но (ыж, курег) пылато вылэм.

Котькуд адямилэн улоназ но, вордӥськем нуналысеныз кулытозяз, вуэн йылолъёс пыӵамын. Вож нуныез вордӥськем бераз ик куиньмой ӵоже мунчоын миськылӥзы. Нуныез миськыку, вуэз посудатэк, кырымен омыръяса, пе, гылтоно. Бӧдӥсь пиналэз, солы син усем шуо ке, вуэн пазьго.

Нылэз картлы бызьтыку, сое кузпалыз доры ваем бере, кен пылатон сям вань. Выль кенэз ведра-карнанэн ву дуре нуылӥзы, отын со, вукузёлы вӧйын нянь салам сётыса, ву омыртылӥз - тод, пе, кытысь та нуналысен ву нуллондэ. Солэсь йырзэ но, пыдзэ но нерге понна ву шапыкъёсын коттылӥзы, лыктэм калык умой-умой вуэн пазяськылӥз. Собере выль кен, доразы ву вайыса, люкаськем калыкез ваем вуэныз удылӥз - одӥг вуэн пазяським-котмим, одӥг вуэз юим, асьмеос, одӥг бӧлякысь калык, одӥг семья кадь, тупаса улоно мед луомы.

Озьы ик удмуртъёслэн вал на сялтыман йылолзы. Шорт миськон яке турнаны потон нуналэ выль кенэз нош коттылӥзы яке пыдъёссэ вуэ веттылӥзы, яке ведра вуэн вылтӥз кисьтылӥзы, кот шортэн шуккылӥзы яке воксё но шуре куштылӥзы - чаклазы, вожзэ поттоз-а, уз-а, калыкез утялтоз-а, уз-а. Висись муртэ но сялтымало вылэм: ву дуре нуыса пылато, висёнэз ву съӧры мед ношкоз, пе. Кулэм муртэ но вуэн гылтытэк ӧз ватылэ: сояз дуннее чылкытэн, пе, мед кошкоз. Кулэм муртэ мись-кыкузы, вуэз киын омыръяны уг лэзё, одно ик кобыен, копарен, кыӵе ке вуж, пилиськем посудаен кисьтаса гылтоно, пе! Кин ке кулэ ке, семьяосыз соку ик укно азе ӵашаен ву пукто.

Удмуртъёслэн улӟытӥсь но кулытӥсь вулы осконзэс шедьтыны луэ. Кышкыт макеен лыдъяське кулэм муртэ миськем ву: соин таза адямиез висись карыны, эсьмаса, кулонозь но вуттыны луэ шуыса верасьёс вань. Соин ик шӧй гылтэм вуэз адями яке пудо легиськоно-ветлоно интые кисьтыны уг лэзё, со интые лёгиськыны шедьтӥд ке, урод луод, шуо. Нош сыӵе вуэз (винае поныса) кинлы ке сектад ке, сое юэм мурт лябӟоз, шӧй кадь луоз. Созэ но верало на: выль кулэм муртэ миськем вуэн ке сектад, адями чаляк, пе, быре. Нош кемалась кулэмлэнэныз ке (тушмонаськись муртъес возё, пе, сое но) сектад, сое юэм муртлэн ӟигарыз пумен быре, со кема висьыса улэ. Ошмес ву удмуртлэн малпаназ, йырвизьмаз - улон сётӥсь, улӟытӥсь ву. Малы ке-а висьыны усем муртэ нырысь ик ошмес ву юыны косо вылэм. Башкортостан удмуртъёс тае али ке но чаклало. Ӟуч инмарлы оскисьёслы кужым сетӥсь ошмес вуэз воштӥз черкысь святой ву. Гужем нуназе шорын шурын пыласькыны, дӥськут миськыны уг лэзё, вуэз пожам понна вукузё кутоз шуо. Пересьёслэн верамзыя, саптамез чидатэк, ошмес ватске

Гулина Наталья Николаевна
Должность: старший воспитатель
Учебное заведение: МБДОУ "Детский сад комбинированного вида № 25"
Населённый пункт: Удмуртия, г. Глазов
Наименование материала: Сценарий праздника для детей старшего дошкольного возраста
Тема: Удмуртские посиделки " Пукон-табань"
Дата публикации: 14.07.2017
Раздел: дошкольное образование

Сценарий праздника: Посиделки «Пукон табань»

Цель : расширить знания детей об обычаях удмуртского народа - посиделках «Пукон-

Задачи : коррекционно-образовательная:

Познакомить с удмуртским обычаем: «Пукон табань»

Коррекционно-развивающая:

Развивать интерес к культуре удмуртского народа через знакомство с обычаями, играми,

сказками, песнями;

Коррекционно-воспитывающая:

Воспитывать уважение к истории своей малой Родины, ее культуре.

Оборудование:

Каравай хлеба, соль в блюдце, мед в тарелочке.

Вышитые полотенца, домотканая дорожка, скатерть,

Музыкальное сопровождение (удмуртские песни)

Карточки с пословицами удмуртскими – «лепешки»,

Маски петуха, курицы, цыплят 3 штуки, кошки, собаки, лягушонка для инсценировки

удмуртской сказки «Кокорико»,

Куклы мальчика и девочки в национальных одеждах,

Силуэтная одежда: рубашки, платья, фартуки (дети будут украшать их во время занятия),

Фломастеры для рисования, цветные карандаши,

Табани на разносе с луковой начинкой и без начинки, как сюрпризный момент спрятаны

от глаз детей в шкафу и накрыты полотенцем.

Помещение украшено в удмуртском стиле. На полу лежат домотканые половички, на

столе тканая скатерть от бабушек. Ведущие в национальных удмуртских платьях с

фартуками.

Ход занятия:

На пороге двое ведущих с полотенцем на руках и караваем хлеба на нем, с маслом и

медом. (с удмуртской песней «Куноос вуиллям» (К нам гости пришли).

1Ведущий: Ялыке, дуно куноос! Верьялэ, пырелэ. Пукселэ.

2В.: Здравствуйте, гости дорогие! Пробуйте, проходите, усаживайтесь.

Дети усаживаются на указанные места.

1В.: Чыркемесь, пиналъес но дышетисьес!

2В.: Добрый день, ребята.

Сегодня мы поговорим об одном обычае удмуртского народа, послушаем удмуртские

посмотрим

инсценировку

удмуртской

порисуем

попробуем

удмуртское национальное блюдо.

Итак, наши посиделки «Пукон табань» начинаются. У каждого народа есть свои,

присущие только ему, обычаи.

С одним из обычаев - встрече гостей с караваем хлеба- мы начали наш праздник. Этот

обычай встречать гостей караваем хлеба перенял от удмуртов русский народ. Теперь

дорогих гостей и русский народ встречает караваем хлеба с солью на полотенце.

2В.: Любите ли вы хлеб?

Что называют хлебом? (каравай, булка, буханка)

Какой бывает хлеб? (белый, черный)

Для удмурта земледельца хлеб – главный продукт его труда. Как и для нас нынче – тоже.

Хлеб как символ плодородия, достатка и благополучия использовался в различных

Ведущие по очереди :

*При важных семейных торжествах на стол полагалось непременно класть каравай.

*Родился ребенок – на стол клали каравай, варили кашу и ели ее с пожеланиями

благополучия малышу.

*Впервые укладывая ребенка в люльку, туда сначала клали ломоть хлеба, чтобы из ребенка

вырос добрый человек, чтобы не знал недостатка в хлебе.

*Горбушку хлеба с маслом или блин зарывали в землю в день начала посева, чтобы вырос

хороший урожай.

*Перед выходом из дома утром у удмуртов отведывали хлеба.

*Клялись хлебом.

*Отправляясь в дорогу, с собой брали хлеб не только для еды, но чтобы он помог успешно

решать дела.

*Хлеб упоминали в добрых пожеланиях (нянед ческыт потыса мед сиед – да будет твой

хлеб вкусным).

*С малых лет детей учили почтительно относиться к хлебу:

Не клади каравай круглой стороной вниз;

Ешь хлеб, стараясь не крошить;

Не бросай хлеб на пол;

А резали хлеб на ломти, ласково прижимая каравай к груди.

Задание 1 для всех : собрать «лепешку» (разрезанная на части окружность с

написанными на ней удмуртскими пословицами), прочитать на русском языке, ведущий

читает на удмуртском языке на другой стороне окружности.

Пословицы: Хлеб не шуба, а греет. (Нянь шуба овол ке но, шунтэ)

С хлебом и под елкой хорошо. (Нянь ке вань, кыз улын но умой).

Кто превыше хлеба? (Няньлэсь бадзым кин вань?)

На посиделки молодые люди ходили с рукодельем: не только играли, пели, плясали, но

пряли, вязали, плели лапти и др.

Художественный номер– танец детей.

Встречали гостей и шли в гости в нарядной, праздничной одежде. Вы тоже очень нарядно

одеты. А как одеты наши ведущие? (В удмуртские платья.)

Удмурты украшали свою одежду, вышивали разные красивые узоры.

Задание 2 : Украсить узором (национальным)– рубашку,– платье,– наклеить аппликацию

национальный

силуэтных

заготовках,

приклеивают готовые элементы аппликации).

Наши посиделки называются «Пукон табань». Такие посиделки с табанями

проводились по окончании полевых работ, осенью, и продолжались до самого крещения.

Девушки заранее собирали на стряпню яйца, масло, муку, и прочие продукты. Затем

выбирали чью – нибудь избу, украшали ее, мыли, чистили. Потом стряпали и приглашали

В гости обычно приглашали вечером. Собиралась молодежь со всей деревни,

взрослые люди. По приходу гостей накрывали стол. Пели, веселились, плясали, играли.

Что такое табани?

Почему лепешки назывались табани? (От слова таба- сковорода. Буквально в переводе

(Хлеб со сковороды).

Как же готовят это удмуртское блюдо?

Тесто для табаней делают из пшеничной, овсяной и гороховой муки. У удмуртов

принято готовить табани утром на завтрак, поэтому тесто ставили еще с вечера. Табани

выпекаются

различной

овальные,

сковороду

маленькими

лепешками.

К табаням подаются зыреты (соусы): творожный, картофельный, мороженое молоко,

сметана, масло и др.

Время после ужина молодые люди проводили в играх. А взрослые занимались

рукодельем, рассказывали разные интересные случаи из жизни, сказки, истории. Сейчас

мы увидим интересную историю

Художественный номер– инсценирование сценки.

В праздники принято угощать всех гостей самым вкусным блюдом. У удмуртов

много вкусных блюд. Например: блины – мильым,

Блины с кашей – мильымжукам,

Табань – лепешки,

Перепечи и др.

Сейчас вас дети угостят удмуртской сказкой «Кокорико».

Художественный номе.

А теперь приглашаем всех отведать табани. (На столах стоят тарелки с удмуртскими

табанями: простыми, без начинки и табани с луковой начинкой. Дети и взрослые

угощаются, благодарят).

Итог . С какими обычаями познакомились на посиделках?

Понравились вам обычаи? Чем?

Как назывались посиделки?

Чем занималась молодежь на этих посиделках?

Где собирались молодые люди? Как готовились?

Ведущие провожают гостей до порога с пожеланиями добра, нацеливают на продолжение

знакомства с новыми обычаями своего народа, традициями.

Сходить в гости по-удмуртски – это значит принять участие в многочасовом музыкальном спектакле. И хозяева, и гости поют песни, разыгрывают и развлекают друг друга.

У каждого рода в былые времена были свои особые мелодии, знать которые считали нужным все поколения семьи. Бедолагу, обделенного слухом и голосом, жалостливо называли "налево поющий ". Ох, и несладко, похоже, приходилось такому безголосому товарищу. Ведь, чтобы сходить в гости, по традиционным удмуртским канонам, необходимы были и певческий, и актерский таланты.

Как только заприметили хозяева гостей, так сразу же заводят песню: "Вы ли, не вы ли, дорогие гости? Уж как мы вас ждали! Как волновались! Но не смели вас торопить ". А гостям положено скромно топтаться у ворот и исполнять арию о том, что не решались-де войти, пока не услышали добрые слова в свой адрес. И тут же у ворот их начинают угощать: чаще всего выносят перепечи - открытые пирожки из ржано-пшеничного теста с начинкой из омлетной массы и добавлением мяса, рыбы, грибов, овощей или трав. В особо торжественных случаях, например на свадьбе, гостей приглашать в дом будут караваем с медом или маслом - чтоб все шло как по маслу. Удмурты испокон веков занимались бортничеством, а потом уже и пчеловодством. И встречать медом всегда считалось проявлением высшей степени гостеприимства.

Кстати, каждому удмурту отведено три свадебных церемонии. Первый такой праздник напоминает крестины. Нуны сюан в понимании удмуртов - это обручение ребенка с белым светом. Переход из чрева матери в этот мир отмечается после 40 дней жизни. Вторая свадьба - это вступление в брак . А третья - поминки . В первых двух случаях свадебным гостям положено вести себя смело и громко, петь энергично с притопами и постукиванием палкой.

У порога опять-таки песней хозяева выясняют, уважительно ли относятся к ним приехавшие. Прямо так и поют: "Если с уважением, то поедите, попьете, а если без, то не накормим вас! " После таких угроз, думается, редкий гость сознается, что не слишком высокого мнения о принимающей стороне.

В доме за праздничный стол садятся только гости. Хозяева за ними ухаживают, развлекают. Из уважения даже бабушки поют стоя, чтоб пришедшим елось веселее. Праздничная удмуртская трапеза - это пироги с калиной, кулебяки, шаньги, пресные лепешечки с картофельным пюре - костыбеи, блины с кашей и мясом утки - жуко мильым поран, кислые лепешки наподобие оладьев - табани. Последние вообще-то считаются обыденным семейным блюдом. Однако проверено: с любого праздничного стола они исчезают первыми. Кроме того, гостям будут предложены квашения, соления и еще обязательны яйца , сваренные вкрутую, разрезанные пополам и поданные в топленом масле . Это излюбленное удмуртами блюдо выставляют на большой тарелке. Праздничное настроение поддерживают и горячительными напитками. Знаменитая удмуртская кумышка - это слабая, до 20 градусов, самогонка. Есть напитки и покрепче. А из безалкогольных самый любимый - толченая калина с сахаром , разведенная водой. Ягоду эту удмурты заготавливают осенью ведрами и бочками и хранят ее до самой весны.

Команду пить дает хозяйка дома. Она наливает себе маленькую рюмочку, выпивает и в подтверждение того, что ни капли не осталось, переворачивает пустую посуду над своей головой. И все должны так же выпить до дна - уважить. "Общий градус" постоянно поддерживается. Женщинам, правда, положено жеманничать - вроде как неприлично ни наливать, ни пить самим без понукания.

К слову, вокруг спиртного разыгрывается целый перфоманс. За большим столом гостям, до которых нельзя дотянуться рукой, наполненную рюмку протягивают на лопатке. Слабо пьющего могут ухватом за шею припереть к стене и влить спиртное в рот. Спасает то, что рюмки маленькие, да и пить до дна за удмуртским столом после каждого тоста необязательно. Сытые хмельные гости должны отблагодарить хозяев достойной песней, а те наконец-таки могут присесть.

Праздник растягивается на весь день. И то, как мы заезжаем теперь к друзьям в гости на пару часиков, удмуртскую семью могло бы обидеть. Лучше совсем не приезжать, чем ненадолго, полагает этот певучий и гостеприимный народ.

Ну и, конечно, в гости не стоит ехать с пустыми руками. Подарком могут быть рубашки, сережки, бусы и платки. Павловопосадский платок - большой и с кистями - удмурточке вполне придется по вкусу. Главное, чтобы он был ярким.

У нас, удмуртов, допускается сочетание, казалось бы, несочетаемых цветов, - признает этнопевица и глава отдела Международного финно-угорского сотрудничества ижевского Дома дружбы народов Надежда Уткина . - Но стоит присмотреться, и понимаешь, что во всем этом есть своя гармония. По удмуртским представлениям женщина красива, если она напоминает цветущий луг. Яркие расцветки и глазу, и сердцу приятны! Обвинить удмуртов в безвкусице нельзя. В цветах, в орнаментах, в текстуре мы берем не нахрапом, а искренностью!

Остался последний немаловажный нюанс - нужно достойно уйти из удмуртских гостей. Тут главное - не спешить. Ведь чем отличается удмурт от англичанина? Англичанин уходит не прощаясь, а удмурт прощается, но не уходит. Расставаясь с хозяевами дома, гостям положено долго петь: "Да как мы будем без вас?!! Не расстанемся мы с вами до тех пор, пока камень со дна ручья не всплывет. Пока лист, с дерева упавший, не утонет. Пока гусак яйцо не снесет. Пока бык не отелится".

Наталья Стребнева

Удмурты - один из этносов финно-угорской языковой группы. Их этническая территория входит в Урало-Поволжскую историко-этнографическую область, находящуюся на стыке Европы и Азии, лесного севера и степного юга. Здесь удмурты живут по соседству с тюркоязычными татарами, башкирами, чувашами, финноязычными марийцами, мордвой и славяноязычными русскими. Специфика географического положения обусловила характерное сочетание этнокультурных компонентов разного исторического происхождения. Бытовой уклад и культура удмуртского народа формировались в сложных условиях постоянного взаимодействия культур различных по происхождению этносов.

Удмурты, утморт (самоназв. - укморт) - вотяки, народ в Российской Федерации; коренной государствообразующий и титульный народ Республики Удмуртия (столица - г. Ижевск). Часть удмуртов проживает в Кировской, Пермской, Свердловской областях.

Относятся к уральской переходной расе, в которой сочетаются европеоидные и монголоидные типы. Говорят на удмуртском языке. Удмуртский язык относится к пермской группе финно-угорских языков и включает 2 наречия. Письменность основана на русской графике, пополненной пятью буквами, отражающими фонетическую специфику удмуртского языка. Распространены также русский и татарский языки. Верующие - православные.

Первые буквари, словари, переводы текстов религиозного содержания и произведения удмуртского фольклора стали публиковаться в конце XIX - начале XX века. В советские годы в связи с внедрением преподавания в школах на родном языке письменность стала развиваться более интенсивно: издавалось большое количество учебной литературы, нормативных грамматик и словарей, оригинальных произведений удмуртских писателей; переводилась русская классика, выпускались периодические издания.

Проблема происхождения этнонима «удмурт» еще не совсем решена. Раскрыта этимология лишь форманта «мурт», что в переводе с индоиранского означает «муж «мужчина», «человек». Татары называют удмуртов этнонимом «ар» (ед. число), «арлар» (мн. число). Под этим же именем (арян, аров, арских людей), а также чуди отяцкой, отяков, вотяков (возможно, от гидронима Вятка) они выступают в русских письменных памятниках XIV-XVI веков. В 1489 году северные удмурты вошли в состав Русского централизованного государства. Южные удмурты испытали татарское влияние, так как до 1552 года находились в составе Казанского ханства. К 1558 году удмурты полностью вошли в состав Русского государства. В XVI-XVIII веках были обращены в православную веру.

В составе удмуртского этноса выделяются три субэтноса - ватка, калмез и бесермяне. Основой этногенеза удмуртов послужили аборигенные финно-угорские племена Волго-Камья с включением иноэтнических образований (индоиранских, тюркских, славянских и др.). Удмуртские крестьяне в царской России входили в разряд государственных. В 1920 году была образована Вотская (с 1932 года Удмуртская) автономная область, с 1934 года - Удмуртская АССР, с 1991 года - Удмуртская Республика.

Удмуртия - индустриально-аграрная республика. Ее предприятия выпускают известные в стране и за рубежом изделия с маркой «Иж», оборудование для разведки и добычи нефти, радиоаппаратуру, спортивное и охотничье оружие, автоматы Калашникова. В республике развиты черная металлургия, деревообрабатывающая промышленность.

Основные занятия удмуртов - пашенное земледелие (рожь, овёс, ячмень, гречиха, горох, полба, лён) и животноводство. Охота, рыболовство, пчеловодство, собирательство, огородничество носили второстепенный характер. Удмуртские деревни располагались по берегам рек. Жилище представляет собой срубную избу с двускатной крышей, холодными сенями, глинобитной русской печью, лавками вдоль стен, нарами и полатями с деревянным изголовьем. Из надворных построек, расположенных вместе с домом П-образно, обязательны амбар (место хранения семейного имущества) и летнее жилище (куала), в прошлом культовое сооружение, обиталище семейно-родового покровителя (воршуда). В настоящее время оно используется вместо летней кухни. В убранстве жилища много декоративных тканых изделий.

В традиционной одежде два варианта: северный трёхцветный (белый, красный, чёрный цвета) и южный многоцветный. Традиционная женская одежда - туникообразная рубаха с оборками, одежда типа халата, передник, высокий конусовидный головной убор с накидкой, узорные вязаные чулки, носки; обувь - лапти, башмаки, валенки. Верхняя одежда - суконный кафтан, овчинная шуба. Украшения - вышитый нагрудник из монет, налобные повязки, браслеты, перстни. Мужской костюм состоял из штанов и рубахи-косоворотки, подпоясанной тканым поясом, валяной шляпы, лаптей с онучами.
Основу питания в прошлом составляли растительные продукты. Праздничной едой были пельмени, рыбники, пироги с начинкой из грибов, ягод, овощей, а также мясо, масло, молочные каши, супы, блюда из яиц, мёд.

Традиционная свадьба у удмуртов состоит из пира в доме жениха, возвращения невесты в родительский дом и пира в доме невесты, после которого молодая переселяется в дом мужа. Обряды сопровождаются музыкой и пением. Удмурты нередко имели два имени - языческое, или «банное», данное при наречении бабкой-повитухой, и христианское, полученное при крещении.

Ведущее место в прикладном искусстве занимают вышивка и узорное ткачество, узорное вязание, резьба по дереву, плетение, тиснение по бересте.

Главным жизненным циклам человека всегда сопутствовали соответствующие переходные обряды, одним из которых является свадьба. Удмуртская свадьба конца XIX - начала XX веков представляла собой сложный комплекс обрядовых церемоний, состоящих из большого количества разнохарактерных компонентов - ритуальных действий символического, магического, игрового характера, а также элементов материальной культуры, словесного и музыкального фольклора. Временные рамки исполнения обряда растягивались на несколько месяцев, иногда до года. Основными слагаемыми удмуртской свадьбы являются сватовство, сговор, пиры в доме невесты и жениха, послесвадебные обряды, включающие испытания молодых, их поездки за приданым и подарками к родителям невесты, взаимные визиты родителей молодых.

С. Н. Виноградов. Удмуртская свадьба

Формы заключения браков в традиционной свадьбе были различны. В основном удмурты совершали браки со сватовством. Браки умыканием существовали и продолжают существовать на периферии республики.

Начинался свадебный ритуал со сватовства (ныл куран, ныл юан). Повсеместно перед тем, как пойти свататься, старались узнать через сваху (дэмчи) или родственников информацию о девушке и ее семье. Мнение молодых обычно не учитывалось, за них решали родители.

Сам жених свататься не ездил. Чаще всего родители невесты отказывали сватам в первый раз: чем большее количество раз приходили свататься, тем больше возрастало достоинство девушки.

Следующий этап - сговор (ныл тупан, кельшон, ярашон), основным моментом которого являлись закрепление согласия, достигнутого при сватовстве, и уплата калыма (йырдун) за невесту. Отец жениха втыкал серебряную монету в масло, и девушка считалась просватанной. На сговоре же обсуждалось количество гостей, состав приданого. Могли обговаривать порядок и сроки проведения свадебных пиров.

В случае увоза невесты до свадьбы на следующее утро в доме жениха проводили обряд купания. На обряд приглашали родственников жениха.

После этого в назначенный день приезжал свадебный поезд со стороны невесты, и устраивался свадебный пир в доме жениха (ярашон, бöрысь, келись).

За три дня до свадьбы в доме родителей (сюан) невеста возвращалась домой. В прежние времена невеста возвращалась на год или несколько месяцев (берен пукон).

В случае, если невеста после сговора оставалась дома, родители жениха сначала ехали в дом невесты, чтобы договариваться о свадьбе (сюан вераськон). Далее проводили пир в доме невесты, а затем - в доме жениха.

С. Н. Виноградов. Одевание невесты

Жених и его родственники тщательно готовились к отъезду за невестой. В этот день надевали одежду, специально предназначенную для свадьбы. Если не было своей, просили у знакомых или родственников.

Перед свадебным поездом во многих местах закрывали ворота. Чтобы войти, жениху необходимо было заплатить выкуп. Под ворота просовывали лопату и просили, чтобы на нее положили деньги за вход.

После уплаты выкупа свадебный поезд пускали во двор, где его встречали родители невесты. Повсеместно принято встречать с хлебом и маслом, с хлебом и солью, с вином.

На каждой свадебной церемонии присутствовали главные распорядители (тöр). Они были самыми уважаемыми и почитаемыми гостями, поэтому их всегда усаживали первыми, во главе стола и только на подушки. Рядом с ними усаживали ближайших друзей жениха и его родственников. Главный распорядитель свадьбы должен был запевать песню первым, петь без него не начинали.

После исполнения свадебного напева начинается обход дворов родственников невесты, во время которого происходило более близкое знакомство обоих родов (бускеле потон). После обхода родственников главного распорядителя свадьбы увозили домой, остальные возвращались в дом невесты, где снова накрывали на стол.

Перед выходом из дома все кланялись родителям невесты. Родители благословляли молодых, перекрещивая и произнося благопожелания. В ряде мест благословляли только невесту, без жениха. Она вставала на колени, делала низкий поклон, а мать крестила ее со спины.

Проехав немного, главные распорядители со стороны жениха проводят черту поперек улицы, символически обозначая таким образом, что невесте с этого времени возвращаться в дом родителей запрещается.

Свадебный поезд в доме жениха встречали с хлебом, маслом, вином. Мать жениха стелила на пол под дверью белую ткань или половик, чтобы молодые не наступали на голый пол. Затем невесту усаживали на подушку в женской половине дома. Родственники подносили ей хлеб с маслом, расплетали косу, заплетали две и укладывали вокруг головы. Мать жениха меняла девичий платок невесты на головное полотенце замужней женщины (чалма), что знаменовало окончание девичества.

Немного перекусив, молодых отправляли спать. Постель, которую привезли вместе с сундуком невесты, застилала крестная мать жениха. После этого гости пили за то, что уложили молодых спать (ныл кöлтон).

Утром следующего дня проводились осмотр приданого и церемония даров. Угощать присутствующих должна была невеста, которая демонстрировала свои хозяйственные способности. Общепринято на второй день в доме жениха проводить символические испытания для невесты и жениха. Проверка невесты заключалась в трех основных заданиях, которые бытовали повсеместно. Во время первого она должна была испечь лепешки из кислого теста (табань), чему всячески препятствовали родственники жениха: закрывали трубу, вымазывали друг друга тестом и т. п.

Невеста должна была угостить их вином, а каждый, кто хотел попробовать невестино блюдо, должен был заплатить за это деньгами. Во время второго испытания невесту заставляли подметать пол (пол ӵужон). В избу заносили солому, кидали деньги. Невеста собирала мусор в одну кучу, а деньги - в другую. Родственники жениха вновь раскидывали их, поэтому в сборе денег невесте помогал жених. Третьим этапом было хождение невесты за водой (ву ваён). Она должна была донести воду до дома, не расплескав ее, что считалось хорошим знаком. Но невесте всячески пытались помешать, поэтому ей приходилось по несколько раз набирать воду в ведра. В ряде мест хождение за водой сопровождалось ряженьем. Чаще всего мужчины наряжались женщинами, женщины - мужчинами, среди ряженых присутствовали образы медведя, солдата, цыганки.

Испытание жениха заключалось в том, чтобы расколоть с одного удара чурку с монетами, которые вбивали заранее.

При прощании с невестой всегда пели песни. Невеста садилась на скамейку, и каждый, кто прощался, брал ее за руку и целовал. После отъезда родственников молодица угощала присутствующих своим вином.

Завершали свадебный цикл послесвадебные обряды. На следующий день после свадебного пира молодые отправлялись в дом родителей невесты. Они также могли посетить тех родственников, к которым не успели зайти в первый день свадьбы.

В северных и срединных районах сразу после свадьбы родители невесты увозили ей прялку (кубо нуон). Осенью в качестве приданого родители невесты посылали ей домашний скот: гуся, овцу, теленка, жеребенка. В пору, когда начинался сенокос, посылали косу и грабли (мажес-кусо нуон).

В первый день сенокоса обязательно проводили обряд купания молодицы (кен пылатон; сялтым). Водой обрызгивали не только невесту, но и всех присутствующих.

Через год после свадьбы родители невесты приглашали дочь с мужем к себе в гости и дарили им зимнюю верхнюю одежду: тулуп, шубу, валенки.

В удмуртской традиционной кухне обязательными на столе были хлеб и суп; неслучайно яства на удмуртском языке передаются термином шыд-нянь (букв, суп-хлеб). Хлебные изделия по своему составу, способам приготовления, форме и названиям были чрезвычайно многообразны. Готовили их из разных сортов муки: пшеничной, ржаной, овсяной, ячменной, гречневой и гороховой; из пресного, кислого теста. Из высококачественной яровой муки выпекали подарочное печенье (бискыли); существовало выражение «бискыли карыны» то есть преподнести в качестве подарка. Праздничным угощением северных удмуртов был хворост (войын позьтэм).

Самыми распространенными и любимыми из хлебных изделий, по праву можно назвать кислые лепешки (табань). Табань употребляли с разнообразными подливками: топленым маслом, сметаной, слегка подсоленным творогом, мороженым неснятым молоком, предварительно наструганным, а затем взбитым, охлажденным картофельным пюре, толченым конопляным семенем, летом - с ягодами. Табань пекли обычно по утрам в воскресенье, когда вся семья была в сборе или, когда в доме были гости.

Блинчики - одно из популярных блюд удмуртов. Их едят с традиционными подливками: топленым маслом, сметаной, медом, ягодами и т. д. Удмуртская кулинария к ним добавила кашу, сваренную, на мясном бульоне и перед едой завернутую в блинчик в виде трубочки (жуко мильым).

Пельмени - самое знаменитое из всех блюд удмуртской национальной кухни. Тесто для пельменей в прошлом делали из ржаной муки с примесью пшеничной, без яиц. Начинка состояла из трех видов мяса: говядины, свинины и баранины с большим количеством лука, но без перца и приправ. В приготовлении пельменей наблюдались локальные различия: северные удмурты для праздничного стола лепили их небольшой величины, южные - довольно большого размера, более напоминающие небольшие пирожки. Пельмени ели с крепким мясным бульоном. Для удмуртской кухни характерно также употребление в качестве начинки для пельменей творога, рыбы, редьки, свежей и квашеной капусты, грибов, крапивы и других трав.

С. Н. Виноградов. Пельмени

Помимо упомянутых лепешек, - табань - удмуртская традиционная кухня включала пироги и пирожки различной формы и величины (кутэм нянь) из ржаного и пшеничного теста с начинкой внутри и поверх пирога. Пироги стряпали довольно большого размера; прямоугольную форму придавали рыбному пирогу (чорыген нянь) и пирогу с калиной (шуэн нянь). Для рыбного пирога начинка готовилась двумя способами: свежая потрошеная, но с чешуей рыба запекалась целиком без предварительной тепловой обработки и рыба заранее отваривалась до полуготовности, а затем запекалась с добавлением лука. Начинка калинового пирога состояла из запаренного солода с калиной, пирог получался сладковатым на вкус.

Пирожки отличались большим разнообразием начинок. Их готовили из крупы, мяса, ливера, яиц, рыбы, лука, дикорастущих трав, овощей.

У северных удмуртов нередки были шаньги (шаньга) из пресного и кислого теста, начиненные картофельным пюре, пшенной кашей или сметаной.

В удмуртской национальной кухне сладости занимали, пожалуй, самое незначительное место. Продукты для них изыскивались в собственном хозяйстве: брюква, репа, свекла, конопля. Из ячменя и овса готовили солод (чужьем), который применялся для приготовления сусла, которое входило важнейшим компонентом в такие своеобразные удмуртские сладкие блюда как честа и кенэм пöзьтэм.

Непременным атрибутом гостевого стола считался мед, его ели с хлебом маленькими ложечками (чечы пуньы). С медом ели свежие ягоды: малину, землянику и др. Из меда готовили медовый напиток (мусур). Среди удмуртов существовал обычай приглашать на первый мед родственников и соседей.

Праздничными напитками были слабоалкогольные пиво (сур) и самогон (кумышка, аракы), безалкогольный варсь (сусло). Помимо солода для приготовления пива применялся и хмель.

Важную роль в жизни удмуртов наряду с семейными торжествами играют календарно-обрядные праздники, связанные с важными этапами сельскохозяйственных работ (началом и окончанием весенней посевной, сенокоса, уборки хлебов). Обрядное содержание календарных праздников состояло из жертвоприношений, молитвенных и песенных заклинаний (куриськон), различных магических действий, призванные отвести несчастья и неудачи, обеспечить плодородие земли и скота, здоровье членов семьи. После официальной обрядовой части следовала развлекательная: народное гуляние с хороводами, играми, плясками. Весенне-летний цикл (гырыны потон, акашка, гербер, куарсур) был связан с подготовкой и проведением земледельческих работ и нацелен на дружные всходы нового урожая. В основе осенних обрядов (виль жук, сизьыл юон, кутсан быдтон) – благодарение в честь собранного урожая, утверждение дальнейшего благополучия. Новый год удмуртского земледельца начинался весной, с началом нового земледельческого сезона.

Толсур и Вожодыр (Рождество и Святки)

Зимний цикл календарной обрядности удмуртов начинался в дни зимнего солнцестояния, называвшегося вожодыр. В этот период запрещалось работать, особенно строго соблюдался запрет на стирку. Объясняли это тем, что в эти дни по земле гуляют страшные духи (вожо), приносящие человеку беды и несчастья. Под влиянием христианства в быту удмуртов утвердились элементы рождественско-новогоднего праздничного цикла, объединенного традиционным названием вожодыр, которым стали именовать период от рождества до крещения.

Работать можно было только днем и поздно вечером. Обязательным обрядовым блюдом в этот день были пельмени, перепечи, яичные лепешки. Заранее договорившись, со всей деревни в один дом несли по тарелке муки и пекли куарнянь – пресные лепешки. Вечером, освятив их, ели. С 7 января начиналось ряжение – портмаськон, пеноаськон, вожояськон, чокморскон, – продолжавшееся до 19 января. Каждый ряженый должен был наряжаться три дня подряд. Одним из обязательных моментов ряженья было переодевание мужчин в женщин, а женщин в мужчин. Ряженые шли по деревне от верхних домов вниз по течению реки. По улице проходили со страшными криками, воем, ударяли палками по углам домов. Для святочных игр молодежь подыскивала отдельный дом (старый нежилой дом или новый, но еще не заселенный), где можно было бы проводить вечера. Там в эти дни рассказывали сказки, загадывали загадки, разыгрывали комические сценки, пели, плясали.

Вöй нунал (Удмуртская Масленица)

Вöй дыр - последний праздник в зимнем сезоне календарного года («вöй» - масло и «дыр» - время, то «вöй дыр» означает «масленое время»). Март назывался «вöй толэзь». У удмуртов, как и у русских, Масленица проводилась в конце февраля – начале марта в течение недели.

Праздник начинался в нырысети нунал (понедельник) - вöй пырон (встреча Масленицы) и завершался в арня нунал (воскресенье) - вöй келян (проводы Масленицы). По народному обычаю на Масленую неделю пекли блины (мильым), приглашали родню в гости и сами ходили, устраивали гулянья из дома в дом, справляли свадьбы. Молодежь и дети в Масленицу развлекались играми. Самым радостным развлечением для молодежи было катание на разряженных лошадях, запряженных в выездные сани (кошевки), а у детей – катание с пологих гор. А женщины и девушки гадали - много ли женщина напрядет кудели. Старались прокатиться на прялке, чтобы лен вырос высокий.

Наиболее ярким, красочным, наполненным весельем становился последний день Масленицы. Ее проводы носили массовый развлекательный характер. На проводах устраивали ряженье, организовывали гондыртон (медвежью пляску). Мужчина, ряженый медведем, плясал на деревенской площади. Ряженые вожаки медведя совершали и обход домов с медведем. Символика медведя в весенних праздниках и обрядах связывается исследователями с культом солнца. После Масленицы перед Пасхой наступал Великий семинедельный пост, во время которого земледельцы готовились к весенне-полевым работам.

Удмуртские деревни разделялись на две группы. В деревнях первой праздновалось начало масленицы, в деревнях второй - ее проводы.

В цикл весенних обрядов входил также обряд ву келян, йо келян (проводы воды, проводы льда). Как правило, во время ледохода молодежь собиралась на берегу реки, пела, плясала, зажигала на льдинах костры. Начало весенней пахоты и сева сопровождалось обрядом тулыс геры (весенняя соха). Сроки его проведения определялись на сельском сходе. Перед выездом в поле совершалось семейное моление, в поле распахивался небольшой участок земли, на землю стелилась скатерть, снова совершалось моление, после которого начинался первый сев. Вместе с зерном по полю разбрасывались яйца, одно из них закапывалось в землю для Му-Кылчина (Ангела земли), остальные потом съедались.

Весенний и летний периоды народного календаря были более всего наполнены праздниками-молениями, которые проводились обычно после весенних полевых работ и до начала сенокоса. В каждой деревне существовал свой, особый набор молений.

Пасха

Начало обрядов Великого дня приходилось на Вербное воскресенье за неделю до праздника. Именно к этому дню приурочивалось изгнание из деревни злых духов, шайтана, чтобы они не испортили праздник. Молодежь или дети обходили деревню с длинными ивовыми прутьями и колотили в ворота каждого дома, выгоняя злых духов. Следующий цикл обрядов связывался с днем выхода мертвых в четверг перед Великим днем кулон потоп. В среду вечером старший в доме обходил с железными предметами усадьбу, чтобы защитить дом от «злых» умерших – колдунов и ведьм. Внутри дома также все обводили железными предметами и оставляли их на окнах, на пороге, в печи. В 12 часов ночи гадали о благополучии будущего года: выходили во двор и слушали звуки. Ржание коня или мычание коровы предвещало благополучный, урожайный год. Утром в четверг проводились обряды очищения: во дворе усадьбы раскладывался небольшой костер из соломы, и вся семья прыгала через него. В этот же день поминали умерших, топили баню. Завершение поминальных обрядов Великого дня проводилось также в четверг через неделю, когда провожали «вышедших» покойников.

Празднование самого Великого дня начинали с субботы на воскресенье. В каждом доме красили яйца, дети совершали обход домов, собирая яйца. Молодежь и взрослые устраивали с яйцами игры. Утром во дворе каждого дома совершалось семейное моление с хлебом и пивом. Проводы Пасхи совершались через неделю обрядом ошорог дюон (питье ошорога), в котором принимали участие женщины.

Гербер, Гырон быдтон, Гершид

Это один из значительных праздников - молений (куриськон) удмуртов о предстоящем урожае. Праздник известен почти всем этническим группам удмуртов, хотя названия могут быть разные: Гербер (т.е. после плуга), Гершид (буквально: гериы шид, т.е. суп (каша) в честь плуга), Гырон быдтон (завершение вспашки).
Гырон быдтон проводится на лугу в самое красивое время - в период цветения. По поверьям удмуртов, их Бог Вöсь 1 июня из молитвенного храма Купалы улетает на луга и возвращается обратно в Петров день (12 июля). Поэтому в этот период они молятся не в храме, а на природе. И, чтобы Бога ненароком не обидеть, случайно не задеть, с 1 июня по 12 июля запрещено рвать цветы и луговые травы. Классический Гырон быдтон продолжается несколько дней. На нем пожилые люди ведут неспешную беседу, молодежь занята хороводами, играми, соревнованиями, организовывали скачки на лошадях, а победителям в качестве приза вручали вышитые узорами полотенца и кисеты. Их заранее заготавливали замужние женщины (молодухи). В этот день играли свадьбы и устраивали молодежные гулянья. Празднество, как правило, завершалось кратким молебном о будущем урожае.

Осенний период открывался празднованием Иллин нунал (Ильина дня) , отмечаемого как день нового урожая. В Ильин день было принято печь хлеб из муки нового урожая. Большим осенним праздником считался праздник завершения осенних полевых работ сйзьыл куриськон (осеннее прошение), празднование которого в некоторых чертах повторяло празднование Великого дня. Осенний куриськон, как и в Великий день, начинался семейными молитвами, в которых благодарили бога за полученный урожай. Заканчивался праздник осенним поминовением умерших.

По мнению специалистов, традиционный удмуртский костюм является одним из самых красочных в Поволжье. Характерным сочетанием цветов для удмуртского костюма первоначально было классическое трехцветие - белый, красный, черный.

В традиционном народном костюме удмуртов, бытовавшем повсеместно еще в XIX - начале XX века, выделялось три комплекса - северный, южный и бесермянский, соответствовавших крупным этнографическим подразделениям удмуртского народа.

Женская одежда северных удмуртов близка к костюму мордвы, чувашей и особенно марийцев, с которыми предки удмуртов соприкасались в течение многих столетий. Отдельные элементы североудмуртского комплекса (рубашка, головные уборы) имеют аналоги в одежде коми. Определенное влияние на его оформление оказали и русские.

Североудмуртский женский костюм представлял собой: белый домотканый холст, туникообразный покрой, вышивка как основной способ орнаментации. Основу костюма составляла рубаха (дэрем): прямое полотно шириной 32-37 см перегибалось пополам, к нему по бокам пришибались более короткие холстины, согнутые по продольной нитке; рукава прямые с квадратной ластовицей; шейный вырез в форме треугольника или овала без воротника. Рубаху обычно шили с подоплекой из сурового холста. Рубаху обычно носили в паре с распашным кафтаном (шортдэрем). Полы, воротник, подол шортдэрема украшали вышивкой, иногда пришивали бусы, мелкие монеты, раковины каури; вышивка сопровождалась полоской кумача. В зависимости от способа украшения, цвета отделочных тканей, количества используемого кумача распашные кафтаны и назывались по-разному. Каждая пара женской одежды имела свой вариант вышитого нагрудника (кабачи), который представлял собой четырехугольный кусок ткани размером 20x30 см, сплошь вышитый шелком. Кабачи составляли принадлежность костюма замужней женщины, надевались они поверх рубахи, закрывая грудной разрез. Неотъемлемую часть женского костюма составляли передники (азькышет) без грудки, их отделывали кружевами, тесемками, вышивкой. В будни подпоясывались только фартуком, а в праздники надевали еще узорный пояс, к которому подвешивали полотенце или платок (урдэс кышет - букв, боковой платок).

Теплой верхней одеждой служили длинные кафтаны из толстого сукна (дукес). Зимой носили шубы из дубленой овчины.

Большим разнообразием отличались женские головные уборы: повязки, покрывала, шапки, полотенца и т. д. Самым распространенным девичьим головным убором была холщовая шапочка (такья), обшитая кумачом и монетами. Девочки 10-12 лет носили круглую такъю (котрес такъя), 14-15 лет - продолговатую (кузялэс такъя); невеста на свадьбу надевала обе такъи сразу. Головной убор богатых девушек обычно обшивался серебряными монетами и назывался узыр такъя (богатая такъя).

Кроме такъи, девушки носили головные повязки из кумача или холста, украшенные вышивкой, блестками, позументом, лентами, а также платки из белого холста, ситца, в праздники - из кашемира и шелка. У северных, а также части центральных удмурток бытовал треугольный платок (куиньсэрго) с кистями, обшитый кумачом, цветным ситцем и кусочками сукна. Замужние женщины, кроме налобных повязок и платков, носили головное полотенце (весяк кышет, йыр котыр), концы которого украшались вышивкой и красными ткаными полосками. Надевали его поверх платка, завязывая на затылке или на темени.

В праздничный наряд женщины входило значительное количество украшений из бус, бисера, раковин каури, пуговиц, монет и т.д. На руки надевались бусы (суйвесь), через плечо - перевязи (кусüльвесь), на уши - серьги из серебра (угы), к серьгам с цепочкой (угыкал) приклеплялся пушок птичьего огузка (быгы), на шее носили ожерелья из бус (весь), монет (кироскал).

Наиболее распространенной обувью удмурток были лыковые лапти (кут), обычно русского образца. Лишь по торжественным случаям надевали удмуртские лапти с трапециевидной формой носка, украшенные расщепленными гусиными перьями. С лаптями носили чулки из толстого белого льняного холста (чуглэс), украшенные в верхней части вышивкой или узорным тканьем; край чулок оторачивался полоской кумача. Узорные чулки надевались поверх портянок и шерстяных чулок, укреплялись с помощью красно-черных обор.

Мужскую туникообразную рубаху (дэрем) носили навыпуск, подпоясываясь узорным плетеным поясом (кускерттон) или ремнем. В праздники и на моленья надевали широкий тканый пояс (путо).

Штаны, в отличие от женских, были не на шнурках, а на пуговицах. Верхней одеждой мужчин служил приталенный холщовый шортдэрем с отложным, стоячим или шалевым воротником. В холодное время года носили сукман из полушерстяной домотканины, суконный дукес и шубу из овчины, подпоясывались широким кушаком или ремнем. Отправляясь в дорогу, надевали длинный суконный или овчинный тулуп с большим шалевым воротником.

В конце XIX в. в мужской одежде, как и в женской, распространилась пестрядь.

Традиционным головным убором мужчин был сшитый из домашнего сукна колпак цилиндрической формы. В XIX в. получили распространение валяные шляпы с полями. Зимой носили шапки из овчины, круглые или в виде малахая (изьы). Летней обувью служили лапти, зимней - валенки. Лапти носили с белыми портянками (бинялтон).

В южноудмуртском женском костюме рубаха отличалась кроем. Вдоль грудного разреза нашивались полосы ситца в виде нагрудника (муресазь). Украшенный аппликацией съемный нагрудник (муресшет, мурескышет) напоминал кабачи северных удмуртов, но в отличие от него надевался под рубаху, непосредственно на грудь. Известен еще один вид нагрудника - кыкрак, который тоже надевался под рубаху.

Из распашной одежды южные удмуртки носили зыбын, камзол или саестэм, дüсь, поньток, зилян, дукес, шуба. Зыбын шили из красной или синей в черную полоску шерстяной домотканины. Рукава у кисти обшивали полосками черного сатина. Праздничный кафтан, шили из плиса или китайки, полы и подол украшали тесьмой.

Женские фартуки (ашшет, айшет), в отличие от североудмуртских, шились с высокой грудкой, к подолу пришивали оборки.

Из головных уборов девушки обычно носили платки и налобные повязки (укотуг, тятяк). Укотуг состоял из полосы позумента, нашитого на холст или кумач, густой бахромы с блестками и деревянных подвесок, обвитых позументной нитью.

Налобная повязка женщин (йыркерттэт), в отличие от девичьей, украшалась по нижнему краю бусами и монетами. В северных районах налобные повязки, и девичьи и женские, вышли из употребления в XIX в.; в южных - встречаются до сих пор. Налобные повязки носились в сочетании с головным полотенцем (чалма, йыркышет), конусообразным убором типа кокошника (айшон) и платком-покрывалом (сюлык). Женщины центральных районов Удмуртии носили холщовую шапочку (подурга, йыршет), присборенную на темени. Налобная ее часть украшалась полосой кумача и бисером. Украшения южных удмуртов в основном состояли из серебряных изделий, разнообразных жетонов, накладок, подвесок. Широко были распространены шейные украшения (чыртыкыч, чыртывесь, чыртыкерттэт) и чересплечные перевязи (камали, бутьмар) из серебряных монет, которые нашивались на основу вперемежку с бусами, раковинами каури, кораллами; их носили вместе с цепью (жильы) из мелких монет с подвесками. Необходимым дополнением к костюму были запястья, браслеты, медальоны, серьги, кольца, у девушек - накосники.

Обувь, как мужская, так и женская, была аналогична североудмуртской, но у южных удмуртов дольше бытовали лапти со специфическими чертами удмуртского плетения.

Мужские рубахи шились из клетчатой пестряди с прямым разрезом на груди и отложным воротником с завязками. Штаны «с широким шагом» напоминали марийские, татарские, чувашские. Обязательным элементом мужского костюма был передник с грудкой из белого холста, который носили и в будни, и в праздники.

Теплая верхняя одежда (суконные дукесы, овчинные дубленые полушубки, шубы, тулупы) была сходна с североудмуртской. Мужские шляпы с полями имели цилиндрическую или конусообразную форму.

Бесермянский костюм занимал как бы промежуточное положение между северным и южным костюмными комплексами (с перевесом в сторону южноудмуртского). Дэрем бесермянок по крою напоминал южноудмуртскую пестрядинную рубашку, подол заканчивался ситцевой оборкой, рукава ниже локтя отделывались красными ткаными полосами с вышивкой и сквозным узором по выдергу. Вышивка располагалась на груди, по бокам грудного разреза и заканчивалась на конце треугольником. Рубашка имела невысокий стоячий воротник и завязки вместо крючков. Верхний шортдэрем шился короче рубашки и имел более короткие рукава.

Бесермянская такъя представляла собой круглую, обшитую бисером шапочку, с шишечкой в виде столбика на макушке, обшитую мелкими монетами, по краю - раковинами и красными бусами.

В качестве украшений употреблялись раковины каури, сохранявшие одновременно и значение амулета, шейные ожерелья из раковин, бус, серебряных монет (качек, лага), чересплечные перевязи (камали, касыта).

Мужская одежда бесермян - рубашки, штаны, пояса, сукманы - была аналогична удмуртской. Зимой носили тулупы, шубы, на ногах - онучи и лапти русского и татарского плетения.

Удмуртское декоративное искусство является важнейшей частью культуры удмуртского народа, в котором воплощены национальные традиции, характер народа, его видение мира, представления о прекрасном.

Узорное ткачество

Творили народные мастера по высоким законам красоты и практической целесообразности. Тканые изделия считались у удмуртов основным декоративным элементом убранства жилища. Красивые, нарядные паласы, выполненные из шерстяной, конопляной и льняной пряжи, придают жилищу теплоту, уют.

Интерьер удмуртского дома на севере и юге республики имеет две локальные разновидности.
Среди тканых изделий в североудмуртском доме наиболее распространены ткани, выполненные техникой браного и многоремизного ткачества. Браный орнамент, характерный для северных районов отличается лаконизмом мелкоузорных геометрических форм. Обилие декоративных тканей, богатство их цвета, разнообразие геометрического орнамента согласуются с национальными представлениями о порядке и комфорте. В художественном строе узорного ткачества северных удмуртов прослеживаются общие стилевые черты, свойственные искусству не только финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, но и русского населения европейского Севера. Это проявляется в равномерной и детальной разработке геометрического узора, предпочтении красно-белых композиций.

В пространственной среде народного жилища южных удмуртов ведущее место занимали ковры. По технике исполнения ковры относятся к безворсовым. Ткут их в технике закладного и переборного ткачества. По композиции ковры делятся на бескаймовые и замкнутые, имеющие центральное поле и кайму. Своеобразие южноудмуртского узорного ткачества - в повышенной мажорности цвета, многоцветности, многообразии используемых техник ткачества (выборное, браное, закладное). Орнамент отличается укрупненностью и обобщенностью мотивов. В распределении цветов четко просматривается асимметрия, несовпадение линейного ритма с цветовым.

Узорное ткачество южных удмуртов по своеобразию приемов, орнаментации, эстетической значимости и видам самих изделий выделяется среди этого вида декоративно-прикладного искусства всей финно-угорской группы народов, но имеет и ряд общих черт с искусством тюркоязычных народов Поволжья и Прикамья. Интересны и оригинальны в художественном отношении головные полотенца удмуртов, чувашей и башкир, с крупными, иногда рельефными выборными узорами по белому или красному фону. В решении орнамента общее наблюдается не столько в узорах, имеющих у каждого народа свой национальный характер, сколько их в расцветке - яркой, насыщенной, с активным участием малиновых и лиловых тонов, сочетающихся с красным, оранжевым, черным и другими, приведенными к колористическому единству.

Декоративная система, построенная на богатых традициях орнаментально-ритмического и цветового строя текстильных изделий, применялась и в оформлении одежды.
Если в первой половине XIX века в женском костюме преобладала вышивка, то начиная со второй половины XIX века северные удмурты заменили вышивку узорным ткачеством. Красные браные узоры на рукавах и подоле одежды выделялись на белом фоне рубахи и халата. На каждой вещи был свой рисунок, определенное соотношение гладкого фона и декора. Наблюдается строгая закономерность вышивки в ансамбле женского костюма. Узор украшал грудь, рукава, подол рубахи. Вышитый нагрудник (кабачи) в женском костюме был виден между распахнутыми полами халата, в его вышивке преобладают очень трудоемкие и сложные виды счетного шитья - «косая стежка», «счетная гладь», «набор».

В южных районах Удмуртии узорное ткачество является излюбленным способом украшения женской одежды. Женский костюм южных удмуртов имеет свои ярко выраженные и только ему присущие особенности. Своеобразие достигалось использованием в костюме самых разнообразных видов узорного ткачества: браного и выборного, многоремизного и закладного. Небольшой набор геометрических форм в виде ромбов, крестовидных фигур, треугольников, а также использование в узоре растительных мотивов, подчеркивали главные линии кроя и формы одежды.

Художественная обработка дерева

В отличие от узорных тканей удмуртская бытовая резная утварь и плетение не имеют ярких различий на севере и юге Удмуртии, напротив именно в этих видах народного искусства прослеживается общность художественных принципов. Это относится в первую очередь к резной бытовой утвари.

Интересна и разнообразна по форме и украшению ритуальная посуда, которую резали из березы, капо-корня, сувеля, осины и ели. Из национальной удмуртской ритуальной посуды особый интерес представляет большой ковш, выполненный в виде плавающей птицы или ладьи. Он был знаком и символом неделимости, кровного родства и сохранения рода.

Среди бытовой деревенской утвари представляют интерес чаши, в которых подавали кашу при сговоре (йырдоне - калыме). Обычно на внешней или внутренней стороне чаши мастера ставили родовые знаки (пусы - тамги), которые украшали бытовую и ритуальную посуду. Разнообразны по художественным приемам оформления берестяные туеса. Они богато украшены геометрическим орнаментом. Треугольники, ромбы, круги воспринимаются как солярные знаки, от которых веет глубокой древностью.

Наблюдательность и близость к природе научили удмуртского мастера не только тонко чувствовать материал, но и артистически обращаться с ним. Предметная основа в художественной обработке дерева у удмуртов наиболее полно выражена в искусстве плетения. Несложная техника обработки ивовых прутьев, сосновой щепы, бересты, достаточное количество материалов под руками, его относительная легкость и прочность делают плетение незаменимым при производстве многих предметов быта.

Значительного развития у удмуртов достигло шахматное плетение, а также спиральное, продольное, поперечно-скользящее со всеми его разновидностями. Так, шахматное плетение использовали для изготовления больших корзин-коробов из сосновой щепы для хранения шерсти, пуха, в них складывали также текстильные изделия и белье. В процессе практической работы мастера преображали, одухотворяли природный материал, придавая предметам поэтичные формы. Особенно это проявляется в искусстве плетения солониц (сылал возён). Формы плетеных солониц довольно разные - это и гордая водоплавающая птица и неоперившийся птенец с присутствующей ему красотой. Изделия мастеров поражают пластикой, текстурой, декоративностью материала.

Отношение к семье

Удмурты относились к вступлению в брак как к очень торжественному и значительному событию, определявшему всю последующую жизнь молодоженов.

Как и все народы мира, жизнь в браке, создание семьи удмурты считали естественным состоянием человека и даже обязательным его долгом. Одиночество, бобыльство всегда осуждали неудачников жалели: "пал тури" (одинокий журавль), "пал сапег" (одинокий сапог) и т. д.

В прошлом любая молодая пара начинала свою жизнь в недрах родительской семьи, под ее опекой и контролем. Почти все исследователи второй половины XIX в. отмечали у удмуртов наличие больших семей, число членов которых превышало 10-20 человек

Семья удмуртов. С. Бураново Сарапульского уезда. Нач. XX в.

Термины свадебного ритуала

Сюан - пир в доме невесты, куда приезжала женихова родня

Бӧрысь или сюан- бӧрысь - пир в доме жениха

Все бывшие сюанчи становятся теперь сектасьёс. В северных районах этот пир называется келись (провожающий), а поезжане келисьёс (провожающие). В ряде районов, в том числе Завьяловском, Малопургинском, пир невестиной родни у жениха называют ярашон а поезжане - ярашисьёс. Южные удмурты словом ярашон называют сговор, для обозначения которого северные и центральные удмурты употребляют термины тупан, вада пуктон, нянь шорон, сур тупатон.

Казак пиос. Неженатые поезжане - молодые люди.

Тӧро. Обязательный персонаж на свадебных пирах, главный распорядитель.

Сватовство

Вопрос о женитьбе сына и о замужестве дочери, решался старшими членами семьи. Когда сыну исполнялось 16-17 лет, родители начинали присматривать в округе невесту. Брачный возраст для юношей колебался от 16 до 24 лет, хотя чаще женили в 18-20 лет. Невесты еще в начале века часто были старше женихов на 3-5 лет, так как родители не спешили выдавать дочерей замуж, чтобы они дольше трудились в своем хозяйстве, тогда как парней стремились женить раньше, чтобы привести в дом работницу.

Сюан в доме невесты

За несколько дней до сюана отец жениха обходил своих родственников, приглашая их на свадьбу. Нередко приглашение осуществлялось в иносказательной форме: например, он говорил, что надо готовить красивые дуги, так как предстоит ехать за красным товаром (букодэс вӧялэ, кузь сюрес вылэ ӟеч товарлы потоно).

В доме невесты накрывали прощальный стол, после чего поезжане запевали песню, требуя приданое. Приданое выносили молодые поезжане, причем жениху приходилось за все платить символический (несколько копеек) выкуп стоявшим в дверях парням-односельчанам невесты. После небольшой потасовки из дома выносили сундук, перину, подушки и всю верхнюю одежду девушки.

У удмуртов Казанской губернии в первый невеста вместе с девушками убегала на гумно, где все они прятались в овине. Поезжане жениха шли туда, и один из них говорил: "Пойду снопы выкидывать!" - после чего залезал в овин и выгонял девушек.В Завьяловской волости перед отьездом из дому молодая прощалась с домом, подворьем, животными, а затем пряталась в клети. Ее искали девушки, приехавшие на свадьбу со стороны молодого, чтобы увести в избу и нарядить в дорогу

Сюан в дом жениха

В доме жениха поезд встречали его родители и родственники, не ездившие на сюан. Две женщины вели укрытую шалью невесту в дом, при этом в некоторых районах во дворе кто-либо стрелял из ружья в воздух, «чтобы «нечистая сила» не вошла в избу».

На третий день свадьбы с утра в доме жениха на натянутую в избе веревку или шест развешивали напоказ приданое невесты: самотканые ковры, полотенца с узорными концами, ее наряды.

Встреча невесты в доме жениха

Жена бадӟым ваися с кем-либо из близких родственниц жениха наряжали молодую в женское платье - это называли вылькен изьыян, то есть надевание на молодую шапки.

Чалма у удмуртов - символ женщины.

В северных, а также в Игринском и Шарканском районах устраивали еще ӝӧккышет учкон - смотрины скатерти: на стол стелили молодушкину скатерть, а присутствующие клали на нее деньги или подарки

Начинался в доме жениха, где тӧро «учил» поезжан петь. После угощения он вел их сначала к себе, затем поочередно ко всем остальным родственникам - участникам свадьбы. В каждом доме им предлагалось угощение, причем поезжане всегда требовали пурысьтам бекче (буквально: заплесневелый), то есть бочонок. Вместе с хозяином лезли в подполье и выносили приготовленный для этого бочонок кумышки или кадку меда. При выносе все кричали «берекет, берекет!» - пожелание благополучия, достатка. Содержимое «продавал» за деньги кто-либо из поезжан.

Перед отъездом домой поезжане прощались с невестой, жалели ее за то, что она остается в чужом доме. Непременно доводили ее до слез, так как считалось, что, чем больше у нее будет слез на свадьбе, тем меньше якобы их будет в последующей жизни. В доме невесты их встречали ее родители. Поезжане, так же как и сюанчи, отчитывались перед ними о своей поездке. На этом свадебный пир завершался, но весь ритуал свадьбы не считался еще законченным

Послесвадебные обряды

Через неделю после ярашона родители новобрачной, пригласив двух-трех родственников, ехали к дочери посмотреть на ее житье в новом месте - обычай адскон (свидание)

В Завьяловском районе первый визит родителей новобрачной к дочери носил название бер сюан, то есть поздняя свадьба. На бер сюан они отправлялись примерно через неделю после ярашона, пригласив с собой около 10 родственников пожилого возраста, не ездивших на свадьбу. Родители жениха делали ответный визит. На бер сюане гости пели соответствующие свадебные песни.

За приданым ездили сами молодые, родители мужа и 3-4 родственника. После увоза всего приданого весь цикл обрядов, связанных со свадьбой считался завершенным

Молодуха в головном покрывале сюлок. Глазовский уезд, дер.Гулекшур. 1906 г.

Женская прическа "чузырет". 1907 г.

Удмуртки д.Покровский-Урустамак, ныне Бавлинского района Татарстана. Снимок начала XX в.

Арская девушка, фото начала XX века.